Пища, которую принимает человек, не делает­ся частью его личности. Пища — это только мате­риал для нашей телесной природы, притом само живое человеческое тело в земном существовании похоже на непрестанный поток, который берет ве­щество извне и выбрасывает его как отработанный шлак. В мгновенье возникает и умирает миллион клеток человеческого тела, но тело остается тем же самым нашим телом; значит оно, прежде все­го, организация вещества.

Так как г-н Осипов справедливо считает, что человеческое Тело Христа было подобно нашим телам, кроме греха, то пища, которую вкушал Господь, также могла стать частью его природы и личности. А ведь об этом и говорит Осипов, я ци­тирую его слова: «...Святые Дары таким наити­ем Святаго Духа, как и во время боговоплоще­ния, становились причастными, т.е. едиными, халкидонски едиными с Его человеческой Пло­тью. Как же это может быть? Таким же действи­ем Святаго Духа. Не случайно ведь, когда Он жил, Он тоже ел хлеб, пил вино, и они станови­лись Его Телом и Кровью, т.е. становились при­частниками Божеству, таким же халкидонским образом. Это происходит и в Евхаристии, т.е. во время Литургии».

Мне опять хочется повторить, что пища дает материал для тела, но сама не становится телом. Поэтому пища, принятая Христом, не станови­лась причастной к Его Божеству, не входила в Его Ипостась, а с ней происходило то же самое, что во всяком человеческом теле. Поэтому мы ни­как не можем отождествить пищу, принимаемую Христом, с Его Телом.

Что касается Причастия, то оно принадлежит Божеству, Его воскресшей Плоти. В Причастии находится Весь Христос как Богочеловек. Поэто­му Причастие не может быть сравнимо ни с какой пищей, оно — сверхсущно. Принимая Причастие, мы принимаем Христа. Причастие имеет вещест­венный образ, но оно освящает наш дух, душу и тело — всю человеческую личность, освящает та­инственным образом. Тайна не может быть интер­претирована на языке философских понятий; тог­да она перестала бы быть тайной, а превратилась бы в логический силлогизм.

То, что Святые Тайны нельзя уподобить обык­новенной пище, что Частица Святых Тайн, разде­ленная на бесчисленное количество Частиц, не уменьшается от этого по своей внутренней емкос­ти, так как в каждой из них находится Весь Хри­стос, хотя бы эта Частица была бы еле видна гла­зами. Христос воскрес с тем же Телом, с каким Он был распят на Голгофе, но это Тело было сво­бодно от условий земного бытия, поэтому имело другие свойства.

Это было не изменением, а освобождением от ограниченности и законов пораженного грехом космоса. Воскресшим Телом Христос проходил сквозь закрытые двери, когда являлся Своим уче­никам; однако на опасения учеников, что это при­зрак, Он ответил: Это Я Сам (Лк. 24, 39). Гос­подь вкушал со Своими учениками пищу не пото­му, что нуждался в ней, а для того, чтобы пока­зать, что Он воскрес во Плоти.

Нельзя говорить о существе Бога, так как существами называются также Его творения, в среде которых мы живем. Бог — Сверхсущест­во, и к Нему не приложимы никакие законы: ни физические, ни логические, ни иные; Он Весь выше всего, поэтому навсегда останется неуло­вимым для нашей мысли. Но здесь на помощь нам приходит та сила, которая называется ве­рой.

Для верующего Слово Божие — это истина, более достоверная, чем его малые знания, анали­тический рассудок и органы чувств. Наш рассу­док, привыкший вращаться в кругу земного и конечного, не может постигать того, что относит­ся к духовному миру, как невозможно через ося­зание увидеть свет или услышать музыку. В об­ласть веры он вторгается, как узурпатор, и действует в ней, как вор. Однажды преподобный Антоний Великий спросил своих учеников о каком-то ме­сте в Священном Писании. Каждый ответил, как мог, а один ответил: «Не знаю». Преподобный Антоний Великий сказал ему: «Ты дал самый верный ответ».

Мы верим, что в Святых Тайнах пребывает Христос, а как совершается таинство, мы не зна­ем, и чем больше будем давать место своему рас­судку, тем больше будем удаляться от истины в область собственных предположений и интеллек­туальных фантазий. Поэтому в вопросе о таинствах мы должны сказать: «Я не знаю, но верю» и это незнание является знанием своей ограничен­ности и поэтому дает возможность высшего духовного гносиса.

P.S. Высказывания о пресуществлении Святых Даров1) Мнение Джордано Бруно. «Я, сын свет­лейшего Марко Антонио, свидетельствую по дол­гу совести и по приказанию духовника о том, что много раз слышал от Джордано Бруно Ноланца, что когда говорят, будто хлеб пресуществляется в тело, то это великая нелепость».*Мнение профессора Осипова А.И.: «Эта гру­бятина, просто невероятнейшая, которой прихо­дится только удивляться».**2) Джордано Бруно: «Христос совершал мни­мые чудеса и был магом».*Профессор Осипов: «Хлеб (евхаристический) не превращается невидимо, обманчиво для чувств в Тело Христово». Пресуществление Святых Да­ров Осипов называет «каким-то таинственным превращением». ***Книга Ржицына Ф.С. «Джордано Бруно и инквизиция». С. 285

** Статья «Евхаристия и священство»А вот мнение Святых Отцов Церкви

«Нужно знать, что ипостасное соединение да­ет одну сложную ипостась вошедших в соедине­ние природ, в которой сохраняются неслитно и неизменно участвующие в соединении природы, их различия и присущие им естественные свойст­ва».***

«Если природы единожды ипостасно соеди­нились между собой, то они навсегда остаются не­отделимыми друг от друга».***

Поэтому природа вина и хлеба, воспринятые в Ипостась Христа без превращения в истинные Тело и Кровь Христа, составит еще одну природу в Богочеловеке.