В чем была причина этих бедствий? В Визан­тии царствовал благочестивый Император Мав­рикий, которому, как и большинству византий­ских Императоров, приходилось отражать наше­ствия варваров на границах своей страны. Од­нажды во время неудачной битвы со скифами в плен попало десять тысяч воинов. Выкуп за них запоздал, в результате чего пленники были каз­нены. Это дало возможность врагам Маврикия, занимавшим крупные военные посты в государстве, вызвать недовольство, а затем бунт в армии против него. В Константинополе высадился отряд мятежников во главе с одним из стратегов-военачальников — по имени Фока. Маврикий не хотел кровопролития, которое было бы бесполезным, и не оказал сопротивления мятежникам. Когда мятежники приблизились к царскому дворцу, то Император спросил у приближенных: «Кто такой Фока?»— ему ответили: «Это отъяв­ленный трус». Император сказал: «Если он трус, то убьет меня».

Фока велел казнить не только Императора, но и всю его семью. Когда перед глазами Императора - отца казнили его детей, то он говорил: «Слава праведному суду Твоему, Господи». Кормилица младшего ребенка хотела заменить его своим сыном, но Император запретил ей сделать это.

Жители столицы, присутствовавшие на каз­ни, оставались равнодушными к смерти своего Императора и не пытались даже остановить это преступление. Фока воцарился через военный пе­реворот, но сам боялся своей армии, боялся, что с ним поступят так же, и поэтому начал свое царство с казней и ссылок. Он уничтожил лучшую часть своего войска и привел страну в бедствен­ное состояние. Один отшельник святой жизни вопрошал в молитве Бога: «Почему, Господи, Ты допустил казнь благочестивого Маврикия и отдал во власть тирана Фоки?» И был ему ответ: «По­тому что по всей земле Я искал человека хуже Фоки, чтобы наказать непокорный народ, но не нашел такого человека».

Фока известил Римского папу о своем воца­рении и получил ответ, где папа поздравлял его и называл своим «любезным сыном», надеясь на уступки Риму. Персидский царь Хосрой под предлогом мести за смерть Маврикия вторгся в пределы Византии. Казалось, что уже началась агония страны, которая должна кончиться смерт­ным исходом. Но в это время правитель одной из провинций по имени Ираклий прибыл с отрядом своих войск в Царьград, и Фока, как некогда Ма­врикий, остался покинутым. При виде Ираклия он стал громко кричать: «Да здравствует Импера­тор Ираклий!». На это Ираклий ответил: «Какую империю оставил ты мне!» — и велел казнить узурпатора.

За благочестивую жизнь и христианскую смерть Константинопольская Церковь причисли­ла Царя Маврикия к лику святых.

История повторяется. Император Николай, как Маврикий, был предан своим войском, остав­лен народом и отдан в руки палачей, — тех, которые, подобно Фоке, были худшими из всех преступников и подонков, которые были на земле. Император принял ссылку и смерть с покорностью воле Божией, подобно святому Царю Маврикию. Перед казнью он слышал смертный приговор своим детям, что для сердца отца было более страшным испытанием, чем нравственные пытки, а затем пуля палача.

Народ прославил Императора Николая как святого. Церковь санкционировала это народное почитание, канонизировав его. Но есть силы которые до сих пор страшатся видеть в лице императора мученика за Христа. Самое тревожное, что эти силы проникли даже в Церковь и в духовные школы и до сих пор стараются опорочить память святого Царя.

Царь представляет в Церкви свой народ, поэтому народ должен принести свое покаяние в соучастии убийства Царя, которое проявилось, как во времена Маврикия, в равнодушии перед совершившимся преступлением. Народ должен принести покаяние в том, что верил клевете на Царя и продолжал верить ей, несмотря на то, что мог убедиться, что убийцы Царя, как древние скифы, купались в человеческой крови только — не врагов, а своего народа.

Господин Осипов, неужели в истории Византии вы не видите контуров современных событий?

VСуд над Императором продолжается. Он начался задолго до его мученической смерти. Суд вели нравственные подонки из всех сословий. Приговор был исполнен новыми иудами. В подвале ипатьевского дома была принесена кровавая жертва сатане. Для этих людей Царь был символом России: они считали, что метят в сердце России. Для них Царь был представителем хрис­тианского народа в Церкви, и, убивая его, они считали, что убьют Христа не только в истории, но и в душе народа.

Есть доказательства от противного: та нена­висть, которую вызывал Царь у антихристиан­ских сил, те потоки клеветы, которые лились на него со всех сторон и на которые он отвечал ве­ликодушным прощением своих врагов и молчани­ем, тот огонь демонической злобы, который не только испепелил его трон, но постарался выжечь имя его из памяти народа, уже косвенно свиде­тельствует о величии духа Императора.

Антихристианские силы знали, что он не спо­собен к компромиссам, что он не нарушит свой долг перед страной и верность Церкви в отличие от тех монархов, которые надевали на себя масон­ские фартуки. Поэтому в революционно-оккульт­ных кругах ему давно вынесли приговор казни. Чтобы не быть голословным, напомним, что в кон­це XIX века на съезде российских социал-демокра­тов было вынесено постановление, в котором вся семья Романовых была осуждена на смерть.

Чем ответил Царь? Уничтожил ли он своих врагов? Нет. Напротив, лидеры этой партии бы­ли неоднократно осуждены за политические и уголовные преступления, но Царь оказывал им великодушие, какое мог оказать только христиа­нин. Он не казнил тех, кто впоследствии убили его; но надо сказать, что большинство из этих лю­дей в дальнейшем сами перегрызли друг друга, как скорпионы.

Царя убивали еще при жизни: клеветой, из­меной, ложью, предательством, но его надо было убить и после смерти, надо было скрыть преступление, которое, с одной стороны, свидетельствовало о сатанизме революции, а с другой стороны, — о святости последнего Царя. Могила Царя неизвестна, но на его безвестную могилу продолжали литься потоки самой чудовищной лжи и грязи. Народная интуиция чувствовала святость Монарха; его почитание началось задолго до прославления. Его иконы писали до его канонизации, его имя призывали в молитве. Только многие святые имеют такое свидетельство совершенных им посмертных чудес, как Царь Николай и его Семья.