Канонизация произошла. Церковь сказала свое слово. Но суд над Царем не прекратился. Теперь хотят духовно убить Царя, вычеркнуть его имя из числа мучеников. Его смерть хотят представить как результат ошибок, допущенных им самим, и как один из эксцессов революции.

К нашему глубокому огорчению, в приговоре над Царем вслед за Голощекиным и Янкелем Юровским поставил свою подпись профессор богословия г-н Осипов, вернее, он не молча поставил свою подпись, а говорит и убеждает, что Царь — недостойный христианин и его канонизация — ошибка. Аудитория г-на Осипова — не читатели «Комсомольской правды», а студенты Духовной Академии, большинство из которых в душе возмущены этими выходками, но принуждены быть свидетелями того, как православный богослов, пользуясь своим положением, продолжает революционное дело — дискредитацию Царя.

VIСвятой Григорий Богослов писал: «Человеку трудно перенести оскорбления, но вдвойне тяжело, если его нанес друг; самую глубокую рану мо­жет причинить только близкий нам человек». Когда на Юлия Цезаря в сенате напали убийцы и стали наносить ему удары мечами, которые они скрывали под складками плащей, Юлий Цезарь стоял безмолвно, считая своих убийц недостойны­ми его крика или стона; а когда увидел среди них Брута, которого он принял как родного сына и воспитывал с юных лет, то тихо сказал: «И ты, Брут?» Измена друга была самым тяжелым уда­ром для умирающего Цезаря.

Более страшную трагедию пережил Импера­тор Николай, когда те люди, которых он считал близкими себе, стали изменниками и врагами. Когда Цезарь был убит, то народ, возмутившись этим злодеяниям, умертвил убийц. А в России на­род остался безучастен к казни своего Царя; да­же более того, многие радовались свержению Им­ператора как освобождению, не понимая того, что происходит, и покорно подставили свою выю под иго самых подлых преступников.

Царь был одинок, потому что по духу своему был далек от развращенного общества «элиты» страны, которое было похоже на сгнивающий труп. Он не мог вдохнуть в него потерянную хри­стианскую веру, он не мог исправить порочную волю окружающих людей; он не мог быть таким как все, поэтому эти «все» объединились против него.

Что видел Царь вокруг себя? Заговоры, ложь, клевету, трусость и измену. Он был один из са­мых милостивых Государей в истории, а его на­звали «кровавым»; при нем страна достигла выс­шего расцвета в своей истории, а о нем говорили, как о не умеющем управлять. На клевету он от­вечал молчанием; тех, кто совершал преступление, достойное казни, он оставлял живыми, на­деясь на их исправление. Если можно его обви­нить, то только в доверчивости, доброте и мягкости, в том, что в нем христианин побеждал выс­шего судью народа. Тот, на чью совесть надеялся Царь, оказались подлецами; тот, кому он дове­рял, предали его; тот, кому он сохранил жизнь, осудили его на смерть. Господь сказал своим ученикам: Если мир Меня возненавидел, то и вас возненавидит (Ин. 15, 18). От своего коронования до мучениче­ской смерти Царь пил горькую чашу страданий. Поэтому 23 года его царствования были двадца­тью тремя годами его мученичества. В древней Ру­си особо почитали двух мучеников — князей Бо­риса и Глеба, которых убил их брат Святополк, (названный «Окаянным» ,что означает «отверженный, несчастный»). Тех, кто принял смерть от руки близких, называли страстотерпцами.

Царь был предан на смерть теми, кто окружали eгo трон, при молчаливом соучастии народа. Поэтому он является страстотерпцем, т.е. испытав­шем с покорностью Воле Божией особые мучения от своих близких. Царь был отдан в руки разбой­ников, отдан на убиение, и в этот «львиный ров» столкнули его те, кто стоял рядом с ним.

К 20-му году XX века в мире оставались только две монархии — Россия и Германия. Те­перь их столкнули друг с другом, как в море два огромных корабля. Но Вильгельм принял меры предосторожности: он вошел в союз с антихрис­тианскими и антимонархическими силами; он состоял в масонской ложе, где монарха называли «братом», и он занимал подчиненную роль к дру­гим, старшим по ложе «братьям». Таким обра­зом, Вильгельм уже не был монархом, а играл в монарха, что сохранило ему жизнь. Когда рухнул трон Габсбургов, то ему никто не мстил, его про­сто выселили из страны, и он нашел убежище у своих родственников в стране, с которой он формально находился в состоянии войны. Более того, он получал пенсию от Германского государст­ва, а Гитлер, придя к власти, увеличил эту пен­сию за заслуги разрушения двух империй.

Царь Николай остался православным христи­анином. Он не запятнал честь Монарха, не вошел в союз и сговор со своими врагами, поэтому он был казнен как христианин, не отрекшийся от Христа перед лицом сатанинских сил. Здесь говорится не о формальном отречении, а о том, что он был христианином на троне и остался им в ссылке и заключении.

Подробности убийства Императорской семьи тщательно скрывались. Разумеется, власть в лица Свердлова-Ленина, подготовившая и санкционировавшая убийство Царской семьи, сделала все, чтобы уничтожить образ Царя в памяти народа, как Царя-мученика. Нас учили, что это решение было принято местной властью, не связавшейся центром ввиду сложной военной обстановки, центральная власть была оповещена об этом после, как уже о совершившимся факте. Таким образом, главным виновником смерти Царя оказался чехословацкий корпус, двигавшийся на Екатеринбург. Но если мы посмотрим на последующую историю революции, то увидим всплеск садизма, совершения таких грандиозных и бессмысленных преступлений, которые превосходят меру всякой человеческой жестокости. Уже теперь раскрывается роль тайных сатанинских союзов в подготов­ке революции, в ее совершении, в экспериментах массового уничтожения людей.

Вся революция проникнута дикой ненавистью к Христу и христианству; она похожа на гимн сатане, который прозвучал над просторами империи «от тайги до британских морей». Мало кто знает, что идеологи коммунизма Маркс и Энгельс писали в молодости поэмы, посвященные сатане как своему другу и брату, так что атеизм этих людей был только маскировкой. Уничтоже­ние церквей и монастырей, поголовное уничтожение священнослужителей, сопровождающееся пытками и истязаниями, свидетельствует о том, кто был истинным «творцом» революции.

Монархия стояла на пути этих людей и демонов как удерживающая сила; ее олицетворял Император, поэтому он стал ее жертвой. Казнь Императорской семьи — это не столько политичес­кое событие, сколько оккультное явление. Силы, убившие Царя, затем стали расправляться не только со своими противниками, но и бывшими союзниками, но об этом уже написано достаточно много.

Блаженный Августин сказал: «Бог сделал больше, чем, если бы Он уничтожил зло; Он заставил само зло служить добру». Поэтому мы счастливы тем, что имеем своим небесным заступником мученика-Царя.

Уже не существует монархии. Но некоторым людям и по смерти страшен Царь-мученик. Они хотят не только уничтожить его могилу, но унич­тожить память о его подвиге. Вспомним, что на страницах журнала «Безбожник» рядом с кощун­ственными карикатурами на христианскую веру, печатались карикатуры на последнего Царя; они были написаны одной невидимой рукой.