И в 449 г. разбойничий собор (председательствовал патриарх Диоскор Александрийский) восстановил Евтихия и низложил Флавиана – патриарха Константинополя. Все это делалось столь нагло, что ли, что через год от этого скончался патриарх Флавиан; и Диоскора позднее судили не за ересь, а за человекоубийство. В это же время низлагают Феодорита Кирского и посмертно анафематствуют Диодора Тарского. Ороса собор не выпустил.

На соборе уже был свиток папы Льва в форме послания патриарху Константинополя Флавиану – в нем заключено торжественное исповедание в противовес монофизитству, но на него не обратили внимания. Начинает Лев Великий прямо с сотериологии. “… Если человечество Христа не подлинно, то, что такое наше спасение, ибо, что не воспринято, то не спасено” (он прямо ссылается на Григория Богослова). Не только образ человека, но и бытийно человечество, воспринятое Христом от Девы Марии, - только оно позволяет Христу вознести на крест наши грехи. И если мы читаем в послании к Фил. (Фил.2,8) “… смирил Себя, быв послушным” – то это есть волевой акт.

Послушание не есть подавление и в послушании есть свобода и остается действенной (и наша тоже), но, соединенная по любви с Божественным Промыслом, она преображается светом Христовым.

Лев Великий торжественно исповедал евангельские места, которые свидетельствуют о человеческой плоти, человеческой душе, человеческом духе в Господе Иисусе Христе. Усталость, жажда, сон – все это принадлежит Господу и душевные страдания - “… Душа Моя скорбит смертельно…”.

(Мк.14, 33-36) – о молитве в Гефсимании – ужас, тоска и страх - принадлежат Господу, ибо истинное человечество Он принимает в Себя. И дух человеческий - тоже принимает “…ибо дня Судного не ведают ни ангелы, ни Сын Человеческий…” – это-то и есть исповедание человеческого духа. Равно как “… и Отец более Меня есть…” – это тоже человеческий дух свидетельствует о Нем.

Отцами Халкидонского Собора свиток Льва был воспринят с восторгом – Лев де смотрит, как Кирилл.

Свиток был написан на латыни, но на Соборе был Феодорит Кирский, известный тем, что написал сочинение против 12-ти анафематствований Кирилла Александрийского. Епископы Египта не хотели с ним заседать, но вступились императорские чиновники, заявив, что он явился на Собор, т.к. несправедливо низложен разбойничьим собором и приехал восстанавливать свое достоинство. На 8-м заседании Собора Феодорит Кирский был принят в общение, принеся на лжеучение Евтихия вполне искреннее осуждение. Феодорит Кирский и сделал необходимые богословские выводы из свитка Льва Великого – латынь он знал в совершенстве. И он же указал, что фундамент послания Льва глубже, чем просто комментарий к Кириллу Александрийскому – это есть раскрытие положения Григория Богослова – что не воспринято, то не спасено.

Господь воспринял человечество в полноте, ибо и спасает его в полноте. И только такое восприятие и исповедание нашего естества в полноте дает нам реальную возможность, а не декларированную, победы над грехом и смертью.

Таким образом, пафос послания Льва Великого имел сотериологическую подоплеку. Пишет так: “…И одинаково опасно исповедывать Господа Иисуса Христа только Богом без человечества и только человеком без божества” - это против несториан. Ибо тогда Его подвиг не имеет к нам отношения, мы не сможем идти следом за Ним. Но в воплощении, продолжает Лев, Он истинно един и нет в этом единстве никакого обмана.

У Льва были еще огрехи, как бы связанные с огрехами латинского языка. Например, он употребил слово “персона” – лицо и нигде эта персона не названа ипостасью Слова, поэтому по некоторым свидетельствам, Несторий, не доживший до Халкидонского Собора, но переживший разбойничий собор, так и воспринял – “а я что говорил?”.

Халкидонский Собор был длительный. И там, например, Феодорит Кирский сказал: “…Анафема на еретика еще не говорит о православии отлучающего”.

Халкидонскому оросу присуща явная асимметрия, т.е. лицо – ипостась – одно, а природы две.

Природа божественная имеет конкретное раскрытие в лице Слова, а природа человеческая, ипостаси не имеет, по крайнем мере – эта ипостась выявлена не была и что там вместо ипостаси.

На Соборе и не могло быть полного восстановления церковного общения, т.к. оставались провалы. Но это для православных было то, что еще не раскрыто, еще не познано, еще не принято.