Галилей заложил основы и для опровержения другого принципа. Я приводил пример: что падает быстрее, дробинка или пушинка? Подтверждение этому было сделано известным итальянским физиком Торичелли и французским физиком Паскалем, который применил открытие Торичелли вакуума для того, чтобы в вакууме экспериментально доказать что пушинка и дробинка падают с совершенно одинаковой скоростью.

Вот еще насчет хитрости человека. Задача физики была обхитрить природу. Эта задача была чисто прагматической. Человек узнает новое только для того, чтобы что-то создать, чтобы улучшить свою жизнь. Современное естествознание создается на совершенно иных принципах — на принципах богопознания. Здесь ни о какой выгоде речь не идет. Все современное естествознание, все научные открытия проходят под этим знаменем. Никакой практической выгоды. То, что мы получаем совершенно другой результат, мы можем назвать случайным следствием.

Вот два небольших примера, которые перевернули современную цивилизацию: открытие Герца и открытие Фарадея. Герц, как известно, открыл радиоволны, а Фарадей открыл электромагнитное поле. У Герца спросили: «А можно что-нибудь создать на основе Вашего открытия? Можно ли передавать эти радиоволны и ловить их на расстоянии?» Герц ответил: «Это невозможно, потому что антенна для приемника должна быть величиной с континент. А поскольку такую антенну построить физически невозможно, то мое открытие имеет чисто теоретическое значение. Никакого практического применения радиоволнам быть не может». То, на чем основывается современная наука, Герц открыл из чисто детского любопытства. Примерно такая же история произошла с Фарадеем. Когда Фарадей на заседании королевской академии наук в Британии докладывал о своем знаменитом открытии: связи электричества и магнетизма, его спросили: «А какие-нибудь практические применения здесь могут быть?» Как известно, Фарадей даже несколько смутился — от таких уважаемых людей, академиков, такой глупый вопрос. Мы занимаемся познанием законов природы без какого-либо практического применения. И Фарадей, смутившись, сказал: «Вряд ли, но может быть можно будет детские игрушки делать». Т. е. тот принцип, на основании которого существует вся современная электроиндустрия, создавался без какого-либо практического интереса, просто как открытие законов природы. Ну, а о тех законах, которые открываются без всякой надежды на какое-то практическое применение, например, закон общей теории относительности, различные космологические теории — об этом даже рассказывать не стоит.

Подвожу итог сегодняшней лекции. Как мы видим, современная наука вырастает как следствие некоторых принципов христианского вероучения. Как говорят, наука есть одно из частных следствий христианства. Наука просто подтверждает истинность христианской веры, христианского учения. Когда я в самом начале говорил: «Обратите внимание на то, где возникает и существует наука», то это было не случайно. Наука возникает и существует в Европе, в христианских странах, у людей, которые мыслят согласно категориям сотворения мира Богом и управления им. Это, прежде всего, христиане и иудеи — те люди, которые признают Ветхий Завет. Конечно, наука не сводится ко всему христианству. Было бы странно сказать, что наука выводится из всех положений христианства. Христианство гораздо шире. Христианство — это общие учения о мире и о Боге. Наука — всего лишь небольшое частное приложение к тварному миру со стороны его познания человеком. Не более того. Никакого антагонизма науки и христианства быть не может именно по этой причине. По причине того, что наука есть следствие христианства. И когда говорят, что наука противоречит христианству, я все время задаю вопрос: назовите мне хоть одного действительного ученого XVII–XVIII веков, который выступал бы против христианства. Истинные ученые делятся на три плана: истинные христиане, такие как Галилей, Кеплер, Паскаль, Декарт, Лейбниц, Фарадей, Менделеев, Планк, Максвелл, Гейзенберг (творец квантовой механики), или люди, сочувствующие религии, или те, кому религиозные вопросы безразличны: они столь погружены в науку, что другие вопросы их не интересуют. Гейзенберг, в своей статье посвященной процессу над Галилеем, пишет, что, действительно, папа римский был прав, а Галилей ошибался. Это говорит современный ученый. Галилей ошибался не в том плане, что Земля вращается вокруг Солнца. Церковь оказалась права в другом. Галилей ошибался в том, что он наивно верил во всесилие науки. А Церковь его поправляет: «Подожди, наука более опасна. Не нужно без благословения Церкви творить и открывать новые законы. Ты еще увидишь, что будет». Гейзенберг за 10 лет до атомной бомбы говорил: «Мы уже видим, насколько права было Церковь, сколько вреда принесла наука». Сам Гейзенберг, если бы знал, к чему приведет открытие его принципа неопределенности, что на основе этого принципа будет построена атомная бомба, может быть, с детства пошел бы по другому пути. Я опять иллюстрирую, что среди христиан было больше всего истинных ученых. Второй лагерь — это люди, которые приходят к какой-то вере своим разумом. Это люди типа Эйнштейна. Их религия пантеистична или деистична. И третий тип ученых — те, которые безразличны к вопросам веры. Ни одного истинного ученого, который занимал бы откровенно враждебную позицию по отношению к христианству, я не знаю. Есть политики, есть философы, но ученых среди них нет. Маркс, Ницше, Фрейд, Сталин, Ленин — это не ученые.

О чудесах

Таким образом, никаких противоречий между наукой и христианством не существует. Все, что описано в книге «Бытия», соответствует научным представлениям. Все, что говорили ученые в XVII веке, соответствует христианской картине мира. Все это замечательно. Но вот на самое-то главное внимания не обращаете и как бы упускаете, причем довольно часто. А ведь главное в христианстве — это не законы мира, не Шестоднев, не то, каким образом мир был сотворен и появилась жизнь, а главное в христианстве — это чудеса. Ведь сказано апостолом Павлом: «Если Христос не воскрес, то вера наша тщетна», т. е. в основе христианства лежит самое главное событие — Воскресение Иисуса Христа, что само собой является непосредственно чудом. И более того, все Евангелие насыщено описаниями, начиная от Благовещения и Непорочного Зачатия, за которыми следуют бесконечные цепи чудес, идущие за всей канвой трехлетнего служения людям Иисуса Христа, начиная от претворения воды в вино в Кане Галилейской (чудо хождения по водам, исцеление различных больных, слабых и прокаженных, слепых и т. д., чудо Преображения на горе Фавор) и до чуда Воскресения и телесного Вознесения. Ну и дальше в книге Деяний апостольских мы также видим чудеса, которые творили силою Господа нашего Иисуса Христа апостолы. Начиная с чуда Пятидесятницы — говорение на незнакомых языках — и заканчивая различными чудесами, которые творили апостолы, прежде всего, чудеса исцелений. Затем вся история Христианской Церкви на протяжении двух тысяч лет так же полна различных чудес, которые творили силою Креста, силою Господа наши многочисленные святые.

Но как же, спрашиваете вы, как быть с чудесами, что мы их должны отбросить? Ведь наука же на том и стоит, что законы мира неизменны, что чудес не бывает. А я вам в ответ на это скажу так. Я вчера говорил, что когда возникла наука в конце XVI — начале XVII веков, именно в эту драматическую для Европы эпоху пышным цветом расцветали различные языческие и оккультные учения, тогда люди типа Галилея, Кеплера и другие, создавая современное научное естествознание, выполняя, прежде всего, свою церковную миссию, борясь с оккультизмом, с магией и различными колдовскими учениями, старались доказать научным путем, что чудеса существуют. Это парадоксальное казалось бы утверждение. Но это факт. Из убежденности, что существуют чудеса, вырастает наша современная наука.

В первом томе русского перевода творений замечательного немецкого философа и ученого В. Лейбница есть приложение — переписка Лейбница и Кларка. Кларк был секретарем Ньютона, выдающегося ученого XVII века. Письмо Кларка читал и редактировал сам И.Ньютон, поэтому это фактически переписка Лейбница и Ньютона. Между ними много лет была оживленная дискуссия, и несколько писем друг другу они написали как раз по проблеме чудес. Два величайших ученых. Как часто бывает в науке, не обходится без скандалов. Но если вы знакомитесь с азами дифференциально-интегрального исследования, то знаете о так называемой формуле Ньютона-Лейбница, формуле, описывающей правило вычисления определенного интеграла. Но вот между Ньютоном и Лейбницем была, к сожалению, (история об этом говорит) даже не переписка, а судебная тяжба: кто первый открыл принцип интегрирования. Лейбниц утверждал, что он. Ньютон утверждал, что он. Судились, но ни к чему не пришли. История распорядилась по-своему, назвала интеграл правилом вычисления формулы Ньютона-Лейбница (через дефис), потому что они действительно пришли к этому независимо. Но кроме этого скандала, немного омрачившего их совместную жизнь, между ними была и серьезная научная дискуссия. В частности, когда они писали о чудесах друг другу, они не спорили о том, есть чудеса или нет. Они спорили о том, какова природа чудес. В том, что чудеса существуют, ни Ньютон, ни Лейбниц не сомневались. Ньютон, даже более того, в последние годы жизни отошел от науки. Все эти открытия трех законов: закон всемирного тяготения, интеграла и прочие — он не считал самыми важными делами своей жизни. Главное, считал Ньютон, — это понять самую чудесную книгу Библии, книгу Откровения Иоанна Богослова — знаменитый Апокалипсис, и последние главы пророка Даниила, также насыщенные апокалиптическими вопросами. И в последние годы Ньютон забрасывает научную деятельность, занимаясь толкованием этих двух книг Священного Писания, одна из которых Ветхого и одна Нового Завета. Оба эти человека были чрезвычайно религиозными. Ньютон был человеком блестящего ума. Лейбниц тоже был мудрейшим человеком, но главную свою задачу всегда видел в научном обосновании христианства. Вот такая небольшая иллюстрация.

Что же такое чудо? Проблема, которая возникает из наличия в мире чудес, сводится не только к тому, что некоторые современные ученые не верят в то, что существуют чудеса, и, наоборот, вся наука основывается на том, что законы мира неизменны, и поэтому чудес не бывает. Наличие в мире чудес наталкивается, как бы это не казалось странным при поверхностном взгляде, на богословские проблемы. Ведь что такое чудо? Чудо, по богословскому взгляду на эту проблему, есть вмешательство Бога в ход событий. Но что же получается? Если мы прочитаем первую страницу Библии, то видим, что каждый день заканчивается словами: «И увидел Бог, что это хорошо», т. е. мир создан хорошо, но не с нашей точки зрения, а с точки зрения Бога. Зачем еще после этого вмешиваться? Вмешательство Бога означает, что в мире как бы что-то не доделано. Значит, мир был создан нехорошо. Тоже получается некоторая неувязка: или мир существует по каким-то своим независимым от Бога законам (такой неявный дуализм), или Бог создал мир так нехорошо, что каждый раз его будет переделывать, как автовладелец свой старенький «Запорожец», т. е. принципы, явно не вписывающиеся в стройную богословскую картину. Поэтому сложности возникают не только с научной точки зрения. Сложности возникают и с богословской точки зрения. И поэтому возникает всегда несколько крайностей. Особенно богата ими наша современная Россия. Вообще современный мир богат на крайности. Лет 15 назад был отменен диалектический материализм, отменена общая единая система мира в нашей стране, когда каждому предписывалось верить во всесилие науки. С тех пор каждый волен верить во все, во что ему хочется. И поэтому в головах людей часто уживаются совершенно противоположные взгляды. А вот другие люди, более последовательные, можно считать, разделились на два плана.

Одни люди считают, что в мире действительно все закономерно, но будучи людьми все же нематериалистического склада ума и считая, что кроме материального мира существует мир духовный, тем не менее полагают, что все равно в мире все закономерно: и материя, и дух подчиняются всеобщим законам. В мире это называется наукой. В мире материальном эти законы исследует наука, в мире духовном также это исследует наука. Какая наука? Ну, здесь появляются различные взгляды. Мир духовный, духовные законы начинают именоваться кармой. Явления этого духовного мира приобретают свои названия, пришедшие в наш язык из восточного лексикона. Они именуются чакрами и т. д. Возникают такие псевдонауки, как астрология, валеология и прочие, которые предписывают подчинение всеобщим законам мира материального и духовного.

Другие же люди считают, что нет, нельзя говорить о всеобщей закономерности. Мир духовный — это мир свободных сущностей. Поэтому там нет никаких законов. Это мир существующий сам по себе. Это фактически сплошное чудо — чудо как неподчинение законам. Мир материальный также связан с миром духовным. Это опять же мир, полный чудес. Никакой науки. Все это выдумки шарлатанов. На самом деле есть высшая истина. Высшая истина, показывающая превосходство человека над всем миром: и материальным, и духовным. Человек может управлять миром по своему желанию, по своей воле. Возникает оккультизм в разных его разновидностях, магия, колдовство, наведение порчи, снятие сглаза и т. д. по одному желанию некоего экстрасенса. Ну, а экстрасенсом сейчас может стать каждый человек. Заплатишь кругленькую сумму очередному умельцу, который научит тебя лечить по фотографии, предсказывать будущее по мыслям и т. д. Такая вот каша. А многие люди сочетают эти каши, не задумываясь о том, что они друг другу противоречат. Но в действительности, конечно же, мир материальный и мир духовный существуют. Но связь между ними не такая однозначная, как хотелось тем, кого я сейчас описал достаточно схематично, но, в принципе, достаточно правильно.

Материя всегда неподвижна и косна. Она сама не несет в себе принципов развития. То, что современный материализм и материалистическая наука считают законы свойством материи — это явное заблуждение, которое не имеет в себе даже научной основы. Мы вчера с вами убедились в том, что сама по себе наука вырастает из убеждения, что законы — это свойства мира умопостигаемого, мира духовного. Закон — это Слово Божие, которым Бог управляет миром. Поэтому материя сама по себе есть нечто косное, неподвижное, пассивное, а закон — это активное духовное начало, которое вмешивается в материю, управляет ею и упорядочивает ее, заставляет ее двигаться и развиваться. На этом принципе зиждется наука. Если современная наука считает, что материя имеет сама в себе свои законы, то это просто непонимание того, что такое закон, что такое сила и что такое наука. Это означает, что современная наука, начиная с середины XIX века, просто отошла от своих основ. Она забыла, откуда она сама растет, откуда происходит. Это все равно, что сын, родившийся от отца, вырастя и потеряв своего смертного отца, утверждает, что никакого отца у него и не было. Он думает приблизительно так: «Я сам по себе существую. Вот такой я есть и родился потому лишь, что сам этого захотел». С этим странным положением можно сравнить такое представление современной науки.

Так вот, закон есть свойство умопостигаемого мира, который управляет миром материальным. И поэтому для вас, для тех, кто немножко может размышлять, этот образ чуда становится более-менее ясным. Но прежде чем разобраться, давайте дадим определение чуда. Любое научное исследование начинается с определения. Как говорили схоласты, кто хорошо определяет, тот хорошо мыслит. Обычные ошибки всегда происходят из-за того, что начинают рассуждать о какой-либо теме, не определив, как следует, исходное понятие. И вот здесь начинается самое интересное. Каждый человек, не чуждый научным изысканиям, понимает, что в вопросе определения всегда кроются самые большие сложности. Ну, мне казалось, что чудо — это настолько очевидное, самая очевидная вещь. Я думал, что определить чудо будет достаточно легко. Я помню: я делал доклад на конференции нашего Богословского института лет 7 назад о проблеме чудес и там предложил свое определение. Казалось, что оно очевидно. С тех пор я делал много докладов на очень спорные темы, всегда боясь, что сейчас набросятся, начнут критиковать. На какие бы спорные темы я не выступал, это всегда воспринималось достаточно спокойно. А здесь было очень интересно. Я выступал, будучи полностью уверен, что меня поймут, согласятся. И было такое смущение, что я буду говорить такие тривиальные вещи: это ненаучный доклад. До сих пор мне возражают, пишут, говорят, что я неправильно определил, что такое чудо. Сейчас говорят, это неправильная самооценка. То, что кажется очевидным, оказывается спорным; что кажется спорным, является, наоборот, очевидным для этих людей. Однако я до сих пор не понимаю того, что возник такой бурный спор. То, что я говорю, действительно очевидно, и я думаю, что вы тоже со мной согласитесь.

Чаще всего я слышу от студентов и сотрудников нашего института следующее возражение: «Вот, посмотрите, Виктор Петрович, любой учебник догматики, и вы увидите, что чудо определяется там, как воздействие Бога на тварный мир. Вот что такое чудо. Вот как нужно его определять». На я утверждаю, что это не определение. Часто мы слышим от людей неверующих фразы типа: «Я бы поверил в Бога, если бы были в мире чудеса, но ведь чудес нет, значит, нет Бога». Да, мы видим из этой фразы, что человек неверующий тоже понимает: чудо — есть воздействие Бога на наш мир. Но поскольку человек неверующий исходит из того, что Бога не существует, то он должен иметь некоторый другой критерий чудес. Он должен увидеть некоторое явление, понять, что это чудо, и на основании этого явления сделать вывод о существовании Бога. Связь чудес и Бога, безусловно, существует, но чудо должно говорить само за себя. Т. е. определение чуда должно находиться несколько в другой плоскости, понятной для любого человека: и верующего, и атеиста.