Все это связано со стремлением приблизить библейские идеи к читателям третьего мира, прежде всего Африки. Для этого картина мира, свойственная библейским авторам, всячески приближается к картине мира этих народов, а библейские повествования объясняются с помощью образов и сюжетов, взятых из их мифологии и фольклора, и этот подход может быть вполне продуктивным[174]. Впрочем, сторонники подобных методов могут зайти слишком далеко в адаптации библейских текстов к культурам других народов, существенно искажая смысл оригинала. С другой стороны, сами они могут упрекать европейских и американских библеистов в чрезмерном либерализме и отказе от основных положений христианства.

Постколониальное прочтение встречается в разных местных вариантах: афроцентричное, афроамериканское и т.д. В последнее время оно нередко сочетается с феминистским[175], например в движении мухеристов (от исп. mujer "женщина"), рассматривающем Библию с точки зрения испаноязычных женщин (прежде всего в Латинской Америке и США). Затем возникло движение вуманистов (от англ. woman "женщина"), ориентирующееся на чернокожих женщин США.

Все разновидности подобных подходов (а к ним можно добавить марксистское, фрейдистское и другие прочтения) в основном имеют дело не с Библией как таковой, а с тем, как трактуются и применяются библейские тексты в современной жизни и какие именно библейские тексты выбираются для чтения. Пожалуй, к экзегетике это имеет лишь опосредованное отношение, но знать о существовании этих направлений все же стоит, хотя бы потому, что на Западе они оказываются все более влиятельными.

Более того, подобные подходы высвечивают действительно существующие проблемы. Современные читатели Писания далеко не сразу готовы согласиться с некоторыми его положениями — например, когда в 1 Тим 2:15 мы читаем, что женщина «спасется через чадородие», это звучит действительно обидно. Получается, что духовная жизнь — это только для мужчин, а женщина должна просто рожать детей? Неудивительно, что эти и некоторые другие пассажи Павла (прежде всего 1 Кор 11:3-15) понимаются современными феминистками как нечто устаревшее и не имеющее сегодня никакой силы.

Впрочем, есть и другие способы объяснить изначальное значение таких отрывков. Если посмотреть на социальный и религиозный контекст, в котором Павел говорил о «спасении через чадородие», то окажется, что он не только не принижает женщин, но, напротив, подчеркивает их достоинство[176]. Для многих религиозных учений того времени, в первую очередь гностицизма, духовная жизнь для женщин становилась возможной только в том случае, если они раз и навсегда откажутся от семейной жизни, деторождения и вообще, по сути, своей женской природы. Павел категорически возражает: можно быть женщиной, можно жить в семье и рожать детей и при этом быть полноценной христианкой, достигающей спасения! Здесь, как и во многих других случаях, не стоит торопиться с современной идеологией: первичный смысл текста в его изначальном контексте может оказаться не менее актуальным.

Задания к разделу 2.4.

Прочитайте эти высказывания и ответьте применительно к каждому из них на следующие вопросы:

♦ В каком контексте были написаны эти слова? ♦ Какие актуальные проблемы стремился разрешить их автор? ♦ С кем он спорил или соглашался? ♦ В какой мере актуальны эти проблемы для вас? ♦ В какой мере вы согласны с позицией и методикой автора? ♦ Нашли ли вы в этом тексте нечто полезное для себя?

Р. Бультман, «Новый Завет и мифология»:

«Новозаветная картина мира мифична. Мир считается разделенным на три этажа: в середине находится земля, над ней — небо, под ней преисподняя. Небо — обиталище Бога и небесных существ, ангелов; подземный мир — это ад, место мучений.

Но и земля представляет собой не только место естественных повседневных событий, забот и трудов с их размеренной упорядоченностью, но также арену действия сверхъестественных сил: Бога и Его ангелов, сатаны и его демонов...

В результате развития науки и техники человек овладел миром и опытным знанием о мире в такой степени, что никто уже не в состоянии всерьез держаться и не держится за новозаветную картину мира. Что значит сегодня исповедовать "нисшедшего во ад" или "восшедшего на небеса", если исповедующий не разделяет лежащую в основе этих формулировок мифическую картину трехэтажного мира? ... Познание сил и законов природы покончило с верой в духов и демонов... Тем самым новозаветным чудесам приходит конец...

Итак, если новозаветному провозвестию предстоит сохранить значимость, то для этого нет иного пути, кроме его демифологизации...

Каков результат этих размышлений? Христианское понимание бытия подверглось экзистенциальной, немифологической интерпретации. Соответствует ли эта интерпретация действительному смыслу Нового Завета? В ней упущен один момент, а именно: согласно Новому Завету, "вера" есть непременно вера в Христа. Новый Завет полагает, что "вера" как проявление новой, подлинной жизни не просто наличествует с определенного времени, она должна была быть сообщена в "откровении", "прийти" (Гал 3: 23-25): это пока еще просто констатация факта интеллектуальной истории. Но согласно Новому Завету "вера" вообще стала возможной лишь с определенного времени, а именно: вследствие конкретного события — события Христа. Вера как покоряющаяся самоотдача Богу и внутренняя свобода от мира возможна только как вера в Христа.