Как правило именно неграмотные, необразованные люди чаще

всего бывают рабами альфы и беты, алфавита и Буквы. У крестьянина голова битком набита литературой. Традиции, которых он придерживается, имеют литературное происхождение: первоначально они были выдуманы каким-нибудь ученым мужем. А в основе его народных песен - литургическая музыка.

Павлинизм, религия Буквы, или, если хотите, писаного Слова, был религией городов, городских масс, рабочих крупных промышленных центров. Точно так же большевизм никогда не будет воспринят крестьянами, деревенскими жителями, русскими православными язычниками, которые придерживаются своей традиционной говоримой Буквы.

Целый мир противоречий!

То была агония христианства в Святом Павле и в павлинизме, который благодаря ему был вызван к жизни. Или, точнее, был им порожден. То была трагедия павлгжмнскости: борьба между воскресением плоти и бессмертием души, между Словом и Буквой, между Евангелием и Библией, и опять-таки агония. Тезис о бессмертии души из Федона - не более чем хитроумная уловка. Гораздо предпочтительнее иудеохристианская система воскресения из мертвых», - говорит Ренан (Feuilles detachees, p. 391). Прочтите Choses passees{320} бывшего аббата Альфреда Ауази{321}, и вы станете свидетелями еще одной агонии того же рода.

Вместе с Буквой родилась догма, то есть узаконенное учение. Борьба, агония происходила внутри догмы и сама догма была ареной этой борьбы, в силу того противоречия, которое догма несет в себе самой, ибо Буква убивает. И началась агония догмы, борьба против ересей, борьба идей против мыслей. Но догма жила за счет ересей, подобно тому как вера живет за счет сомнений. Догма сохраняла и утверждала себя через свои отрицания.

И вот, наконец, явилась величайшая из ересей (после арианства{322}, которое в ней возродилось) - Реформа, у истоков которой стояли Гус, Виклиф и Лютер. Говорят, что с тех пор, как «Реформа рассекла надвое нашу Европу, нет больше христианства». И при этом добавляют. «Где же теперь род человеческий для каждого конкретного человека? ~ У него на родине», а говорится это в книге, на титуле которой стоит: La Deesse France{323}.

Реформа, которая взорвала Букву изнутри, стремилась воскресить в ней Слово. Она хотела извлечь Слово из Книги, Евангелие из истории, и воскресила все то же старое, скрытое противоречие. И тогда жизнь христианства стала истинной агонией!

Протестанты, учредившие таинство Слова - таинство, уничтожившее Евхаристию, - подчинили его Букве и стали учить народы уже не столько слушать, сколько читать.

Кстати, в порядке отступления, любопытно заметить, что баскский язык - родной язык Игнатия Лойолы, основателя ордена иезуитов, Сен-Сирана{324}, аббата Пор-Рояля, а также и моих дедов и прадедов, - обрел письменность именно благодаря протестантскому движению. Сделанный баско-французским гугенотом Хуаном де Лисаррага перевод Нового Завета на баскский, де Бриску

- по-баскски Бераскойа, - был одной из первых книг (кажется, второй), написанных на баскском языке.

Протестанты хотели Буквой утвердить Слово, но агония усиливалась. Боссюэ{325} сказал ясно и определенно: «Ты изменяешься, значит, ты не истина! однако, противореча самому себе, он говорил: «Ты,не изменяешься, значит, ты смерть!». И вот Церковь и Реформа вступили в борьбу друг с другом и каждая - сама с собой, началась борьба за то, чтобы Римская Церковь протестантизировалась, а Реформа романизировалась.

Все это кончилось тем, что христианскость оязычелась и окаменела в Священной Римской Империи, где шла борьба между Папством и Империей; закончилась эпоха Соединенных Штатов Запада и началась эра наций, богини Франции и богини Германии, богини Англии и богини Рима, и бедной полубогини Италии. И впредь граждане, так называемые христиане, смогут объединяться, преследуя патриотические, национальные или социально-экономические цели, но уже никогда больше не объединит их цель сугубо религиозная. Испанский традиционализм выдвинет свой лозунг «Бог, Родина и Король!». Мадзини{326} провозгласит: «Бог и Народ!»; но этот Бог не тот Бог, что в одиночестве удалился на гору, когда толпы народа хотели провозгласить Его царем{327}.

Во время одной из наших последних гражданских войн в Испании, в моей родной Стране басков; во время гражданской войны 1873-1876 гг.{328} карлистский генерал Лисаррага - тоже Лисаррага, как и тот гугенот, что перевел на баскский Евангелие, и, кстати, это же самое имя носят по материнской линии мои дети{329}, - атакуя либералов, послал небесам это бессознательное богохульство: «Живи, Бог, дабы...!» Бывает, что говорят «Да живет Бог!». Но это «Живи, Бог!» сказано уже не в сослагательном, не в пожелательном, а в повелительном наклонении!