д) Шюрер полагает, что 14-е нисана в малоазийских церквах было праздником не в честь какого-либо отдельного новозаветного события, а в честь самого факта искупления, в котором объединились все отдельные моменты истории искупления, и что это был в строгом смысле праздник однодневный[1170]).

е) Но особенною оригинальностью отличается программа, предлагаемая Альтом (Der Christliche Cultus. II Abth. Berlin. 1860, S. 17). Он исходит из того предположения, что все еврейские месяцы начинались с субботы и что поэтому 14-е нисана всегда падало на пятницу. Малоазийские христиане начинали свой праздник в четверток вечером (следовательно, по употребительному в настоящее время счислению — 13-го нисана), вкушали пасхального агнца (sic); затем в посте и молитве воспоминали они евангельские события от прощальной речи Иисуса Христа до Его погребения, и между тем как иудеи начинали праздновать с вечера пятницы свою пасху, верующие продолжали свой пост до самого утра 16 нисана, с которого начиналось у них торжественное празднование воскресения Христова. Таким образом, по Альту, весь спор между христианами о дне пасхи сводится к чистому недоразумению: малоазийские христиане праздновали воскресение Христово в тот же день, постились в те же дни, в которые и христиане западные. Такой вывод, а также и противоречащее всем историческим данным[1171]) предположение, что 14-е нисана всегда падало на пятницу, лишают эту гипотезу значения в самых существенных пунктах вопроса о малоазийской пасхе.

Сравнение всех ученых предположений{1172} показывает, что вопрос о том, праздновали ли и когда праздновали день воскресения Христова малоазийские христиане, составляет самый темный пункт во всем вопросе о праздновании пасхи.

Невозможно сослаться ни на одно положительное свидетельство в пользу решения этого вопроса в положительном смысле, и едва ли не единственный аргумент за такое решение есть то верное предположение, что малоазийские христиане едва ли могли из круга годичных праздников исключить праздник воскресения, который праздновался даже каждую неделю.

Другие пункты рассматриваемого вопроса уже не столь спорны.

Так, день празднования пасхи в малоазийских церквах большинство ученых определяет одинаково. Все источники{1173} говорят о 14-м нисана, и предположение, что пасха в Малой Азии праздновалась 13-го нисана, опирается лишь на условное, строго не доказанное понимание того факта, что малоазийские христиане возводили свою практику к евангелисту Иоанну.

Прямых и ясных свидетельств в пользу того, что малоазийские христиане в продолжение пасхальной недели ели опресноки, или того, что праздник пасхи у них начинался пасхальною вечерею, нет. Этого обычая церковные писатели не приписывают даже отделившимся от церкви четыренадесятникам. Но косвенное указание на празднование пасхи с иудейскими обрядами можно видеть в противопоставлении малоазийских христиан и римских как τοΐς «τηροΰντες» и «μή τηροΰντες»[1174]). Известно, что глагол «τηρεΐν» в новозаветных священных книгах употребляется в смысле «соблюдать обрядовые постановления» (Д. 15, 2. 3; 21, 25.). «Не от Бога этот человек,— говорили о Христе,— потому что не хранит субботы (τό σάββατον ού τηρεί)», то есть постановлений иудейских о соблюдении субботы. Наконец, слова Поликрата, что его предшественники «всегда праздновали день, когда народ (ό λαός) оставлял квасный хлеб» (Евсевий, V, 24), если не дозволят их перетолковывать так, как это сделал Руфин[1175]), а понимать согласно с контекстом,— содержат указание на соблюдение в малоазийских церквах иудейских пасхальных обрядов. Руфин переводит слова Поликрата так: «qui omnes ita observarunt hunc diem, ut conveniret cum illo, quo fermentum judaeorum populus aufert»; но Поликрат не упоминает об иудеях ни в предшествующих, ни в последующих словах, а потому под «народом (ό λαός), оставлявшим квасный хлеб» следует разуметь не иудеев, а христиан из иудеев» (Н. В. Чельцов. История Христианской Церкви. Стр. 307).

С большим основанием можно утверждать то, что в Малой Азии праздновали пасху в воспоминание страданий Спасителя, чем то, что она посвящена была воспоминанию событий предшествовавшего дня. Последнее мнение опирается на том весьма вероятном предположении, что представляемые Поликратом малоазийские христиане полагали, что Христос в день иудейской пасхи вкушал Свою последнюю вечерю и тем освятил обычай — празднования 14-го нисана. Действительно, есть основания думать, что таково было общераспространенное в малоазийских церквах мнение, потому такого мнения держались четыренадесятники времен Евсевия (Его «Περί τής τοΰ πάσχα έορτής» (Schiirer. S. 230—232) написано в опровержение такого взгляда восточных епископов — четыренадесятников). Но из этого не следует еще, что они 14-го нисана должны были праздновать воспоминания о последней вечери Иисуса Христа. Напротив, самый термин «σωτήριον», прилагаемый Евсевием к пасхе малоазийских церквей, у современного историку святого Афанасия употребляется для означения страстной пятницы («σωτηρία». Athan. ер. encycl. ad ер. с. 4.1. с. ар. Guericke, S. 169).

А Феодорит прямо говорит о четыренадесятниках, что они, ссылаясь на евангелиста Иоанна, «торжествуют» в 14-й день луны память страдания (Спасителя) (πανηγυρίξουσι τοΰ πάθους τήν μνήμην. Haeret. fabul. compend. Ill, 4.1. с. ap. Schiirer).

Слово на день рождения Благоверной Государыни Цесаревны и Великой Княгини Марии Феодоровны{1176}

Яко свободни, а не яко прикровение имуще злобы свободу, но яко раби Божии. 1 Петр. 2, 16.

В настоящий день, в который святая церковь собрала нас на молитву не только как своих сынов, но и как членов Русского государства, не будет неуместно, благосклонные слушатели, предложить вашему вниманию апостольское учение о том, как должно пользоваться в жизни общественной свободой.

Научая верующих жить в гражданском обществе достойно их высокого христианского звания, святой апостол Петр говорит им: «Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа; царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым... как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии»[1177]).

Что свобода есть одно из самых драгоценных благ человека, это знает и чувствует каждый. Христианство освятило это благо человека. Признав свободу истинным и отличительным достоянием сынов[1178]), оно нарекает верующих высоким именем чад Божиих[1179]); поставляя всех под власть единого Отца небесного, оно всех верующих называет братьями[1180]), полагая тем самым в основу их взаимных отношений равенство, невозможное без свободы. Наконец, святой Павел убеждает верующих стоять в свободе, которую даровал Христос, и не подвергаться игу рабства[1181]). А конечно то, что столь высоко и драгоценно в порядке чисто духовных отношений, не может стать низким и презренным, если оно проявится в обычном порядке жизни общественной.