Таинство Жизни
«Много лет я задумывалась над тем, кто ответит за судьбу животных на земле, за их страдания.
Где–то у восточных писателей я читала, что человек создан по образу и подобию Божию, а животные по образу ангельскому.
Но сколько я не спрашивала священников о будущей судьбе животных — ответ был туманен.
У животных нет души? Но если собака так предана хозяину, что будет бежать за поездом, увезшим его до изнеможения, пока есть дыхание?
Если не ошибаюсь, художник Суриков рассказывает: когда в имении умерла его родственница, ее кошка сидела под столом с опущенными простынями, на котором лежала покойница; когда пришли отпевать, кошка сидела на пороге. Когда все вышли хоронить ее хозяйку в парке, кошка пошла со всеми, но не вернулась, пропала, не приходила есть. Когда после нескольких суток жители пошли на могилу кошка лежала на ней замерзшая. И это не доказывает ли, что у кошки душа? На это мне отвечали: «Да, у животных есть душа, но — временная». Временная душа? Дается на подержание? Вопрос тонул во тьме непонятности. И я в негодовании упорствовала лет пятнадцать—двадцать.
Последний, кто мне ответил отец Александр из Уфы. Он написал мне, что человек войдет в рай преображенный, а про преображение животных мы не слыхали (в ответ на мои слова, что животные были в раю, лев пасся вместе с ягненком, животные вышли из рая, и только вслед за человеком стали убивать).
И остался мой вопрос неразрешенным. Преображение животных?
Но, видимо, свыше готовился на вопрос ответ…
В Павлодаре, где я жила после многих лет заключения у сына, мне в руки пришла книга «Рай и ад».
В ней рассказывается о блаженном Андрее. Их было три: в III веке, в IX и X веках (но моя память слаба тот, который был восхищен до третьего неба[1]; выше, помнится, не поднимался апостол Павел).
Там, дивясь на несказанную высоту и красоту райских деревьев, блаженный Андрей увидел скользящих животных цвета зари и неба, а шерсть их была как бы шелк, и перекликались они музыкальными звуками.
И в то время, как он дивился, сверху был ему Голос: «Что ты удивляешься, Андрей? Неужели ты думаешь, что Бог даст хоть одной Своей твари тление?»
Сердце во мне забилось, как птица. Взяв лист кальки, я скопировала титульный лист книги и послала в Уфу вопрос: «Могу ли я верить книге, вышедшей при старой власти и одобренной Синодом?» Ответ мне был: «Да, верьте».
Тогда я списала отцу Александру строки о блаженном Андрее и Гласе ему сверху. И в уме моем, и в моем сердце настал покой».
УМАЛЕНИЕ
Каждому человеку, начинающему вчитываться в смысл Евангелия серьезно, вдумчиво, а не только чтобы расширить свой кругозор и удовлетворить культурные потребности, очень рано становится понятным, что Царство Небесное представляет нечто отличное от мира сего. Те ценности и те величины, те реальности, которые являют Царство Небесное, отличаются от ценностей и приоритетов этого мира.
Мы сейчас живем в мире, где все определяется стремлением человека к власти и способностью эту власть осуществлять, удерживать. И нам часто кажется, что это единственный способ жизни. Мы не замечаем или проходим мимо тех случаев, когда видим, что человек, живущий такой напряженной жаждой удерживания власти, истощает себя, калечит сам себя и калечит очень, очень многих людей вокруг.
Когда Иисус встретился с Понтием Пилатом, тот задал Ему вопрос: «Царь ли Ты Иудейский?» Иисус ответил: «Царство Мое не от мира сего» (Ин 18.36). Поэтому, когда Иисус говорил о Царстве Небесном, Он прибегал к притчам. В понятиях и категориях этого мира объяснить, что такое Царство Небесное, невозможно.
И вот мы видим Его учеников. Они, как и мы, вовсе не были ангелами. Они были людьми, которые воспитывались в определенной социальной среде, где известно, что больший есть больший, и больший всех тот, кто имеет больше всего власти.
Когда они начали свое следование за Иисусом, они поверили, что Он — Мессия. В то время их представления о мессианском царстве, мессианском торжестве были вполне человечны. Они думали, что мессианское царство наступит вот именно таким, человеческим образом, силой и властью.