В этих учениях, как правило, отрицается рационально-логический подход к вещам, утверждается парадоксальность и противоречивость в поведении и словах, необходимость раскрытия в человеке способности реагировать внеразумно, спонтанно, интуитивно, не препятствуя и не сдерживая свои желания и бессознательные оценки и реакции. Девиз этого направления - полная внутренняя раскованность. В результате религиозный даосизм впал в разнузданные оргии; адепты дзэн-буддизма позволяют себе делать все, что им вздумается, а уж скандально известные истории с Раджнишем и его последователями, полностью отпустившими свои страсти под предлогом следования естественному, наглядно показали, до какого скотского поведения можно дойти под флагом раскованности, расслабленности и спонтанности.

Философия дзэн-буддизма, вульгарно понятая на Западе, была одной из причин, породивших движение хиппи, свободную любовь, сексуальную "революцию" и другие молодежные движения 60-х годов, чьим главным лозунгом была свобода. В самом дзэн-буддизме требования морали к ученикам очень высоки - лишь мастер может себе позволить все. Цель дзэн - достижение просветления как иррационального состояния "единства и "гармонии с миром".

Отключение интеллекта является средством проникновения в невидимый мир и в учении К. Кастанеды. В учении Кришнамурти целью является достижение "чистого сознания", свободного от всяких мыслей, образов и форм. Достижение этого чистого осознавания и есть цель, ибо считается, что оно содержит в себе всю Истину и все блаженство. Это нечто вроде упрощенного варианта нирваны.

Предложенное выше деление всех видов мистики на три потока (интеллектуалистский, психофизиологический и интуитивистский) довольно условно. Скорее следует говорить о смещении акцентов на интеллект, практику или интуицию в соответствующих потоках. Всё они, в той или иной мере, пересекаются и имеют много общего, но все детали этих учений невозможно охватить в кратком очерке. То, что их сближает, это повсеместное использование метода медитации. Медитация - в широком смысле слова - это процедура оперирования с вниманием, в ходе которой человек либо отвлекает его от всякого содержания сознания, с целью обрести "чистое сознание", либо удерживает внимание неподвижно на каком-либо объекте. Это удерживание усиливается эмоциональным чувством благоговения и блаженства, рожденными мантрой, как в кришнаизме, но никакая медитация не содержит сокрушения сердца, являющегося основой православной молитвы. В этом существенное отличие последней от всякой медитации. Без сокрушенного сердца и Иисусова молитва, превращаясь лишь в медитацию, может быть гибельна для христианина, о чем весьма часто повествуют святые Отцы Церкви (см. например (17, с.22-31). И внимание и благоговение могут присутствовать как в православной молитве, так и в медитации, но сокрушенного сердца нельзя найти ни в одном восточном учении. И это понятно - никакое учение, кроме христианского, не признает покаяния так, как оно понимается в последнем. И поэтому все восточные и оккультные пути ведут в пропасть лжи и заблуждений, в которой можно погибнуть навсегда. "Начало премудрости - страх Господень" (Притчи, 9, 10), а его-то и нет в восточных учениях - присутствует лишь одно своеволие, гордыня и стремление любыми средствами обойти те запреты, которые заповедал нам Господь в этом земном существовании для нашего же блага.

Все мы пребываем в прелести, которая, по определению святителя Игнатия Брянчанинова, есть "повреждение естества человеческого ложью" (5, т.1, с.230), есть "страстное или пристрастное уклонение души ко лжи на основании гордости" (там же, с.130). Только покаяние способно избавить нас от этой лжи и неспособности видеть истину. Как пишет святитель Игнатий, "все виды бесовской прелести ... возникают из того, что в основание молитвы не положено покаяние, что покаяние не сделалось источником, душою, целью молитвы... Покаяние, и все из чего оно составляется, как то: сокрушение или болезнование духа, плач сердца, слезы, самоосуждение, памятование и предощущение смерти, суда Божия и вечных мук, ощущение присутствия Божия, страх Божий суть дары Божий, ...залоги даров высших и вечных. ...Покаяние, сокрушение духа, плач суть признаки, суть свидетельства правильности молитвенного подвига; отсутствие их - признак уклонения в ложное направление" (5, т.1, с.233-234). Именно это уклонение мы и наблюдаем во всех не-христианских, не-православных мистических учениях.

Православная гносеология и плоды неправославия

Подводя итог всему сказанному ранее, мы можем заметить, что познание невидимого мира чем-то напоминает изучение химических процессов. История химии знает много ложных открытий, которые были обязаны своим возникновением недостаточной чистоте тех пробирок и колб, в которых протекала изучаемая химическая реакция. Чистота химической посуды является, в каком-то смысле, фундаментальным требованием для получения достоверных сведений о свойствах изучаемого вещества. Малейшая посторонняя примесь может исказить ход химического взаимодействия. Говоря проще, всего одна ложка дегтя способна испортить целую бочку меда.

Та же картина имеет место и при познании человеком невидимого мира; только в этом случае "пробиркой" является его собственная душа. Сейчас, когда развелось такое множество людей что-то видящих, слышащих и осязающих, людей, увлеченных познанием ранее неведомой для них реальности и иногда создающих на основе своего многолетнего опыта целые научные системы оккультного толка, трудно убедить общественность, что такие люди пребывают во лжи. Несомненно, доля истины присутствует и в их построениях, переживаниях и опытах - но весь вопрос в том, спасительны ли они? Жизнь более сложна, чем любые объяснения ее, и когда сталкиваешься с такими исследователями невидимой реальности (зачастую академически образованными и имеющими научные степени), обнаруживается любопытное обстоятельство - для этих людей их личная значимость, их личный авторитет непогрешимого исследователя, их амбиция гораздо важнее истины. Ибо когда предлагаешь им некие факты, не вписывающиеся в их теорию, они предпочитают скорее отвергнуть их, чем усомниться в собственной правоте. Такова вообще психология ученого. Академик, "зажимающий" талантливого молодого исследователя, критикующего его взгляды, скорее правило, чем исключение в науке. "Знание надмевает" - писал ап. Павел (1 Кор., 8, 1), т.е. делает человека надменным. Поэтому, если эти исследователи невидимой реальности и знают нечто подлинное, это нечто не идет не пользу их душе, рождая в них демонскую гордыню, которую каждый непредвзятый наблюдатель сможет легко обнаружить в их характере. Перефразируя слова Спасителя, можно сказать: "что толку, если человек узнает все обо всем, а душу свою погубит?" (Мф. 16, 26). Любовь к себе часто становится препятствием на пути любви к истине. И тогда совершается то, о чем предупреждал апостол Павел: люди, не принявшие в себя любви к истине, не отвергшие себялюбие во имя любви к истине, будут наказаны тем, что "пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи..." (2 Фес. 2, 9-12).

К сожалению, психология человека такова, что гордыня и тщеславие рождаются в человеке автоматически, когда он становится обладателем каких-либо личностных свойств, признаваемых всеми как положительные (богатство, известность, авторитет в науке, популярность в искусстве, и т.д.), и выделяющих его из толпы. И это становится препятствием на пути его познания Истины. Ибо бессознательно человеку, в силу его греховности, важна не истина сама по себе, а те плоды, которые он хочет получить от обладания ей - престиж, чувство собственной значимости, материальные выгоды, слава и т.д. Получение таких плодов услаждает самолюбивое "я", непомерно раздувая ложное представление о себе, как о неком избраннике или мессии. Такой "комплекс избранничества" особенно характерен для современных (как, впрочем, и для древних) "экстрасенсов" - людей, видящих и воспринимающих то, что другие не воспринимают.

Сам факт наличия такого восприятия (иногда на фоне общей необразованности и некультурности) уже поднимает человека над толпой, и, прежде всего, в его собственных глазах. Он сразу начинает навязывать ближним (а потом и дальним) помощь своими уникальными способностями, лечением, предсказаниями, консультированием, ищет учеников и стремится спасти весь мир. Все возрастающее тщеславие требует все большей и большей подпитки, а такой подпиткой может быть лишь внимание других людей - их уважение, восторг, восхищение. Поиск внимания к себе вырастает в требование поклонения себе. Система взглядов превращается в культ; обычный человек начинает приписывать себе божественные качества и стремиться создать или найти подходящее учение, оправдывающее эту его божественность. Все возрастающая мания собственного величия побуждает стремиться к международной известности, полагая себя, в гордыне своей, спасителем всего человечества. Вот где кроются источники той грандиозной волны экспансии и распространения вовне всех восточных, нео-восточных и оккультных учений, переживаемой нами. И это естественно для "последних дней", которые мы переживаем, когда, по свидетельству апостола Павла "люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, ... наглы, напыщены, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся" (2 Тим. 3, 2-5). Но, как говорит апостол Иаков, "мудрость, сходящая свыше, во-первых чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна" (Иак. 3,17).

Концепцией, наиболее подходящей для оправдания собственной божественности, является пантеизм, который характерен для всех восточных и оккультных систем индусского происхождения. Согласно этой концепции, Бог содержится в природе, а также и в человеке. Поэтому каждый человек, развив или очистив в себе это присутствие, становится божеством. Это обретение божественности должно совершаться исключительно собственными усилиями, ибо никто из других "богов" не заинтересован в вашем прогрессе, создающем конкуренцию. В индусской мифологии "боги" всячески старались помешать людям в достижении ими божественного достоинства. Такая практика "раскрытия" собственной "божественности" требовала как внешней, так и внутренней изоляции - изоляции от всего мира, от контактов с людьми и, даже, с собственным телом. Последнее понималось как выход в некое надтельное трансовое состояние, когда тело подобно бездыханному трупу ("самадхи" и "нирвана" индусов и буддистов), и способно отмереть, как высохший лист, сорванный с дерева. Не соединение в любви с христианским народом, образующим Церковь, или тело Христово, а отделение от всего - вот пафос йогического "спасения". А начинается это отделение с выделения себя из толпы в гордом самопревозношении. На низших этапах этого процесса человек не может жить без внимания других людей; его гордыня еще замкнута на общение, она подпитывается их восторгом, почитанием, уважением, признательностью. Так страдает и мучается актер, которому не дают ролей, пропадающий в безвестности, ибо его "работа" есть, зачастую, профессионально отточенное мастерство ублажения и подпитывания собственного тщеславия и гордыни - этого неповторимого, в своей индивидуальности, диавола в его душе. Но, как известно, "Бог гордым противится" (Иак. 4, 6). Православное искусство всегда было анонимным; авторы шедевров иконописи, средневековой литературы и архитектуры заботились об угождении Богу, а не себе, и преднамеренно скрывали свои имена из смирения. Также и все святые, творя чудеса и исцеления, делали все возможное, чтобы источник этих чудес и исцелений оставался в неизвестности. И если это не удавалось (по промыслу Божию), то прилагались все усилия к тому, чтобы такие чудесные факты не разглашались хотя бы при жизни святых, но лишь спустя много лет после смерти. Так, преп. Серафим Саровский запретил невольной свидетельнице его мирного общения с диким медведем рассказывать об этом удивительном факте повиновения дикого животного преподобному ранее, чем через 11 лет после его смерти. (Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря - 14, с.251-252.) Преп. Амвросий Оптинский скрывал свою способность исцелять болезни тем, что посылал исцеляться к источнику, где ранее никогда исцелений не наблюдалось, и часто люди исцелялись еще не доезжая до источника (10, с.21-22).

Как отличается этот образ поведения православных подвижников, знавших, что врагом нашего спасения является, прежде всего, наша гордыня, от современных целителей и всяческих "гуру", навязывающих нам свою исключительность всеми возможными средствами массовой коммуникации6. Да они и не могут иначе, ибо демон гордыни грызет их сердце, и безвестность для них хуже смерти и мучительнее страдания.

"Начало гордости - корень тщеславия; средина - уничижение ближняго, безстыдное проповедание своих трудов, самохвальство в сердце, ненависть обличения; а конец - отвержение Божией помощи, упование на свое тщание, бесовский нрав" - пишет Иоанн Лествичник (Лествица, сл. 23, 2) (18). Вот это упование на свое тщание является вторым и последним этапом отделения себя от всего; гордыня не нуждается уже во внешнем признании, а замыкается сама на себя в восточных практиках созерцания собственного "божественного" Я. И это самолюбование, преобразующееся в полную поглощенность самим собой (ведь душа, или "атман" есть то же самое, что и "Брахман", т.е. Бог, согласно индусскому пантеизму), может довести до такого состояния, когда тело отмирает подобно трупу.