Таким образом, супружеское общение рассматривается как богоустановленное творческое действие, совершаемое «по образу Божию». Более того, половой акт является путем, которым творит Бог-Художник [252]. Хотя такие мысли встречаются редко у Отцов Церкви (которые почти все были монахами и потому мало интересовались подобной тематикой), их нельзя обойти молчанием при изложении христианского понимания брака. Осуждая «плотскую похоть», гедонизм, ведущие к половой распущенности и противоестественным порокам (ср. Рим. 1:26-27; 1 Кор. 6:9 и др.), христианство благословляет половое общение между мужчиной и женщиной в рамках брачного союза.

В браке происходит преображение человека, преодоление одиночества и замкнутости, расширение, восполнение и завершение его личности. Протоиерей Иоанн Мейендорф так определяет сущность христианского брака: «Христианин призван — уже в этом мире — иметь опыт новой жизни, стать гражданином Царства; и это возможно для него в браке. Таким образом брак перестает быть только лишь удовлетворением временных естественных побуждений… Брак — это уникальный союз двух существ в любви, двух существ, которые могут превзойти свою собственную человеческую природу и быть соединенными не только "друг с другом", но и "во Христе"» [253].

Другой выдающийся русский пастырь, священник Александр Ельчанинов говорит о браке как о «посвящении», «мистерии», в которой происходит «полное изменение человека, расширение его личности, новые глаза, новое ощущение жизни, рождение через него в мир в новой полноте». В союзе любви двух людей происходит как раскрытие личности каждого из них, так и возникновение плода любви — ребенка, превращающего двоицу в троицу: «…В браке возможно полное познание человека — чудо ощущения, осязания, видения чужой личности… До брака человек скользит над жизнью, наблюдает ее со стороны, и только в браке погружается в жизнь, входя в нее через другую личность. Это наслаждение настоящим познанием и настоящей жизнью дает то чувство завершенной полноты и удовлетворения, которое делает нас богаче и мудрее. И эта полнота еще углубляется с возникновением из нас, слитых и примиренных — третьего, нашего ребенка» [254].

Придавая такое исключительно высокое значение браку, Церковь отрицательно относится к разводу, а также второму или третьему браку, если последние не вызваны особыми обстоятельствами, как, например, нарушением супружеской верности той или другой стороной. Такое отношение основано на учении Христа, Который не признавал ветхозаветных установлений касательно развода (ср. Мф. 19:7-9; Мк. 10:11-12; Лк. 16:18), за одним исключением — развода по «вине любодеяния» (Мф. 5:32). В последнем случае, а также в случае смерти одного из супругов или в других исключительных случаях Церковь благословляет второй и третий брак.

В раннехристианской Церкви не существовало особого чина венчания: муж и жена приходили к епископу и получали его благословение, после чего вдвоем причащались за Литургией Святых Христовых Таин. Эта связь с Евхаристией прослеживается и в современном чинопоследовании таинства Брака, начинающегося литургическим возгласом «Благословенно Царство» и включающего в себя многие молитвы из чина Литургии, чтение Апостола и Евангелия, символическую общую чашу вина.

Венчание предваряется обручением, во время которого жених и невеста должны засвидетельствовать добровольный характер своего вступления в брак и обменяться кольцами.

Само венчание происходит в церкви, как правило, после Литургии. На брачующихся во время таинства возлагаются венцы, которые являются символом царства: каждая семья есть малая церковь. Но венец также и символ мученичества, потому что брак — не только радость первых месяцев после свадьбы, но и совместное несение всех последующих скорбей и страданий — того ежедневного креста, тяжесть которого в браке ложится на двоих. В век, когда распад семьи стал обычным явлением и при первых же трудностях и испытаниях супруги готовы предать друг друга и разорвать свой союз, это возложение мученических венцов служит напоминанием о том, что брак только тогда будет прочным, когда он основан не на сиюминутной и скоропреходящей страсти, а на готовности отдать жизнь за другого. И семья бывает домом, построенным на твердом основании, а не на песке, только в том случае, если ее краеугольным камнем становится Сам Христос. О страдании и кресте напоминает также тропарь «Святии мученицы», который поется во время троекратного обхождения жениха и невесты вокруг аналоя.

Во время венчания читается евангельский рассказ о браке в Кане Галилейской. Этим чтением подчеркивается незримое присутствие Христа на всяком христианском браке и благословение самим Богом брачного союза. В браке должно совершиться чудо преложения «воды», т. е. будней земной жизни, в «вино» — непрестанный и ежедневный праздник, пир любви одного человека к другому.

Священство

В понятии «таинства Священства» объединены три чинопоследования, каждое из которых по сути является самостоятельным таинством, — это чины посвящения в сан епископа, священника и диакона.

Епископ, по традиции Православной Церкви, избирается из числа монашествующих. В первоначальной Церкви были женатые епископы: апостол Павел говорит, что «епископ должен быть непорочен, одной жены муж» (1 Тим. 3:2). Впрочем, уже в ранние века предпочтение оказывалось неженатым: среди знаменитых Отцов Церкви IV века только святой Григорий Нисский был женатым, тогда как святые Афанасий Великий, Григорий Богослов, Василий Великий, Иоанн Златоуст и другие были монахами. Священники и диаконы в Православной Церкви могут быть как монахами, так и женатыми, однако вступление в брак разрешается только до принятия сана, и притом однажды — второбрачные не допускаются к священнослужению.

В Древней Церкви все кандидаты в священные степени избирались народом, так как народ участвовал в управлении Церковью и в решении всех важных вопросов. Святитель Иоанн Златоуст, например, был избран народом Константинополя вопреки своей воле [255]. Однако такой порядок постепенно был заменен практикой избрания епископов и священников только представителями клира.

Таинство посвящения в духовный сан с апостольских времен совершается через рукоположение (греч. heirotonia). Согласно церковным правилам, священника и диакона рукополагает епископ, а епископа — несколько епископов (не менее двух или трех). Таинство совершается во время Литургии: хиротония епископа бывает после пения «Святый Боже», священника — после Великого входа, диакона — после Евхаристического канона. Епископская хиротония отличается особой торжественностью: ей предшествует чин наречения, когда посвящаемый произносит присягу и исповедание веры. На Литургии посвящаемый вводится через царские врата и алтарь и трижды обходит вокруг престола, целуя его углы; в это время поются тропари таинства Венчания. Посвящаемый встает на колени возле престола, и все служащие епископы возлагают на него руки, а первенствующий архиерей (патриарх) произносит молитву посвящения: «Божественная благодать, всегда немощное врачующая и оскудевающее восполняющая, поставляет (имя) благоговейнейшего архимандрита, во епископа. Помолимся о нем, да придет на него благодать Всесвятого Духа». При тихом пении «Кирие элеисон» (Господи, помилуй) архиерей читает молитвы о ниспослании Святого Духа на рукополагаемого. Затем новопосвященного епископа облачают в архиерейские одежды. Народ возглашает «аксиос» («достоин»). После Литургии епископу вручается жезл как символ пастырской власти.

Хиротонии священника и диакона совершаются в том же порядке: посвящаемый вводится в алтарь, трижды обходит вокруг престола, встает на колени (диакон встает на одно колено), епископ возлагает на него руки и произносит молитвы посвящения, затем облачает его в священные одежды при пении «аксиос».