Климент Александрийский

Строматы, 5, 11.

Так человек, в котором вся сила страстей распята и преображена, светится райским миром. Возле него смиряются дикие звери, а иногда и люди, подобные диким зверям. Он подобен новому и истинному Орфею, подобен Христу–отроку из мавзолея Галлы Плацидии в Равенне.

Смиренный человек отправляется к смертоносным хищникам, и они, завидев его, усмиряют свой дикий нрав, и приближаются к нему как к своему хозяину, и склоняют голову, и лижут ему руки и ноги. Ибо они чуют исходящий от него аромат, который был присущ Адаму до грехопадения, когда все животные сошлись к нему и получили от него имена в Раю.

Исаак Сирин

Аскетические трактаты, 20–й трактат.

В таком человеке телесная красота вызывает уже не вожделение, но хвалу Богу.

Мне рассказывали, что некто, увидев [женское] тело необычайной красоты, принялся славить Создателя. Благодаря этому зрелищу любовь его к Богу возросла до слез… Человек, ограничивающийся такими чувствами в подобных обстоятельствах, уже воскрес… прежде всеобщего воскресения.

Иоанн Лествичник

Лествица, 5–я ступень, 58.

Если благодаря вещам мы предчувствуем Бога, то приближение к Нему позволяет нам обрести полное откровение логосов вещей, их духовных сущностей, их бесконечных значений. Логос есть Божественный субъект всех logoi, всех несущих на себе мир существующих «слов». Человек, как logikos, как личностный образ Логоса, призван стать их человеческим субъектом. Эта встреча свершается в Богочеловеке, раскрывающем для нас духовные сущности вещей не для того, чтобы мы присвоили их себе, но чтобы принести их Логосу как дар, прежде наименовав их, запечатлев печатью нашего творческого гения. Тогда мир предстает как грандиозный диалог между Логосом и «логосообразным» человеком, а значит — и между самими людьми, ибо они существуют как личности только во взаимном общении. Вся история, все одушевленные присутствием космического Логоса культуры суть место свершения этого диалога. Но единственное место, где не может быть ни смешения, ни разделения, — это Христос.

Подобно тому, как в центре круга есть единственная точка, где сходятся все радиусы, так и удостоившийся приближения к Богу познает в Нем прямым и вне–понятийным познанием сущности всех тварных вещей.

Максим Исповедник

Гностические сотницы, 2, 4.