Биография Будды не сохранилась. Существуют два его жизнеописания. Одно принадлежит поэту Асвагоше, оно есть в русском переводе Константина Бальмонта, изданном незадолго до революции в издательстве Сабашниковых; оно так и называется — «Жизнь Будды». Кроме того, существует сборник «Гирлянда Джатак». Джатаки — это притчи, сказания, которые Будда якобы рассказывал своим ученикам. Они тоже есть в русском переводе. Изречения Будды и краткие эпизоды из его жизни записаны в трех сборниках — питаках, или корзинах: Сутта–питака, Виная–питака и Абидхарма–питака. Виная–питака содержит уставы общины Будды, Сутта–питака содержит его изречения, и Абидхарма–питака — метафизику буддизма. Раньше считали, что Абидхарма — это поздний текст, но после работ Антона Розенберга, одного из удивительных знатоков буддизма (он утонул в Петрограде в 1919 г.), мы знаем, что все три части были довольно древними. Кроме того, есть жизнеописание Будды, которое изложено в стихах писателем Эдвином Арнольдом, — «Свет Азии», — но это только переложение; «Свет Азии» трижды переводился и издавался в России. В издании «Светоч» в 1909 г. он вышел в поэтическом переводе с фотографиями буддийских памятников. Но несмотря на то, что биография Будды написана почти через пятьсот лет после его смерти, основные контуры его учения мы хорошо знаем. Один из самых замечательных его сборников — это «Дхаммапада» (тоже существует в русском переводе). Дхарма (или дхамма) — очень сложное понятие. Это путь, закон, правило жизни, учение.

О Будде рассказывает следующая легенда. Он родился в предгорьях Непала, неподалеку от города Капилавасту. Отец его, местный раджа, очень любил сына и хотел уберечь от всевозможных тяжелых впечатлений. Он построил ему несколько дворцов. Будда в одном из своих изречений пишет, что у него был летний дворец, был зимний, был парк с лотосами. А легенда добавляет: царь скрыл от него, что люди умирают, что люди болеют, старятся. И вот однажды юный царевич Сиддхартха Гаутама отправился со своим слугой Чанной на прогулку без ведома отца. В то время у него уже была жена Яшодхара, родился ребенок. И вдруг ему навстречу попался старик, потом больной человек (кажется, прокаженный) и, наконец, носилки с покойником. И он спросил у Чанны: скажи мне, что произошло с этими людьми? А тот ответил: все мы можем заболеть, состаримся обязательно, а умирает каждый. И эта мысль поразила Гаутаму как громом — потому что он не был подготовлен к восприятию этой трагичности человеческой жизни. Если иных учителей поражали греховность человека, его злобность, нравственные изъяны, — его поразила трагичность нашей жизни, то, что мы смертны. Он сказал себе: «Значит, все не имеет смысла; если я погибаю, то зачем жить». Но Чанна ответил: «Как нас учат учителя, ты умрешь, но ты возродишься в другом теле. Если ты будешь добрым, то возродишься в добром теле — животного или человека». И это еще более повергло Гаутаму в отчаяние. Он спросил: нельзя ли выбраться из этого круга? Когда все это должно кончиться? Никто не мог найти ответа. И вот ночью царевич Сиддхартха решает уйти в лес к отшельникам, к архатам. Он последний раз прощается с женой, с сыном. Они спят, он подходит к ним, смотрит на них. Больше нет цепей, он порвал все узы. Вместе с Чанной они покидают дом. По дороге он меняется с одним охотником одеждой, накидывает на себя желтый плащ и скрывается в лесу. (Впоследствии желтый плащ станет одеждой буддийских монахов.) Он обрил голову, бороду и поселился в Урувельской чаще, недалеко от реки.

Долгое время он проделывал над собой самые жестокие эксперименты: морил себя голодом, довел свое дыхание до нескольких вздохов в сутки. Он стал похож на призрак. Когда приходили крестьяне из соседних деревень, они думали, что это скелет или призрак какого–то умершего человека. И он все ждал, что ему откроется тайна жизни, тайна мира. Но она не открывалась. Слух об удивительном молодом шакийском отшельнике (он принадлежал к племени шакьев и касте воинов) прошел далеко по округе. И вот пришло несколько молодых отшельников, которые нетерпеливо стали дожидаться, когда же произойдет откровение тайны. Это была замечательная сцена. Гаутама, молодой человек (ему тогда было около 25 лет), сидит и ждет, и лицо его похоже на маску смерти; а отшельники расположились вокруг и ловят его слова… В конце концов, он едва не умер.

И вдруг он понимает, что этими путями он ничего не достигнет, и говорит пустынникам, что больше он так поступать не будет. Этот перелом произошел благодаря одной сердобольной женщине, которая, видя, что молодой архат уже умирает, принесла ему пищи и почти насильно накормила. Он ожил и сказал: не нужны человеку такие издевательства над собой, аскеза не самоубийство. Те, кто ждали от него немедленного откровения, были очень разочарованы. Они покинули его, считая предателем их дела. А он предавался аскезе уже более умеренно и ждал, когда наступит момент просветления. И он наступил: под деревом бодхи, «деревом просветления», как его называют, однажды, как молния, его озарила мысль, что найден наконец выход из трагедии мира. Он сформулировал знаменитую «четвертую истину». Он шел из Урувельского леса просветленный, уверенный, что открыл тайну. Легенда рассказывает о том, как его окружали демоны, которые пытались его соблазнить, заставив совсем уйти от людей, но он шел вперед. Навстречу ему попался джайнистский подвижник (они ходили голышом), он спросил: «Почему ты так сияешь?» Гаутама ответил: «Я открыл тайну мира, я теперь Просветленный, Будда». Тот не очень серьезно отнесся к его словам.

Основатель джайнизма Махавира жил в то же время, что и Будда. У джайнистов была титаническая идея: нет божественного начала, которое могло бы помочь человеку, есть лишь единственный дух, тот, который спрятан в нашем теле, и он должен победить тело. Поэтому джайнистские статуи изображают невероятных людей: гигантские обнаженные фигуры, увитые плющом, потому что они потеряли всякую чувствительность. Джинна значит победитель. Победа над плотью, победа над миром — пусть торжествует дух! Но в конце концов дух убивает все вокруг.

Учение Будды было сформулировано им без таких крайностей. Первая истина звучит так: в мире существует страдание, страдание имеет свою причину, и для того, чтобы эту причину устранить, существует средство. (Это напоминает тетрафармакон* Эпикура. Как ни странно, Эпикур, греческий философ, с именем которого мы связываем эпикурейство — готовность жить только в свое удовольствие, — создал почти такое же учение, как Будда.) Когда Будда осознал свое открытие, он захотел встретиться с теми молодыми монахами, которые его бросили. Они пошли к нему очень недовольные, но, как гласит предание, едва приблизившись к нему, были поражены светом, который исходил от его лица. Они сели вокруг Будды, и он сказал: «Вот, о бхикшу (бхикшу — нищий странствующий монах), вот, о монахи, благородная истина о страдании: рождение — страдание, старость — страдание, болезнь — страдание, то есть вся жизнь есть страдание. Вот вторая истина — о происхождении страдания: оно происходит от жажды жизни. Тришна, жажда жизни, тащит человека через все перевоплощения; именно потому, что в человеке не погасла жажда жизни, он, умирая, возрождается вновь. Отсюда дальнейший вывод. Вот, о монахи, благородная истина об уничтожении страдания: полное освобождение от этой тришны, конечная победа над страстями, изгнание, отвержение и оставление их. И вот, о монахи, четвертая благородная истина — о пути, ведущем к угашению скорби, о священном пути освобождения: не радоваться, но и не печалиться, подняться над всем, что есть. И тогда постепенно человек приобретает необыкновенный покой духа, полную свободу. Так надо жить и действовать».

И они пошли. Все надели желтые плащи, обрили головы. Общество их называлось сангха. Европейские ученые переводят это слово как церковь, буддийская церковь. Но это не церковь, это пока еще монашеский орден. Это еще не стало широким мировым учением.

Монахи слагали гимны. Один из них звучит так:

Когда в небе гремят барабаны грома,

И потоки дождя заполняют пути,

По которым следуют птицы,

А бхикшу, укрывшись в пещере, размышляет,

Есть ли в мире большее наслаждение?

Свобода и покой…