И когда Бог включается в поток человеческого рода, Он находит Себе там людей, которые отказываются от этой власти, которые говорят «да будет воля Твоя». Кто это? Это Авраам; это Моисей, который в общем не по своему желанию все делает, он только повинуется; — это пророки. И наконец, это происходит в лице Христа — с полной, совершенной отдачей: «Я не творю волю Мою, но волю пославшего Меня Отца».

Почему Церковь так настаивает на том, что Христос был абсолютный, совершенный Человек? Потому что без этого все потеряло бы смысл. Христос был не только воплотившимся для нас Богом, но Он был одним из нас, Он был человеческим братом, Он был нашим братом по плоти и крови, Он был частью человеческого рода — и от лица человеческого рода Он сказал Богу «да». Благодаря этой тайне мир двинулся дальше. Почему апостол говорит, что Христос не захотел «ни восхищения ни пщева»? Это славянский оборот. Он не захотел похитить звания Божия, а Он смирил Себя, умалил до образа раба. Здесь апостол противопоставляет Адама, который захотел быть как Бог, Христу, Который отказался от всего, Который принял на Себя судьбу осужденных, изгоев.

Он не был священником — заметьте, как сказал один писатель, единственный истинный священник никогда не был священником, — Он не был власть имущим, Он не принадлежал ни к какой категории, Его царственное происхождение чисто символическое, Он не учился в каких–то особых академиях, Он жил самым обычным, Он спустился на дно жизни, был оплеван толпой, был осужден гражданским религиозным судом, Он был в конце концов богохульником и мятежником — Он принял на Себя все страдание мира, включился в него. И тем самым, два мира, мир Божественный и мир страдающего человечества и страдающей твари, соединились — в удел Бог взял Себе мир вновь. И Христос, несущий крест, как бы продолжает нести на Себе всю человеческую эволюцию дальше. Ведь Он вознесся — это значит, что Он проник во все формы мироздания. Очень важные слова в Символе веры, который мы повторяем: " и сидящего одесную Отца». Мы должны отбросить пластическое представление об этом сидении одесную Отца — это значит, что Христос пребывает там, где Бог, а Бог пребывает всюду.

Таким образом, Богочеловек становится плотью мира, и плоть мира, мироздание, становится плотью Богочеловека — Он освящает все. Понимаете, Человек Иисус, идущий по пустыне, — это не изолированный фантом в космосе, а существо, являющееся частью биосферы, ноосферы, частью природы. Связанный с ней, Он ест, пьет — Он весь тут. И тем самым, поскольку Он включен в единство мироздания, через Него Божественное включается в свое творение. И здесь поэтому искупление является тайной, которая продолжает акт творения. Никакой средневековой сатисфакции, никакой юридической подмены, замены, игры и процесса. Нет судебного процесса, а есть процесс исцеления человечества, который связан с общим замыслом миротворения.

Если Бог исцеляет материю, закладывая в нее силы эволюции, исцеляет мертвое, давая ему импульс жизни, исцеляет умирающую жизнь, вкладывая в нее человека, несущего такую духовную бессмертную информацию, и, наконец, исцеляет историю мира и человека, входя туда Сам, — вот это и есть тайна искупления человеческого рода и всего мира, ибо апостол Павел говорит загадочные слова, что вся тварь стенает доныне и мучается, ожидая откровения сынов Божиих. То есть в таком болезненном состоянии несовершенства, незавершенности находится вся природа, которая стонет в ожидании этого дня. И Христос, хотя и пришел для людей, но раз Он воплотился в этом мире, — значит, так или иначе, Его искупление распространится на все мироздание. Это подтверждается словами Священного Писания: не только нового человека увидел ясновидец Иоанн — возрожденного, воскресшего, приобретшего, по замыслу Божию, великие силы, — но также увидел он новое небо и новую землю, ибо старые миновали. Вот в чем смысл. Вот, в двух словах, что такое есть искупление. Но опять–таки — это все слова и символы. Мы не можем передать это с адекватной ясностью.

ВСТРЕЧА С ХРИСТОМ ВОСКРЕСШИМ

Анна–пророчица, увидев Младенца Христа и услышав слова старца Симеона, засвидетельствовала, что спасение пришло. И вот подумайте, какое слово стоит над всем этим, слово нам знакомое — Сретение. Это не только храмовый праздник, а еще и самое великое слово в нашей внутренней жизни. Потому что для всех нас важнейшим моментом является встреча, личная встреча с Господом, личная встреча. И все мы пришли к Нему и пришли в храм именно потому, что эта встреча произошла. Быть может, она происходит у каждого человека: я уверен, что Господь к каждому человеку стучится, часто не называя Себя. Но человек может оттолкнуть Его, может повернуться к Нему спиной, может не захотеть этой встречи. И для нас, кто на эту встречу откликнулся, каким бы слабым не был наш голос, все–таки самое драгоценное — что мы на своем пути Тебя, Боже, встретили. И, подобно Анне, мы можем засвидетельствовать, что это придало нашей жизни бесконечную глубину, огромные горизонты, такие пласты, которые не исчерпаются никогда, что это дало нам импульс для борьбы, хотя мы увидели множество трудностей на своем пути, но зато у нас начался путь вверх. Для вас, достаточно молодых людей, не всегда ясна ценность пути вверх, потому что пока еще чисто житейски, физически вы идете вверх. Но когда человек доходит до определенной критической точки своей жизни, он начинает идти вниз. И когда вы это почувствуете, вы узнаете, как драгоценно то, что Евангелие, сила Духа Божия, встреча с Христом дает нам возможность идти вверх всегда — до такой степени, что как бы мы ни ползли, как бы мы ни делали зигзаги, как бы мы ни спотыкались, как бы мы ни пятились назад, — все равно мы приобретаем. Естественный, внедуховный человек всегда только теряет, теряет, теряет, а мы приобретаем. Если бы мне сейчас предложили вернуться в двадцатилетний возраст, я бы ужаснулся, потому что, вспоминая этот возраст, я бы почувствовал себя просто нищим, обворованным, обворованным по отношению к тому, что за истекшие годы пришло ко мне и с этим сокровищем было бы расстаться уже трудно. И поэтому всегда эта встреча для нас есть стимул, движение, призыв вверх.

Так вот — о Встрече. Эта тайна очень глубокими корнями связана с тайной Воскресения Христова. Вы помните, что апостол Павел, когда рассказывал о явлении ему Христа, о действительной встрече, такой встрече, как будто бы он натолкнулся на невидимую преграду и упал, — этот поворотный момент своей жизни поставил на одну доску с явлениями воскресшего Христа апостолам в пасхальные дни. Из этого мы должны сделать самый важный вывод: что на самом деле всякая наша внутренняя встреча с Ним есть встреча с Христом Воскресшим, что на самом деле Воскресение было не просто событием, которое локализовано во времени и пространстве. Оно не то чтобы зачеркнуло, нет, это было бы неверно, Христа во времени и пространстве, но это бытие Христа во времени и пространстве для нас ценно преимущественно потому, что есть иной аспект Его бытия, который поднимается над временем и пространством. Если бы Христос был, как был Сократ, то для нас существовало бы только воспоминание. Но Он не просто был, а Он остался с нами до скончания века. И Воскресение — таинственная, глубочайшая, реальная, потрясшая окружающий мир метаморфоза, которая из узкого круга преходящей истории вывела евангельские события в то измерение, которое видно с любой точки земного шара, из любого столетия.

Мы с вами можем встретиться с Христом, который идет из Вифании в Иерусалим, в памяти, в тексте, в воображении, в кинофильме, в книге. Но с тем Христом, Который восстал из мертвых, мы встречаемся внутренне, потому что это и есть голос Бога, очи Бога, облик Бога, соотнесенность вечного с временным, бесконечного с конечным, божественного с человеческим. Вот недавно я посмотрел фильм про Моисея. В нем знаменитый режиссер пытался образно представить, как Моисей переживал встречу с Богом на горе Синай. Там поднимается огненный смерч, совершенно аморфный, пылающий, как будто извержение вулкана, и из этого снопа искр, и из пламени звучит голос: «Я твой Бог».

Нечеловеческое существо, соответствующее нечеловечности космоса, бесконечности мироздания во всех его направлениях (бесконечный — не обязательно пространственный, а какой–то необъятный для нашего воображения). И если представить себе действительно реальность Творца, то лучше не скажешь, чем сказал Ломоносов. Вы помните, о чем он размышлял, когда видел колоссальные в небе сполохи северного сияния, которое посетило тогда город, и что он думал, когда его потрясло явление Венеры на Солнце. Когда он увидел Венеру и вдруг понял, что у нее есть атмосфера, он вообразил — пускай он ошибался, — что это такой же мир, как наш, и об этом написал замечательную статью, в которой говорил о возможности существования там человека, о духовных проблемах, которые связаны с этим человеком, о том, как соотносится Благая Весть Христа с этим человеком. Его всегда волновала проблема: «Скажите ж, сколь велик Творец».

На самом деле грандиозность природы, грандиозность всего мироздания в нас не влезает и не может втиснуться, потому что мы — люди, мы меньше и в то же время мы бесконечно больше. И для того, чтобы вот это нечеловеческое, неописуемое Нечто, создавшее мироздание, движущее им и теперь, чтобы оно стало для нас кем–то и могло с нами говорить, — должно обрести свой голос и свой язык. Предпосылкой этому является то, что мы есть образ и подобие, что мы несем в себе — не в прямом смысле, а метафорическом — искру духа, мы Ему подобны, оказывается, мы соотнесены с Ним, понимаете, и в этом вообще смысл нашей жизни. И тут есть возможность и предпосылки вот для этой встречи. Слабое, немощное млекопитающее позвоночное животное, обуреваемое страстями, обуреваемое атавизмами, тем не менее имеет в себе орган восприятия божественного. Но, для того чтобы этот орган начал действовать, Бог приходит к нам и становится с нами на тот уровень, на котором мы можем воспринимать Его. И это и означает Воскресение.

Христос воскрес, чтобы Его человечность и божественность стали для нас реальностью сегодня, здесь, в душе каждого отдельного человека. Что это — спасение, Спаситель? что значит слово «спасение»? Это значит выйти из ничтожества, из бредовой, фантастической жизни и жить жизнью настоящей. Человек есть амфибия, человек–амфибия, понимаете, существо, которое по природе своей призвано жить в двух измерениях, в двух мирах. Мы не духи, но мы и не просто биологические существа, мы принадлежим иному измерению. И это связано не просто с какими–то домыслами, идеями, идеологиями, а с тем фактом, что Бог, открываясь… диффузно, открываясь в природе, в мудрости человеческой — во всем, открылся личностно во Христе Иисусе, Который сначала локализовался в определенном месте, в определенном историческом отрезке, а потом эта локализация взорвалась…

Воскресение прекратило ее, Воскресение вместе с Вознесением — это есть собственно одно и то же в данном случае — локализацию кончило. И сегодня для нас Господь — здесь и теперь. И поэтому Он сказал: Я не оставляю вам каких–то письменных завещаний, но Я остаюсь с вами во все дни до скончания века. Вот то, что мы сейчас читаем: Я остаюсь… И это есть возможность для каждого из нас, это есть основа христианского опыта. Понимаете, есть опыт просто неопределенной мистики, есть опыт всех религий, в каждой есть своя ценность, все это прекрасно, все руки, простертые к небу, — это чудесные руки, достойные человеческого звания, потому что это руки существа, образа и подобия Божьего, которые тянутся к своему Первообразу. Но Христос есть рука, протянутая вниз, как на древних иконах иногда изображается, — оттуда протянута нам рука. И на этом строится все — но найти подлинную встречу с Богом можно только во Христе. Вот где тайна Иисусовой молитвы. Потому что все медитации древности, которые были связаны с повторением каких–то текстов, мантр и т. д., использовавшие особенности человеческой психики, сверхобычные явления — здесь подчинены имени Иисуса, чтобы никогда эта молитва не превращалась в беспредметное созерцание, в нечто абстрактное, в нечто безликое, чтобы всегда в центре нашего внутреннего предстояния Богу стоял Господь Иисус. Если бы этого не было, то вся христианская мистика растворилась бы и перестала бы отличаться от мистики дзен–буддизма и проч. Значит, именно поэтому Христос в Писании говорит: Я есть Альфа и Омега — начало и конец.

Если вы хотите найти что–то настоящее в христианстве, то ищите это только через Христа Воскресшего. И второе: Воскресение есть победа. Оно означает, что Бог включился в нашу человеческую войну, в великую войну духа против тьмы, против зла, против насилия, против всего. Тот, Кто был отвержен, осужден, убит, опозорен, Он в Себе как бы сосредоточил все несправедливости мира, все зло человеческого рода — и над всеми восторжествовал.