Странствия апостола не были легкой прогулкой; и корабль, на который они взошли, не походил на современные комфортабельные суда. Пассажиры теснились на крошечной палубе среди тюков, канатов, огромных глиняных кувшинов, в которых перевозили зерно, оливковое масло, вино. В открытом море такие парусники были не очень надежны, поэтому капитаны предпочитали каботажное плавание, боясь потерять берег из виду. Впрочем, путь предстоял недолгий.

Павел начинает проповедь в Европе (Балканские страны, 49 — 52 гг.)

В тот же вечер, идя при попутном ветре, корабль достиг скалистого острова Самофракии, где бросили якорь, а на следующий день он уже входил в гавань македонского порта Неаполиса. Но останавливаться в этом перевалочном пункте Павел не захотел, предпочитая города с более стабильным населением, в которых легче было бы устроить опорный центр для миссии. Поэтому, сойдя на берег, они двинулись дальше, поднимаясь в горы, и через несколько часов вышли на Эгнатийскую военно–почтовую дорогу, соединявшую Причерноморье с Адриатикой. Она пересекала область, где сейчас сходятся границы Югославии, Болгарии и Греции и где еще не было ни одного христианина.

Македонские церкви

Македония сильно отличалась от засушливых земель Эллады или Иудеи с их голыми ландшафтами. Широкая дорога вела миссионеров через тенистые дубовые и хвойные леса, мимо речушек и лугов, а над всем этим в сизой дымке парила вершина Пандея, на которой были уже заметны первые полоски снега. В окрестностях ее жил выносливый, спокойный, здравомыслящий народ пастухов и земледельцев.

Через несколько часов спустились в долину и вошли в Филиппы. При отце Александра Великого здесь селились золотоискатели, а потом Август расширил поселок, предоставив его своим ветеранам, и дал ему статус имперской колонии в память о победе над республиканцами.

После того как Лука позаботился о ночлеге, стали обдумывать план дальнейших действий. Собираясь проповедовать язычникам, Павел не думал отступать от прежней тактики: идти сначала к иудеям. Однако выяснилось, что в Филиппах их почти нет. Не насчитывалось и десятка мужчин, который был необходим для основания синагоги. Лишь ничтожная горстка лиц, исповедовавших иудейство, собиралась для молитвы за городскими воротами у ручья.

Дождавшись субботы, миссионеры отправились к указанному месту. На берегу они нашли нескольких женщин, — почти все они были замужем за язычниками. Павел подсел к ним на траву и, расспрашивая каждую о ее жизни, постепенно перешел к тому главному, ради чего прибыл в Филиппы. Он говорил о Мессии, о прощении грехов, о благодати и о скором пришествии Спасителя в мир.

Так, под открытым небом, среди прибрежных ив и камней, под тихий плеск воды прозвучало евангельское слово, первое, которое услышали жители восточной Европы.

Особенно полюбилась Павлу Лидия, прозелитка из малоазийского города Фиатир. Она первая приняла крещение во имя Иисуса; «Господь, — пишет Лука, — отверз сердце ее» (Деян 16: 14). Лидия сразу же вызвалась помочь миссионерам и заставила их поселиться в ее доме. Нарушив свой принцип, Павел не только согласился принять это гостеприимство, но и в дальнейшем пользовался материальной поддержкой Лидии. Она торговала пурпурной тканью, которая тогда ценилась очень высоко, и ей было необременительно давать кров и пищу четырем путешественникам. Павел смело принимал ее помощь, потому что был уверен в бескорыстии и душевной доброте Лидии.

Через некоторое время обратилось и несколько мужчин: Эпафрас [90], Климент и другие. Они проявили такую же веру и преданность апостолу, как и женщины. Среди филиппийцев Павел смог наконец по–настоящему отдохнуть: он чувствовал себя, как в родном доме. И в дальнейшем эта церковь редко причиняла ему серьезные огорчения. Где бы он ни странствовал, воспоминания о филиппийских христианах согревали его душу, наполняя нежной признательностью. Поистине они были подарком для пастыря, которому предстояло выдержать еще столько мытарств, обид и терзаний.

Апостол Павел не принадлежал к числу людей, умеющих своей проповедью зажигать массы, подобно Лютеру, не был он и популярным святым, о котором народ складывает легенды. Его таланты более всего раскрывались в личном контакте или в кругу небольшой общины. Тогда его природная застенчивость исчезала, он становился мудрым наставником, другом, отцом.

Обстановка в Филиппах более всего этому способствовала. К тому же дух гражданской сплоченности и порядка, царивший там, облегчал его задачи. За несколько месяцев Павел создал крепкую общину и поставил для нее блюстителей: епископов и диаконов.

Однако не всегда проповедническая деятельность Павла и Сильвана в Филиппах протекала мирно. Два обращения были связаны с бурными событиями, в результате которых миссионерам пришлось покинуть город.