В то время как Лао–цзы проповедовал «недеяние» и первобытную простоту, Конфуций настаивал на необходимости активного вмешательства в ход событий.

Конфуций постоянно указывал на необходимость нравственного авторитета правительства. «Правление есть исправление, — говорил он князю. — Если вы будете показывать пример справедливости, то кто осмелится поступать несправедливо?.. Если вы не будете алчны, люди не станут воровать».

Но как направить правительство по пути осознания его нравственного долга? У Конфуция и на это был готов ответ. Правитель должен иметь возле себя ученого, который руководил бы его поступками, был бы голосом его совести и блюстителем традиций. Такую роль советника Конфуций, естественно, предназначал себе.

Постепенно Конфуцию пришлось убедиться в том, что князья меньше всего интересуются его наставлениями. С тех пор он окончательно «познал веление Неба»: пусть ему не суждено быть министром, он найдет другой способ служить народу.

Начались годы скитаний. Конфуция повсюду сопровождала большая толпа учеников, которые делили с ним тяготы кочевой жизни.

Ученики похоронили Конфуция со всей строгостью древнего погребального ритуала. Впоследствии над его могилой был воздвигнут храм, где многие поколения приносили жертвы перед его поминальной доской[34].

Конфуцианский идеал — не просто экзотическая философия, а первая попытка сформулировать учение о том, что конечная цель человека — чисто земная, что нравственность может быть укреплена независимо от религии, что все высшие запросы духа могут быть устранены из сознания, а трагичность жизни преодолена созданием гармоничного общества. Совершенно очевидно, что эта доктрина — общечеловеческий соблазн, а не просто китайское изобретение.

Китай, таким образом, выдвинул два крайне противоположных решения проблемы жизни. С одной стороны, Лао–цзы возвестил миру о тайне Высшего Бытия и призвал к мистическому созерцанию. А с другой — Конфуций объявил высшей ценностью земное существование и увидел спасение в устойчивом общественном режиме.

ИНДИЯ ОТ БРАХМАНИЗМА ДО БУДДЫ

«Тайное учение». Индия, ок. 800–600 гг. до Р.Х.

В ту эпоху, когда в Израиле пророк Илия боролся с Ваалом[35] а в Ионии Гомер воспевал Троянскую войну, в лесах Индии, окружающих города и селения, появляются толпы странных обитателей; почти обнаженные, прикрытые лишь длинными космами спутанных волос, с исхудалыми лицами, — новые насельники джунглей могут показаться лесными духами, порождениями диковинных тропических чащ. Индийцы называют этих пустынников муни.

В Индии к тому времени воцарилось самое грубое идолопоклонство: над алтарями стали воздвигать устрашающих кумиров, творцами которых руководило болезненное воображение.

Если в эпоху Риг–Веды кровавые жертвы были редки, то теперь человеку, который дарил богам негодных коров, грозили адом. Вознося жертву на алтарь, человек обращался к божеству со словами: «Если ты дашь мне — я дам тебе, если ты наградишь меня — я награжу тебя», и таким образом он заключал «контракт» с потусторонними силами.

Это была болезнь, свойственная, как мы видели, всем древним религиям. Но в одних случаях мертвящий магизм погребал родник духа под пирамидой обрядов, в других же — жажда истины вновь прорывалась через все наслоения. Эта жажда и привела в джунгли молодых индийских отшельников.