Обратить человека в православную веру нетрудно. Трудно его там удержать. Дело в том, что молодой человек должен что-то делать, он не может просто работать подсвечником в храме. Надо придумать для него работу, зону его ответственности, чтобы каждый молодой человек понимал: «Это мое, и от меня что-то зависит в жизни Церкви». А так в большинстве наших храмов число молодых прихожан в точности равняется числу алтарников.

Посмотрите, как действуют сектанты: когда они завербовывают своего нового адепта, они сразу посылают его на какую-то работу, на проповедь. Зачем? Пусть этот неопытный проповедник ошибается, пусть набивает шишки, но зато каждая новая неудача будет заставлять его изучать глубже какую-то тему. А главное — он будет ощущатьозвучиваемые им тезисы уже как свои, а не как что-то, что было ему навязано чужим дядей. И в результате у него происходит внутренняя солидаризация с той идеологией, которую он теперь проповедует.

На прихожан в таком храме можно было бы возлагать особые обязанности. Не просто поклоны и посты.

Четыре раза в году наступает время поста, когда Церковь призывает своих людей к особым усилиям. Ну вот эти усилия и это время и посвятить бы запоминанию святых слов. Скажем, выписать из учебника по догматическому богословию десять цитат в защиту Божества Христова и развесить эти записки по стенам — и зубрить, зубрить, зубрить… Но зато, когда на Вашем пути встретится «свидетель Иеговы», Вы сможете быть свидетелем Христа.

А на следующей неделе — выучить пять цитат в защиту икон. А затем — в пояснение почитания святых.

Кроме того, миссионерствовать можно и молча. Не можешь писать свои миссионерские книги — так миссионерствуй через чужие книги. Надо просто поосмотреться вокруг себя и заняться точечным книжным орошением окрестных библиотек. Рядом с нами есть библиотеки школьные, районные, городские, детские, больничные, университетские, тюремные, санаторные… Выберите для себя какую-нибудь из них. И раз в месяц дарите ей церковную книжку. Такие дары могут стать формой внесения вашей церковной десятины (ее сегодня в нашей церковной жизни нет, но формально эту библейскую заповедь никто не отменял). Но главное — это возможность разбавить море атеистической и оккультной литературы, которое разлилось по этим библиотекам. Школьники и студенты часто готовят доклады и рефераты на темы, связанные с религиозной историей и культурой. Ну, задали парню сделать доклад на тему «Религия и культура». Приходит он в ближайшую к своему дому районную библиотеку и просит дать ему что-нибудь на эту тему. А в каталоге с советских времени под таким названием числится однаединственная книжка — атеистического профессора Угриновича… Вдобавок сектанты заваливают библиотеки своими изданиями.

Конечно, подбирать книги для дарения в светские библиотеки надо с разбором. Например, в школьную библиотеку не стоит нести сборник акафистов. А вот книги по церковной истории, сектоведению, книги с христианским анализом тех или иных граней культуры обречены в ней на спрос.

Я бы даже попросил священников ориентировать своих прихожан на такую форму миссионерства. Пришел человек на исповедь и кается в интересе к гороскопам. В порядке епитимьи ему можно предложить не дополнительный пост и поклоны, а действие по принципу «клин клином вышибают». Ты пал жертвой оккультной литературы? Что ж, помоги теперь распространить христианское противоядие!

На миссионерском приходе должна быть атмосфера миссионерской приветливости, радости о вошедших.

Не только на миссионерском, но на любом приходе надо сделать священника легко находимым для прихожан. На службе священник — за иконостасом. До службы он торопится и просто не хочет рассеивать ум, внутренне собирается перед Богослужением. После службы священник уже устал, голоден и опять же торопится на требы. На исповеди говорить надо о грехах, а не о проблемах. В воскресной школе — о богословии, а не о своей частной жизни… Так где же найти место и время для частной беседы? Некогда двери всех советских начальников украшала табличка — «Часы приема по личным вопросам». Так почему же у священников, т. е. у людей, чья работа и состоит в общении с людьми, нет таких часов? Почему наши батюшки так неуловимы, почему они всегда куда-то торопятся? Вот и надо на вратах храма повесить объявление — «По вторникам с 15 до 20 часов священник принимает по личным вопросам». А батюшка в эти часы не поджидает требу, не исповедует, не проповедует. К нему можно придти семьей и поговорить в не-исповедальном режиме, поделиться своими недоумениями и трудностями… На исповедь ведь не придешь с мужем или сыном, а тут можно втроем с батюшкой обсудить сложности семейной жизни…

Если будут возможности для общения прихожан между собой и со священником, то и в богослужении не надо ничего менять.

Но если есть согласие и прихода, и настоятеля, и епископа на то, чтобы и сама служба носила миссионерский характер, то тогда, мне кажется, можно было бы сделать следующее.

В таком храме раз в месяц можно было бы служить всенощную с комментариями. Ведь многие священники совершают Крещение с комментариями, то есть поясняют: «Вот сейчас мы отрежем Вашему малышу волосики, и это будет означать то-то и то-то». А что мешает всенощное бдение совершать так же? Перед каждым действием за одну-две минуты объяснять, что сейчас будет сделано и почему. Например: «Братья и сестры, сейчас будет звучать ектенья, ектенья — это перечень наших прошений к Богу. Но это не молитва! Диакон не молитву читает, а называет повод к Вашей личной молитве, то, о чем Вы должны молиться в эту минуту. И вот пока хор будет петь «Господи, помилуй», каждый из вас про себя, своими словами, должен помолиться о тех людях, о тех нуждах, о которых нам напомнил диакон в ектенье».

Молитв на такой службе будет немного. Но из-за пояснений она все равно будет идти долго. Главное — чтобы весь город знал: в каждую первую субботу месяца в таком-то храме вам пояснят всё, что происходит на службе. Кто это уже знает, пусть идет в другой храм. Это в селе нет выбора, а когда в городе пять-десять храмов, постоянным прихожанам есть куда пойти. А сюда они могут пригласить тех своих знакомых, которые заявляют, что я бы, мол, в храм пошел, но там ничего не понятно.