St. Gregory the Dialogist says in this regard: "It is surprising that he does not arrogate to himself the right to strike, and this is the one who never misses an opportunity to be proud of his pride before the Creator of all things. The devil knows that by himself he is incapable of anything and does not even exist by himself as a spirit... It is necessary to know that the will of Satan is always evil, but his power is not outside the law. Because he has a will from himself, and power from God. What he wants to do out of malice, God allows him to do in justice... One should not be afraid of one who cannot do anything without permission. One must only tremble before the force which, by allowing the enemy to rage, forces the wrong will to serve the fulfillment of right predestinations" [33, p. 588].

The day comes when four messengers come to Job in succession, saying that all his flocks have been destroyed, all his camels have been taken away, that the house in which his children were has collapsed – all the children have died. Then Job arose, worshipped God and said: "Naked I came out of my mother's womb, naked and I will return. The Lord gave, and the Lord took away; blessed be the name of the Lord! And in all these things Job did not sin, nor did he say anything foolish about God" (Job 1:20-22).

Затем происходит следующее: диавол опять начинает говорить, о том, что хотя ничего не получилось, однако за жизнь свою человек отдаст все что угодно, вплоть до того, что отречется от Бога: «простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, – благословит ли он Тебя? И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги. И отошел сатана от лица Господня и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его. И взял он себе черепицу, чтобы скоблить себя ею, и сел в пепел /вне селения/ » (Иов. 2:5–8). Вот картина. Мало того, что это неизлечимая болезнь, при которой заживо разлагается тело, – это еще болезнь, которая всегда считалась нечистой. И вот он сидит вне селения, скребет себя черепком, в кратчайший срок потеряв все: уважение, славу, богатство.

Сделаем небольшое отступление. Первые две главы, если посмотреть на них глазами неверующего, выглядят довольно странно. Ведь это, да будет мне прощено такое выражение, какаято сцена из жизни заключенных: двое играют на вещи третьего, один выиграл и у того эти вещи отняли, – у того, который к этому спору вообще никакого отношения не имел. Хорошо, поспорил Бог с диаволом, – я это грубо представляю, чтобы обозначить проблему, – но чем Иов виноват? Почему нужно было на нем все это испытывать? На этот вопрос мы отвечать сейчас не будем, сделаем это позже.

Искушение продолжается. «И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри » (Иов. 2:9). Интересно, смотрите: дома нет, семьи нет, и скот уничтожен, а жену диавол не тронул. Смотрите, какая смысловая нить потянулась к книге Бытия. Как видим, враг не слишком разнообразен в своих приемах. Но Иов не уподобился Адаму и сказал: «ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Во всем этом не согрешил Иов устами своими » (Иов. 2:10). Но обратите внимание: «злого не будем принимать », – для Иова зло, которое на него обрушилось – от Бога, для Иова нет третьей стороны, он не видит ее, для него есть Бог и он. В этой связи ситуация для него выглядит крайне странно.

Пролог книги для нас очень важен, поскольку проясняет нам исключительность ситуации, в которой казался Иов, для того, чтобы мы не соблазнились тем, то произойдет дальше.

1.2. Собеседование Иова с друзьями

Услышав о несчастии Иова, к нему приходят трое друзей – Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, повидимому, тоже богатые и знатные, как и он сам. Видя его в таком положении, в течение нескольких дней сидят рядом с ним и ничего произносят: у них не находится ни одного слова, чтобы сказать Иову. Что они при этом думают, можно заключить из того собеседования, которое между ними происходит в дальнейшем. И вот тогда Иов начинает говорить первым и проклинает тот день, в который он родился:

«Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя! Ночь та, – да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев! Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева? На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею, которые ждут смерти, и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад, обрадовались бы до восторга, восхитились бы, что нашли гроб? [На что дан свет] человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружил мраком? » (Иов. 3:3–6, 11, 20–23).

Мы знаем и других ветхозаветных праведников, которые тоже так сетовали и стенали относительно своих страданий. Моисей молился и говорил: «для чего Ты мучишь раба Твоего? и почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? когда Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость пред очами Твоими, чтобы мне не видеть бедствия моего » (Чис. 11:11, 15). Упомянем и пророка Иеремию, который говорил: «Проклят день, в который я родился! день, в который родила меня мать моя, да не будет благословен! » (Иер. 20:14). Скорби этих ветхозаветных праведников велики, смерть кажется им избавлением. Здесь неслучайно много раз повторено слово «ветхозаветные», потому что они до благодати. После пришествия благодати апостол Павел хвалится скорбями, и хвалится страданиями, говорит: «в чем похвалюсь? Только в скорбях моих похвалюсь » («собою же не похвалюсь, разве только немощами моими ») (2 Кор. 12:5), – потому что благодать Божия позволяет это переживать совсем подругому.

Когда заговорил Иов, друзья вынуждены отвечать. Они пытаются его утешить, но делают это довольно своеобразно.

Следующие главы, с четвертой по двадцать шестую, построены по четкой схеме. Это три цикла бесед – по очереди речь каждого из друзей Иова: Елифаза, Вилдада и Софара, – правда, в третьем собеседовании речи Софара нет, – и ответ Иова на каждую из них. Потом следуют две речи Иова в защиту своей праведности и речь некоего Елиуя, который на протяжении всех предыдущих глав нигде не упоминается.