В случае, только что приведённом, с тремя людьми, живущими в трущобах, не нужно ли, чтобы группа, к которой они принадлежат, была источником, корнем, позволяющим им в полной мере принадлежать к «своему народу» из трущоб? Тогда не будет борьбы за влияние или принадлежность. Существуют корни, чтобы цветы и плоды появлялись, а в плодах находятся семена завтрашнего дня. Таким же образом, в «Ковчеге», единство помощников не является ли поддержкой и ободряющей силой для каждого, которая помогает ему приблизиться к отсталым людям и создать именно «ту» общину, одну среди всех? Одна принадлежность не упраздняет другой, они словно созданы одна для другой. Они являются единой реальностью, потому что любовь, в сущности, представляет собой дар, а не владение.

Ты входишь в общину для того, чтобы жить с другими, но так же и, прежде всего, для того, чтобы разделить вместе с ними цели их общины, для того, чтобы ответить на призыв Бога, чтобы ответить на крик бедных. Община предстаёт перед нашими глазами как жизненная среда, в которой можно расти и вместе отвечать на призыв.

Община никогда не появляется ради себя самой. Она принадлежит чему–то, что превосходит её, принадлежит бедным, человечеству, Церкви, вселенной. Она дар, свидетельство, которое нужно открыть всем людям.

Община, мужчины и женщины, с которыми ты живёшь, представляет собой только отправную точку, с которой начинается расширение сердца во вселенском измерении. У неё есть смысл только в том случае, если мы видим её вместе с корнями и плодами.

Иногда некоторые общины слишком отдаляются от своих целей. Их члены не знают толком, кто «их народ». Они не знают, на какие вопли им нужно отвечать. Они не знают, почему мир и святость должны возрастать при свете. Они не знают, что призваны стать источником жизни для своего «страждущего народа».

Некоторые люди боятся приближаться к тем, кто находится в состоянии отчаяния. Они не хотят рисковать, чтобы им не поранить свои сердца, потому что признать то, что ты ранен — значит признать связь, войти в союз. Тогда бедный становится пастырем, который их же и ведёт. Говоря «да» распятым этого мира, он говорит «да» Самому Распятому. Говоря «да» Самому Распятому, говорит «да» распятым этого мира. Иисус скрывается в лике бедного. То, что делается для самого незначительного из Его братьев, самый небольшой жест любви, делается для Него, Христа. Иисус — алчущий, жаждущий, узник, чужестранец, голый, больной, умирающий. Иисус — угнетённый, бедный. Жить с Иисусом — значит жить с бедным. Жить с бедным — значит жить с Иисусом.

Я был поражён тем количеством человек, которые намеревались вступить в общину. Их деятельность так наэлектризована этим намерением, что они больше не видят ни реальности, ни людей, их окружающих, нуждающихся в их взгляде и помощи их рук. Иногда это намерение слепо. Лучший способ войти в общину — не иметь никаких планов и интенсивно жить ежедневными обстоятельствами со всем тем, что они включают в себя: жить трудом, открытостью, готовностью выслушать и понять. Путь к общинной жизни совершается тогда естественно.

Община, слишком отвлекшаяся от своих целей, замыкается в себе самой. Она не живёт больше для того, чтобы ответить на призыв, побуждающий её преодолеть собственные границы. Когда община уходит в себя, появляются состояния напряжённости до тех пор, пока она вновь не обретает и не выводит из зародышевого состояния обращённый к ней призыв.

Когда человек вступает в общину, он входит в союз с братьями и сёстрами — членами общины, а также и прежде всего со страждущим и взывающим о помощи народом, с теми бедными, которые раздавлены тяготами и ждут благой вести.

Иисус читал в храме следующий отрывок из Исаии:

Дух Господень на Мне, потому что Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушённых сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу,

проповедовать лето Господне благоприятное

(Луки 4: 18–19; отрывок из Исаии 61: 1–2).

Затем Иисус добавляет: