Внутренний поиск
В массовом сознании тех, кто проповедует с амвона принято считать ответственными за мораль, тогда как аналитиков полагают находящимися на стороне «Оно», неукротимого желания и вступающими против морали. Поэтому предполагают, что конфликт между религией и психологией проявится е только в разногласиях по вопросу о том, кто имеет основания предъявлять прав на душу, но будет решаться и в борьбе между сторонниками морали и теми, кто хочет устранить ее с помощью анализа. Внимательно всмотревшись в ситуацию, мы обнаружим, что порой стороны странным образом меняются местами. Проповедуя сегодня с некоторых кафедр мораль имеет характерный либеральный оттенок и невольно наводит на представление об открытости в отношении к жизни и любви, присущей XVIII веку. Стремясь ускользнуть от власти мертвящей руки викторианской эпохи и пытаясь двигаться вперед, некоторые моралисты – теологи возвращаются назад, в довикторианскую эпоху.
Утверждая, что Бог присутствует в столовой комнате в той же мере, что и в церкви, а в человеческих отношениях – в той же степени, как и в отношениях между Богом и человеком, и судя о поступках в зависимости от глубины любви между людьми, мы придаем высказываниям св. Августина удивительно современный оборот: Люби и делай, что пожелаешь»; «Только одна вещь действительно предписывается всем христианам, а именно, любовь». Все вопросы морали должны решаться только в зависимости от любви: «Ибо «ничто иное» не делает поступок правильным или ошибочным. Здесь возникает вопрос: кому же принадлежит ведущая роль в нападении на старую мораль – возможно, самой новой теологии?
В сегодняшнем мире высокого давления в коридорах власти находятся мальчики – Фаусты с бритыми головами и гладкими лицами. Они входят в состав правительств, растрачивают средства фондов, руководят корпорациями. Как естественнонаучная модель мышления влияет на психологию и теологию, так и такая технико-физическая модель человека воздействует на психолога и священнослужителя. Мы не желаем быть старомодными, долой старое! И я полагаю, что новая мораль, о которой писал епископ Робинсон, является попыткой оставаться современным, которую можно выразить словами « в ногу с веком». Церкви не хотят отставать от жизни, придерживаться нравов середины XX века, а священнослужители не хотят занимать моральные позиции, отличающиеся от принятых в этой жизни. Таким образом, новая мораль XX века является теологическим прикрытием для современных тенденций. В книге «Быть честным перед Богом» Дж. Робинсон говориться: «Нет необходимости доказывать надобность революции морали. Она разразилась уже давно; и э
Та «желанная революция». Ветер перемен превратился здесь в бурю». Это признание свершившегося, признание революции и нового режима не де-юре, де-факто. Корабль плывет, подгоняемый бурей, если не хочет быть опрокинутым или уподобиться старой колокольне, древние камни которой крошатся и рассыпаются.
Предполагается, что новая мораль появилась под влиянием работ Фрейда. Открытия глубинной психологии являются «научным» фоном нового освобождения. Однако я хотел бы показать, что анализ не представляет собой моральную процедуру, требования морали и что мораль анализа может даже обозначить выход из противоречия между старой и новой моралью.
Вначале конфронтация с внутренним миром, о корой уже говорилось ранее, может явиться волнующим, вызывающим инфляцию переживанием. Открывается дверь, и обнаруживается новый мир. Внезапно вещи, приобретают новую остроту. Нас вновь посещает детство, и можно снова отправляться домой. Затверженные истины расцветают; даже то, что человек проповедовал другим, приобретает для него новый смысл. Такое вновь и вновь случается в терапии: поначалу человек не может дождаться следующего сновидения, следующего откровения БСС, следующего сеанса анализа. Наконец все становиться на свои места, и появляется энергия, необходимая для совершения действий. Этот первичный контакт с БСС –ным является оживляющим переживанием, как если бы вновь забил давно засорившийся фонтан. При этом возникают такие энергетические образы, как русло потока, наполняющееся водой, застоявшийся пруд, который становится проточным, стадо животных, сильный конь на зеленом поле, тающий ледник; или двигатели, машины, механические турбины; или доки для океанских лайнеров, железнодорожные станции, аэропорты, границы.
Похоже, что путешествие начинается; однако волнение инфляция, которые сопутствуют началу и без которых начало едва ли могло иметь место, часто приводят к тому, что путешествие превращается – по другую сторону таможенного барьера, после выхода судна в море или отхода поезда от вокзала – в опасное предприятие, в полное приключений плавание по ночному морю или переход по пустыне, где человека полностью охватывает жуткая сила неведомого. Или же появляется пьяница, который не может регулировать свое поведение, или богач -нувориш, грубый миллионер, железнодорожник или напыщенные политические и общественные деятели. Новая энергия получила неверное направление, Эго ассимилировало ее как силу, призыв к гонке и внешней показухе.
Фрейд первым описал, что можно встретить, открыв дверь в БСС и спускаясь вниз, когда человек, погружаясь, встречается с внутренним мраком. Там действительно темно! Как мы показали в предыдущей главе, БСС не может быть осознанно. Луна имеет свою неосвещенную сторону, солнце восходит и не может освещать все одновременно, даже у Бога всего две руки. Внимание и фокус зрения требуют, чтобы они оставались во мраке. Человек не может одновременно смотреть в обе стороны. Однако темнота обусловлена двумя причинами: Во-первых, тем, что мир, так старательно исследованный Фрейдом, необходимо подавлять; и во-вторых, тем, что у погруженного во мрак не было ни места, ни времени, чтобы выйти на свет. Это тоже внутренний мрак, почва или основа новой сущности человека, та часть, которая существует потенциально и которую намеревается культивировать юнгианская психология. Это мрак Прошлого и Будущего. Позади подавленного мрака и ночи тени – позади того, что было и истлевает, и того, чего еще нет, но уже зарождается, - расположен архетипический мрак, принцип небытия, который отождествляется с дьяволом, злом, первородным грехом, смертью, экзистенциальным ничто, первичной материей. Далее мы вернемся к указанной проблеме.
Переживание внутреннего мрака, каким описал его Фрейд, представляет собой яркую конфронтацию с собственной подавленной природой. Его дремавшее звериное начало выходит из своего логова, и человека охватывает ночной кошмар, он просыпается в поту. В нем словно оживает труп его далеких предков. Обширное болото появляется позади церкви или за домом отца, откуда выползает доисторическое чудовище с удлиненной красной фаллической шеей, а человек, отрицающий своего зверя, удивляется, как такое ему могло привидеться. Преступник, ребенок - идиот, кусок фекалий в кране, загрязняющий текущую свежую воду, престарелый гомосексуалист, нацист, - следуя друг за другом, они ожидают идентификации и признания: да это же моё. «Поскольку ты сделал это одному из самых меньших моих братьев …»
В эти мгновения, когда мы встречаемся лицом к лицу с порочными и аморальными существами, населяющими другие части здания, моральные предписания, которые обычно наставляют нас, как быть с другими, учат нас, как поступать по отношению к самому себе. Под этим я подразумеваю не общую идею, гласящую: «Да, все мы грешны» и рождены в грехе, а то, что мы особенно ответственны за специфические действия и специфические черты, противостоящие светлой стороне нашей личности.
Разумеется, это моральная борьба. Воспоминания о грехе, угрызения совести и раскаяние становится живым языком анализа. Женщина начинает понимать, сколько неприятностей она доставила мужу своим эгоизмом и что она им действительно никогда не интересовалась. Она интересовалась только его интересом к себе. Или ее мать, теперь бабушка, через свои сновидения вспоминает, какие уловки и силовые меры она применяла в отношении своих детей. А мужчина видит себя в сновидениях обманщиком, хитрым продавцом, он видит, как ускользал от обманутых людей после многолетнего их использования.
Но человек может ощутить моральный крах, оказавшись лицом к лицу с самим собой. Это более сложно и сопровождается появлением новых моральных проблем. Ибо ему легче осознать обиду, причиненную другим, чем признать вред нанесенный себе. Коллективная мораль одобряет самопожертвование. Мы причиняем себе вред и ненавидим себя с полного одобрения общества. Говорят, что альтруизм – прямая противоположность Эгоизму. Однако через БСС-ное человек обнаруживает, сто часто альтруизм – всего лишь подделка и компенсация, если им было выбрано неправильное, не соответствующее ситуации проявление эгоизма. Вместо того чтобы придерживаться того эгоизма, который просто соответствует любви к себе и надежде на себя, мы оставляем жить в себе самовлюбленного ребенка, лелеем его и этим останавливаем рост наших потенциальных возможностей.
Чтобы достигнуть полного развития, быть может, необходимо отказаться от всех детских качеств. Правда, такой жертвы от нас не требует даже общество. Оно согласно терпеть все причуды, даже пороки, лишь бы избежать присутствия в своей среде сильной личности. Коллективная мораль также слишком часто не находит места для человека, который достаточно сильно любит себя, верит в себя и достаточно силен, чтобы прийти в своё царство и завладеть им. Его окружает зависть. Как отмечал Ницше, в христианском обществе достаточно места для робкого и слабого; последнюю заповедь о скупости и жадности легко соблюдать в коллективе, где в изобилии только нищие духом.
Когда у человека есть моральные обязательства по отношению к себе, в тени появляются фигуры, представляющие его положительные возможности, которым не дали шанс. Я виновен не только по отношению к своему прошлому, но и по отношению к моим потенциальным возможностям. Тень часто разделяется между послушной фигурой, нетворческой, получающей коллективное одобрение, и бородатым битником, бунтарем и бродягой, человеком со способностями, но не имеющем ни «клочка земли», который он мог бы назвать своим собственным. Опять же в такой ситуации встает моральная проблема: кому оказать доверие – шерифу или нарушителю законов, профессору или первокурснику, кардиналу или лишенному сана священнику? Кто положителен, а кто отрицателен? Односторонний свет сознания подразумевает, что мрак означает пренебрежение. Именно элементы, которыми пренебрегли, появляются в тени. Там, где Эго пренебрегало своими способностями и талантами, эти способности и таланты будут воплощаться в фигуры сновидений, которые стали изгоями общества, то есть были выброшены законами, установленными нами в нашем внутреннем обществе. Тогда указанные потенциальные возможности должны появляться в виде нарушителей закона, неудачников, даже калек или душевнобольных. Их исцеление, исцеление слепых, прокаженных, воскрешение мертвых становится внутренней потребностью оздоровления личности.