Протекло уже тридцать два года его царствования, без нескольких месяцев и дней, а время его жизни было вдвое более. Не смотря на такой возраст, тело его не знало болезней и слабостей, не имело никаких язв и было крепче юношеского, с виду красиво и способно к усиленной деятельности, так что он мог заниматься гимнастикой, ездить верхом, ходить пешим, участвовать в сражениях, воздвигать трофеи в честь победы над врагами и одерживать верх в бескровной борьбе с противниками.

ГЛАВА 54. О тех, которые чрезмерным его человеколюбием злоупотребляли для своекорыстия и притворства

Равно и силы души его развиты были до высоты человеческого совершенства: он отличался всеми прекрасными качествами, а особенно человеколюбием, которое однако же мне и порицали, называя это беспечностью в отношении к злодеям, причиной своего злонравия почитавшим невзыскательность василевса. И действительно, в описываемое время сам я замечал владычество двух тяжких пороков: разрушительную силу ненасытных и лукавых людей, расхищавших чужое имущество, и невыразимое притворство обманщиков, лицемерно присоединившихся к Церкви и ложно носивших имя христиан. Человеколюбие и добролюбие, искренность веры и прямодушие располагали василевса доверять людям, бывшим, повидимому, христианами и под маской притворства старавшимся снискать истинное его расположение. Доверяя же им, иногда совершал он не должное. Этото пятно зависть кладет на прекрасные его деяния.

ГЛАВА 55. О том, что до самом своей кончины Константин писал речи

Впрочем, Божественное правосудие не замедлило наказать этих людей. Сам же василевс между тем душей своей преуспевал в мудрости слова, так что до самой кончины либо писал речи, либо делал предначертания речей, и своим слушателям преподавал боголепное учение, либо составлял законы, то гражданские, то военные, и придумывал все способы к общей пользе людей. Надобно упомянуть и о том, как он, незадолго до своей кончины, в обыкновенном месте собраний произнес одно надгробное слово, и в нем обширно рассуждал о бессмертии души, о людях, проведших жизнь свою благочестиво, и о благах, которые Бог уготовал избранным своим, ясно также и обстоятельно показал, какая участь ожидает противных тому людей, и описал гибельную смерть безбожников. Свидетельствуя об этом с важностью и силой, он, повидимому, поражал окружавших себя, и даже спросил одного мнимого мудреца: что он думает о слышанном? Тот подтвердил истину слов его и без меры, хотя не охотно, начал восхвалять учение против многобожия. Беседуя с приближенными перед смертью о таких предметах, он как бы сам для себя уравнивал и изглаживал путь к лучшей жизни.