и прочны, как дворец, что стоит на скале,

и удары судьбы не обложат их данью,

и трудиться не надобно им на земле.

И от этого гордостью, как ожерельем,

перевиты они и кивают едва,

и одеты в коварство, и так ожирели,

что глаза только пучат и цедят слова.

И глумятся над всем, и себе на потребу

клевету разглашает напыщенный рот,

и уста они вроде бы подняли к небу,

а язык по земле как метлою метёт.

Это видя, злодеям завидует всякий,

из отравленной чаши глотая питьё:

отчего нечестивцы купаются в благе,

каждый день умножая богатство своё?

Знает Бог ли об этом? И думает верный:

не напрасно ли сердце своё очищал,

и зачем обличал я себя непомерно,

в чистоте и невинности руки держал?

Я над этой загадкою думал всё больше,

чтобы правильный взгляд сыновьям передать,

но пока не вошёл я в святилище Божье,

разобраться не мог, не умел я понять.

А теперь понимаю, что суд Свой содеяв,

Ты, Господь, оценил их греховные дни

и на скользком пути Ты поставил злодеев,

чтоб в конце его в пропасть упали они.

И тогда убедятся, что жили напрасно,

что нежданное к ним разоренье пришло:

после сладкого сна пробужденье ужасно,

нищета и позор — воздаянье за зло.

Было время вопросов — и сердце кипело,

было время — утроба терзалась моя:

был невеждой, душа моя не разумела,

что как скот безъязыкий пред Господом я.

Но за правую руку Ты взял меня, Боже,

и советуешь мне, и ведёшь за собой.

Ты твердыня моя, Ты спасёшь и поможешь,

от Тебя принимаю я жребий любой.

Бездыханно злодеи на землю ложатся:

кто покинет Тебя — не останется жив.

Мне ж великое благо — к Тебе приближаться,