Ибо кости мои, словно сучья в костре, обгорели,

ибо дни моей жизни растаяли в небе, как дым.

Есть и пить забываю, и время проходит без цели,

и сухую траву сопоставлю я с сердцем своим.

Пеликаном в пустыне стою — одолела истома;

я истомою той наполняю молитву свою

и, как филин глухой на развалинах отчего дома,

одинокою птицей на кровле сижу и не сплю.

Кто со мною враждует, меня проклинает и мною;

ел я пепел, как хлеб, разбавлял я слезами вино

и не знал искупленья: мои прегрешенья виною —

в чём грешил я недавно и в чём согрешил я давно.

Ты вознёс меня, Боже, и Ты же сменил Свою милость,

на меня разъярился и в гневе низверг с высоты.

Словно тени закатные, горькие дни удлинились;

как трава, засыхаю — так сильно разгневался Ты.

Ты же, Господи, вечен и будешь вовек вознесённым

над рабами Твоими, что плачут в заботах земных.

И однажды Ты встанешь и сжалишься Ты над Сионом,

ибо время пришло пожалеть и помиловать их.

Ибо мы на Сионе и камни его возлюбили,

среди нас не найти, кто б о прахе его не жалел.

И поднимется Бог и появится в славе и силе:

внял молитве беспомощных, голоса их не презрел.

И запишется это в словах для грядущего рода,

как Господь посмотрел на земную печальную твердь,

как стенания узников Он услыхал с небосвода,

и развеял их узы, и спас обречённых на смерть,

чтобы мы на Сионе запомнили годы больные

и во славу Всевышнего песни сумели сложить,

когда вместе сойдутся народы и царства земные,

чтобы Господа славить, чтоб Господу верно служить.

И сказал я: — Мой Боже, убогому грешнику внемли!

Ты меня изнурил и поставил среди стариков.

Но смиренно прошу об одном: не отправь меня в землю