да станет жена его вдовою.

Пусть дом их обрушится, в свой черёд,

пусть хлеба просят они из развалин,

заимодавец пусть заберёт

то, что всю жизнь они наживали.

Да не будет сочувствующих ему

и тех, кто услышит сиротские пени;

пусть имя его уйдёт во тьму

и канет в памяти поколений.

И пусть, какой он в людских очах,

будет таким и под Божьим оком;

пусть сделает Бог, чтобы род зачах

за то, что был он к людям жестоким,

за то, что преследовал бедных сих,

не думая о грядущей плате:

его проклятья пали на них —

к нему возвратятся от них проклятья.

Пусть эти проклятья с ним будут всегда —

на нём одеждами обовьются,

в тело его войдут, как вода,

и, как елей, в суставы прольются.

Да будет проклятием он тесним,

как поясом, стянутым туго на теле.

Таково воздаянье от Бога им —

тем, которые зла мне хотели!

А я, мой Боже, на самом дне:

нищ и стою на пороге смерти.

Сердце моё убито во мне,

надеюсь лишь на Твоё милосердье.

Меня гонят, как саранчу с куста,

исчезаю, как тени малая малость.

Колени мои дрожат от поста

и тука на теле совсем не осталось.

Враги мои, радости не тая,

смотрят на муки мои и смеются.

Да спасёт меня, Боже рука Твоя,

стоит Тебе лишь прикоснуться.

Меня, мой Боже, благослови

и тем уничтожь злодеев проклятья.

Раб Твой возрадуется Твоей любви,

а их бесчестье покроет, как платье.

Да будет стыд одеждою их,

позор, который ничем не поправить.

А я на всех дорогах своих

буду громко Господа славить,

ибо Он по правую руку стоит,

убогого спасает и лечит

и праведника всегда защитит

от тех, кто душу его калечит.