Глава XXVIII. Свечной съезд. Визит А.Н. Волжина. Государственный Секретарь С.Е. Крыжановский

В конце января, а может быть в феврале, точно не помню, Синодом был созван Свечной Съезд, с участием представителей от всех ведомств, и министр внутренних дел А.Н.Хвостов, встретив меня, однажды, в зале Общего собрания Государственного Совета, сообщил мне, что назначил меня представителем от министерства на этом съезде. Судьба точно умышленно толкала меня в суровые объятия А.Н.Волжина. При торжественном открытии съезда, мне пришлось сидеть рядом с А.Н.Волжиным, и меня забавляло, как он искоса посматривал на меня, точно думая, каких усилий стоило мне добиться участия на этом съезде и, притом, наверное с целью усилить оппозицию против него. В действительности же, я был едва не самым добросовестным союзником Обер-Прокуратуры на этом съезде. Съезд был вызван не столько заботами о реорганизации свечного дела в России и развитии отечественного производства воска, сколько подозрениями в злоупотреблениях директора Хозяйственного Управления А.Осецкого при закупках воска за границею, о чем громко кричали газеты, указывая на то, что А.Осецкому грозит не только отставка, но и предание его суду. Не имея еще фактических данных для реальных обвинений А.Осецкого в означенных злоупотреблениях, я имел, однако, основания разделять подозрения Обер-Прокуратуры. Впоследствии эти подозрения подтвердились, ибо А.Осецкий, на одном из заседаний, под моим председательством, уже в бытность мою Товарищем Обер-Прокурора Св. Синода, был вынужден сознаться в том, что покупал воск в Германии, игнорируя более дешевые предложения, а устроенные им торги были фиктивными... Во время этого примечательного заседания, один из участников, член Государственного Совета от Киевской епархии, протоиерей С.И.Трегубов, передал мне полученную им от какого-то члена Думы записку, написанную на клочке бумаги, где значилось, что Дума категорически требует немедленного упразднения комиссии по расследованию деятельности А.Осецкого, свободного в ее глазах от всяких подозрений.

Было очевидно, что дальнейшие разоблачения довели бы Осецкого до скамьи подсудимых, и что, спасаясь от преследований Обер-Прокуратуры, он нашел защиту в Думе. Однако грозный окрик Думы не испугал меня, и заседания комиссии продолжались, хотя к моему удивлению, крайне тормозилось Синодом, где А.Осецкий также имел защитников, особенно в лице протопресвитера А.Дернова. Они прервались лишь с наступлением столь долгожданной и желанной революции, освободившей от ответственности не одного только Осецкого.

Впрочем, не буду забегать вперед. Разбившись на секции, Съезд стал устраивать заседания по вечерам, в часы, свободные от служебных занятий, и в течение ближайших двух-трех недель, я принимал в этих заседаниях постоянное участие, изредка встречаясь и с А.Н.Волжиным.

Никогда еще престиж мой среди Синодальных чиновников не был так высок, как в это время. Недавняя аудиенция у Ея Величества истолковывалась как полное поражение А.Н.Волжина: теперь стали говорить уже не о создании должности второго Товарища Обер-Прокурора, а об отставке А.Н.Волжина и назначении меня на его место. В связи с этим, отношение Синодальных чинов к А.Н.Волжину резко ухудшилось, тогда как я сделался центральной фигурой, вокруг которой сосредоточивались все вожделения чиновников ведомства, видевших в моем лице будущего главу ведомства и их начальника. Все искали моего благоволительного внимания, стараясь, как бы невзначай, подчеркнуть мои преимущества перед А.Н.Волжиным, и в то же время не стеснялись открыто бранить последнего. Особенно усердствовал Осецкий.

Кажется мне, что никогда еще низменные и пошлые страсти не обнажались передо мной с большим бесстыдством, чем в эти моменты пресмыкательства и низкопоклонства со стороны тех ничтожных людей, которые, год спустя, явились моими же предателями. Между тем А.Н.Волжин был искренне убежден в моих интригах и, продолжая видеть всегда и везде на первом плане Распутина, объяснял и мою аудиенцию у Ея Величества участием последнего, а враждебное отношение к себе со стороны своих подчиненных Синодальных чиновников моими стараниями, т.е. делая именно то дело, какое нужно было делать, выполняя программу агентов интернационала, развивавших с чрезвычайными усилиями оппозицию против Императрицы и преданных слуг России и династии. Делал он это дело столько же бессознательно, сколько добросовестно, ибо, будучи предан Престолу и России, был искренне убежден, что ведет борьбу с их врагами. Но видел он этих врагов не там, где они были и, рубя направо и налево, не замечал того, что наносил удары своим же союзникам.

Нельзя обвинять того, кто не родился государственным человеком, лишен широких размахов, не способен разбираться в сложных положениях и делает ошибки. И не это удивляло меня, а удивляло меня то, зачем нужно было А.Н.Волжину приглашать меня к себе и, заверяя меня в своей искренности, вести со мною переговоры о сотрудничестве с ним, а в тоже время за глаза поносить меня...

Вскоре после моей аудиенции у Ея Величества, А. Н. Волжин пригласил меня к себе. Впечатление от предыдущего свидания было столь тяжелым, что на этот раз я уклонился от приглашения.

"Тогда я приеду к Вам", – сказал А.Н.Волжин по телефону. В назначенный час А.Н.Волжин приехал.

"Голова ходит кругом, – начал он, – дела так много, что просиживаешь ночи напролет; а все не успеваешь".

"Отчего же Вы не разгрузите Синод? – ответил я. – Ведь туда попадает масса дел, какие не только могут, но и должны разрешаться властью епархиального архиерея... Прикажите вносить на рассмотрение Синода только то, что подлежит его ведению"...

"Да, но этого недостаточно; создание должности второго Товарища Обер-Прокурора необходимо; без этого нельзя будет обойтись; но как это сделать!.. Дума кредитов не отпустит... Придется применить ст. 87; а это значит -ждать роспуска Думы и отложить вопрос до лета", – говорил А.Н.Волжин.

"С тем, – добавил я, – чтобы, собравшись осенью, Дума отвергла бы Ваш законопроект"...

"Ну, а как же иначе?" – спросил А.Н.Волжин. Я тоже не знал, как нужно было поступить; однако, если бы и знал, то не сказал бы, чтобы не создавать поводов для новых недоразумений. Беседы с А.Н.Волжиным успели приучить меня к осторожности.