"Не знаю", – ответил я. Визит длился недолго. Оставив меня в недоумении о цели своего посещения, А. Н. Волжин уехал. На другой день я рассказал об этом визите Государственному Секретарю С.Е.Крыжановскому.

"Не понимаю", – сказал мне Государственный Секретарь, – зачем А.Н.Волжин носится с 87-й статьей; я уже сто раз говорил ему, что нужна не 87-я, а 11-я статья. Имеют же Министры Внутренних Дел, Торговли и Промышленности по четыре Товарища, и Думе нет до этого дела; а А.Н.Волжин из-за второго Товарища поднимает столько шума... Пусть изыщет только источник содержания, а провести должность – дело одного доклада Государю Императору. Причем же здесь Дума?!"

С.Е.Крыжановский занимал среди министров совершенно исключительное место. Это был один из тех немногих, истинно государственных деятелей, в котором огромный ум и широкие государственные размахи сочетались с на редкость выдающимися знаниями. В то время как каждый министр вращался в круге ведения своего ведомства, Государственный Секретарь обнимал государственную жизнь в полном объеме и должен был обладать универсальными познаниями по всем отраслям государственного управления. Хотя законодатель и отвел Государственному Секретарю очень скромную роль в Совете министров, и участие его в заседаниях ограничивалось лишь формальными замечаниями, в которых существа дела он никогда почти не касался, да и касаться не мог, ибо, по силе Высочайшего повеления, на коем основывалось участие Государственного Секретаря по некоторым делам в Совете министров, ему предоставлено было высказать свои замечания "преимущественно по соотношению намечаемой меры со Сводом Законов", т.е. со стороны формальной; однако же к С.Е.Крыжановскому обращались не только за разного рода формальными разъяснениями, но гораздо чаще и по существу того или иного вопроса или законодательного предположения. И нередко мнение С.Е.Крыжановского предопределяло судьбу законопроекта, изменяя его первоначальное направление, еще задолго до внесения последнего в Совет министров. Но и застигнутый в Совете министров, законопроект подвергался иной раз всякого рода переделкам и изменениям соответственно указаниям Государственного Секретаря... Припоминаю характерный случай, когда Совет министров, под председательством А.Ф.Трепова, отклонил ходатайство Синода об ассигновании 30 000 рублей в пособие пленным священникам и затем вынужден был удовлетворить его, благодаря возражению С.Е.Крыжановского. Случай этот имел место в конце 1916 года, в бытность мою Товарищем Обер-Прокурора Св. Синода, когда, по просьбе Обер-Прокурора Н.П.Раева, обычно уклонявшегося от участия в заседаниях Совета министров, я выступал в Совете в качестве его заместителя, с обязательством во чтобы то ни стало отстоять означенное ходатайство. Меньший среди членов кабинета, я чувствовал себя в Совете неуверенно, а общее пренебрежительно-скептическое отношение министров к Синоду не сулило успеха... Я был уверен, что Совет Министров отклонит ходатайство Синода, что явилось бы, в моих глазах, высочайшею несправедливостью, ибо, если священник попал в плен, значит он ушел с позиции последним и выполнил свой пастырский долг до конца, а при том заслуживает самой глубокой признательности, и ему нужно помочь, недопустимо оставлять его бедствовать во вражеском плену. Моим соседом справа был Государственный Секретарь, и я шепотом высказал Сергею Ефимовичу свои опасения и тревоги.

"А Вы не смущайтесь, – живо сказал мне С.Е.Крыжановский, – если Совет откажет, то потребуйте соединенного заседания Совета министров и Синода"...

"Как? – удивился я, – разве возможны такие заседания?!"...

"На практике таких случаев еще не было, ибо не было поводов созыва их; но постановление Совета министров, по силе коего, в случаях разногласия, для разрешения спорных вопросов созываются соединенные заседания Совета министров и Синода, утверждено Его Величеством, и Вы смело можете воспользоваться этим постановлением и сослаться на него, – ответил С.Е.Крыжановский.

Ввиду частой смены членов кабинета, об этом постановлении, конечно никто не знал, и я почувствовал, что С.Е.Крыжановский не только укрепил мои позиции, но и сделал их неприступными.

Подошла моя очередь... я сделал краткий доклад по существу Синодального ходатайства и просил удовлетворить его.

"Полагал бы отклонить", – сухо сказал представитель Совета министров А.Ф.Трепов, сославшись на то, что высылаемые деньги обычно конфискуются немцами и не доходят до назначения.

Вслед за А.Ф.Треповым высказались против и прочие члены Совета министров.

"В таком случае я ходатайствую о созыве соединенного заседания Совета министров и Синода", – сказал я.

На меня посмотрели как на сумасшедшего, и никто не нашелся ничего возразить, ибо все в равной мере считали совершенно невероятным возможность совместных заседаний министров с архиереями.

"Разве мыслимы такие совместные заседания? – спросил меня, после общей паузы и некоторого замешательства, А.Ф.Трепов. – На чем основываете Вы Ваше ходатайство?"..

"На основании Высочайше утвержденного постановления Совета министров от такого-то числа, месяца и года", – ответил я.