Совершенно очевидно, что высказывания Иакова — это реакция на неправильное понимание слов Павла[965]. Как это ни грустно, но неправильное понимание Павлова утверждения, что оправдание человека совершается только верою в Иисуса Христа, совершенно неизбежно и объяснимо. Тот пафос, даже тот жар, с которым Павел протестовал против законнического понимания спасения, доставшегося христианам как отрицательное наследие фарисейского благочестия (и «бережно хранимое» доныне), неизбежно привел к противоположной крайности — к нравственному индифферентизму[966], выразившемуся в неспособности или нежелании реализовывать христианство в жизни, в повседневной практике.

Немаловажно, кстати, что сам Павел предвидел такую опасность. В том же Послании к Галатам он писал о необходимости того, чтобы вера «действовала любовью» (Гал. 5, 6), где «действующая» (e)nergoume/nh) — однокоренное с «дела» (e)/rga) (ср. Рим. 2, 13; Флм. 21).

Также следует учесть, что в Гал. и других Павловых посланиях, с одной стороны, и Иак., с другой, существенно разный смысл вкладывается в термин «дела». Павел всегда пишет «дела Закона», что не одно и то же с просто «дела». К «делам Закона» апостол языков относил такие вещи, как обрезание (самое характерное «дело Закона», которое для Павла было почти что исчерпывающим символом Закона) и другие ритуальные предписания иудейского Закона. Под «мертвыми делами» в Евр. 6, 1 и 9, 14 также скорее всего подразумеваются дела Закона[967]. В Иак. же «делами» называется практика христианской жизни как неизбежное следствие, проявление здоровой, живой, полноценной веры, но не в области ритуальной чистоты, а в социальной и этической области: реальная помощь голодным, например (Иак. 2, 15-16). Но не об этом ли писал и Павел (см. Гал. 5, 22-23)?!

Пониманию проблематики может помочь следующее замечание: Павел и Иаков пишут о разных этапах духовного пути (воцерковления) христианина. Если Павел, обращаясь к никогда не слышавшим о Христе язычникам, пишет о вере как о первом и единственно определяющем шаге в направлении спасения во Христе, то Иаков рассуждает о неизбежности дел того, кто уже уверовал и стал христианином. В противном случае уверовавший только интеллектуально уподобляется бесам, которые «тоже веруют и трепещут» (Иак. 2, 19). В конце концов, такое выражение, как «закон свободы», используемое Иаковом (Иак. 1, 25; 2, 12), является прежде всего типично Павловым (ср. Гал. 5, 13-14; «закон Христов» в Гал. 6, 2). Судя по интонации, с которой это выражение используется Иак., можно сказать, что оно стало уже своего рода устойчивым выражением, и можно быть почти уверенными, что во многом благодаря ап. Павлу.

«Соглашаясь с учением Евр., Иаков в своем ответном послании перемещает центр тяжести... Исполнение Ветхого Завета во Христе отнюдь не означает отмены данного в Ветхом Завете этического учения»[968].

Сила слова

Являясь примером красивого, образного и потому убедительного слова, Послание содержит, наверное, еще и самое подробное и выразительное во всем Новом Завете рассуждение о силе человеческого языка, о том мощном эффекте, который может вызвать произнесенное слово. И опять сравнения и образы:

3 Вот, мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их. 4 Вот, и корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются, куда хочет кормчий; 5 так и язык — небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! 6 И язык — огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны. 7 Ибо всякое естество зверей и птиц, пресмыкающихся и морских животных укрощается и укрощено естеством человеческим, 8 а язык укротить никто из людей не может: это — неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда. 9 Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. 10 Из тех же уст исходит благословение и проклятие... (Иак. 3, 3-10)

Терпение в скорбях

Ап. Иаков несколько раз обращается к теме терпения, необходимого христианам в скорбях и искушениях, в том числе буквально в первых же строках Послания и почти в самом его конце. Таким образом, Иак. имеет в виду испытания не только как постоянный фон любой христианской жизни, но, можем предположить, как особенную характеристику той обстановки, в которой находились читатели, да и сам автор:

2 С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, 3 зная, что испытание вашей веры производит терпение; 4 терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка (Иак. 1, 2-4; см. также 1, 12-14; 5, 7-11).

Испытания и скорби, которым со стороны внешнего мира христиане подвергались в те первые десятилетия своей истории, во многом шли со стороны иудейства, из которого христианство вышло, но с которым неизбежно должно было разойтись. И если то неприемлемое законническое иудео-христианство, с которым полемизировал ап. Павел, еще могло как-то «усидеть на двух стульях», оставаясь иудейством и при этом «подыскав» место Христу в своей незыблемой системе богословских ценностей, то в случае с иудео-христианством, оценившим Христа по Его достоинству — т. е. как единственный путь спасения — разрыв с иудейством был неминуем. Сказывался и чисто психологичсекий фактор (языко-христиане частенько претерпевали скорби со стороны «старшего брата» — иудео-христиан), но и иудео-христианам приходилось терпеть презрение со стороны «верных» иудеев.

Таков парадокс положения, в которое попало иудео-христианство, и отголоски которого слышатся в Иак.

Параллели с Нагорной проповедью