This, of course, is not the only meaning.

For it becomes the teacher of the passions for those who perceive it bodily, bringing upon them oblivion of the divine. For this reason, probably, God forbade man to eat it, postponing it for a while, so that man would first – which was very justly –

25] (Scholia: "The visible creature," he says, "possesses both spiritual logoi for the mind, and a natural power for feeling. And the speculations of both are, like a tree, in the middle of the heart, figuratively understood as paradise" [48, p. 184]).

Thus, St. Maximus asserts that this commandment did not have an absolute character, but only temporary, and indicated to man the order of his growth in goodness and deification. Here I note that in the future we will practically not turn to such complex interpretations. But not because of neglect of them, but because the course is introductory, introductory.

1.6. The Fall

In the Book of the Wisdom of Solomon it is said directly: "Through the envy of the devil death entered into the world" (Wis. 2:24). On the first pages of the Book of Genesis, nothing is said about the devil, or about spirits, or about angels. For the first time we meet the Cherubim at the moment when Adam is expelled from paradise and the Cherubim with a flaming sword is appointed to guard paradise (Gen. 3:24). Nevertheless, the very first verses, "In the beginning God created the heavens and the earth," are understood by many to mean that they are talking about the creation of both the material world and the spiritual world, and that the angels of God were witnesses to the creation of the world, and that they were created before man was created. Confirmation of this is found in the Book of Job: "Where were you when I laid the foundations of the earth? Tell me if you know. Who has set a measure for it, if you know? Or who stretched the rope along it? On what are its foundations established, or who laid its cornerstone, in the common rejoicing of the morning stars, when all the sons of God shouted for joy?" (Job 38:4-7). The appearance of evil preceded the appearance of man, namely, the fall of Lucifer and those angels who followed him. The Lord Jesus Christ says in the Gospel that "the devil is a murderer from time immemorial" (John 8:44), as the Fathers explain, because He sees man being led there by God, and even higher than what he had before and from which he fell away. Therefore, in the very first temptation that comes upon a person, we see the action of the devil.

Commentators on the Book of Genesis draw attention to the fact that this commandment (Gen. 2:16-17) was unusually easy. The freedom of Adam and Eve is difficult for us to imagine. "Man was created in the beginning, endowed with power over his own desires, possessing a free striving for whatever he wanted: for the Divinity, in Whose image he was created, is free" [38, Book 2, p. 12]. Neither hunger nor any need tormented him – nothing pushed Adam and Eve to eat of this tree, but only the desire not to listen to the voice of God, to act according to their own will. However, the idea of crime did not arise by itself, man follows the sly proposal of the serpent. It is not said here what kind of serpent it is, but there is no doubt that the voice that sounds here is not the voice of an animal, since the serpent is a dumb creature, but the voice of the devil. Let us note that, having departed from the will of God, a person does not do his own will, but immediately submits to the devil.

The tempter, who is called a serpent in the Scriptures, comes to Eve apparently because she received the commandment not directly from God, but through Adam. It must be said that what is described here has become typical of any temptation of evil. The process itself and its stages are very vividly depicted. It all starts with a question. The serpent does not come and say, "Eat of the tree," because this is a manifest evil and a clear deviation from the commandment. He says: "Is it true that God forbade you to eat the fruit?" And in upholding the truth, Eve does a little more than she should. She says: "It is not true, but it is forbidden to eat and it is forbidden to touch this tree." Although there was no talk of touching. The confusion is already beginning. This is a common satanic trick. At first, he does not directly draw a person to evil, but always mixes a drop of untruth with some truth. Why, by the way, you should refrain from all kinds of lies: well, you think, I lied a little somewhere, it's not terrible. It's really scary. This is the very drop that paves the way for a much greater lie. After that, a bigger lie follows, because the serpent says: "This is not so. But God has given you this commandment because He knows that you will become like gods if you eat of this tree. And He doesn't want that, that's why the tree doesn't give it to you." Here again, the truth, but in different proportions, is mixed with falsehood. Indeed, man was created to be a god. Being a creature by nature, he is called by grace to deification. Indeed, God knows that they will be like Him. They will be like God, but not like gods. By his lies, the devil taught man polytheism [see 48, book 2, p. 115].

Man was created to be a god. But for this, a certain path is indicated in communion and in love with God. And here the serpent offers another way. It turns out that it is possible to become a god without God, without love, without faith, through some action, some tree – something that is not God. All occultists are still engaged in such attempts. The fall of our ancestors is a rejection of cross-bearing, a rejection of effort. I want to go to the Kingdom, but without labor. Let everything happen by itself.

Грех есть беззаконие. Закон Божий – это закон любви. И грех Адама и Евы – это грех непослушания, но это и грех отступления от любви. Для того чтобы отторгнуть человека от Бога, диавол предлагает ему в сердце ложный образ Бога, а значит, идола. И приняв этого идола в сердце вместо Бога, человек отпадает [ср. 13, 197–198]. Змей представляет Бога лживым и ревниво отстаивающим какие‑то Свои интересы, Свои возможности и скрывающим их от человека. Если на деле Бог все, что имеет, человеку отдает, то в речи змея получается не так. И дальше Ева видит, что это древо вожделенно, и берет плод и вкушает и дает Адаму, и тот тоже ест (Быт. 3: 6).

Заметим здесь также, что Ева была создана как помощница Адама. Если заповедь, как видно из разговора со змеем, была ей известна, она не должна была принимать такого серьезного решения, как ее нарушение, без одобрения мужа. Адам в свою очередь, как получивший заповедь напрямую от Бога, тоже ведет себя неподобающе, слушая только жену – помощника, а не руководителя. В художественной литературе эта ситуация отчасти раскрывается в известной сказке о рыбаке и золотой рыбке.

1.7. Последствия грехопадения

Выбор сделан, заповедь нарушена, человек отделяет себя от Бога. Одновременно и неизбежно происходит отделение одного человека от другого. Увидели Адам и Ева, что они наги (Быт. 3: 7). Что такое они увидели? Почему они этого раньше не видели, а теперь вдруг увидели и устыдились? Происходит разделение и между людьми: если раньше они были одна плоть, как единое существо, то теперь, как Бог для них стал чужим и посторонним, точно так же и люди друг для друга делаются посторонними, и взгляд постороннего человека естественно приводит к стыду. Но это психологическое толкование. А еще следует говорить о главном: о лишении покрова божественной благодати, без которой человек уже не человек. Это и есть источник срама, о котором идет речь в каноне преподобного Андрея Критского. Святитель Филарет Московский пишет: «Обыкновенное действие стыда есть желание скрываться, но сие желание свойственно делам тьмы, а не делам света. Из сего видно, что нагота первых человеков есть такое состояние, в котором они, ходя во свете и истине, ничего не имели скрывать от Бога и своей совести; что наша одежда есть памятник грехопадения; стыдливость – род покаяния, а бесстыдство – нераскаянности и закоснения» [81, ч. 1, c. 50]. Почему Адам боится Бога, прячется? И это признак нераскаянности. Кающемуся грешнику более свойственно не бояться, но любить Бога, так как он ощущает Его милосердие. Ведь введены были в рай Енох и Илия. Значит, и покаявшийся Адам мог быть восстановлен [см. 13, c. 168].

Нет другого пути для восстановления утраченного человеком блаженства, кроме пути покаяния. Неслучайно именно поэтому с проповедью вышел как Иоанн Предтеча, так и Господь Иисус Христос: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное» (Мф. 3: 2). Этот же призыв можно услышать и здесь, на этих страницах. Почему? Потому что вопросы, которые Бог задает в этом диалоге, тоже в себе содержат предложение покаяния. Всеведущий Бог снисходит к немощи человека, представляясь как бы не знающим, что произошло, давая Адаму возможность увидеть и самому оценить случившееся, не объявляя неотвратимого приговора. Адам в ответ сказал правду – жена дала ему, и он ел. И Ева тоже была правдива. Но эта человеческая правда была правдой самооправдания. Адам на вопрос «что ты сделал?» не ответил «я нарушил заповедь», он оставил это в стороне. Безответственность чужда любви, она спутница самолюбия. И царство любви скрывается от людей.