«Безопасность и спасение в горе – в непрестанном удалении от мира и приближении к Богу и последовании воли Его.

Но кого Бог ввел в малый град, тот уже не должен искать иных путей к своей безопасности, а проповедовать другим покаяние, благодать и спасение.

Душа, наполненная образами мира, и плоть, отвращающаяся умерщвления, суть опасные собеседницы духа, начинающего, по иcшествии из мира, входить в себя. Над ними должно бдеть и не усыпать.

Мудрость, которую износят с собой из мира, подобна вину, взятому на путь. Некоторые, думая подкрепить и ободрить себя сим вином во время утомления и уныния, помрачают свой чистый смысл, и нечувствительно впадают в дела тьмы» [81, ч. 2, с. 142].

К главе 3

Свт. Иоанн Златоуст

«Бысть, сказано, егда приближися Авраам внити во Египет, рече Саре жене своей: вем аз, яко жена добролична. Будет убо, егда увидят тя Египтяне, рекут, яко жена его сия: и убиют мя, тебе же снабдят. Рцы убо, яко сестра ему есмь, да добро мне, будет тебе ради, и будет жива душа моя тебе ради (ст. 11, 12, 13). Видишь из этих слов, в какое беспокойство и робость пришел праведник? И однако ж он не упал духом, не поколебался в своей решимости, не думал сам с собою и не говорил: что это? Ужели мы оставлены? Ужели обмануты? Ужели Господь оставил нас без Своего попечения? Сказавший: возвеличу тебя и семени твоему дам землю сию – ужели попускает нам подвергнуться крайней опасности и впасть в явную беду? Ничего такого праведник не позволял себе и подумать, но заботился теперь только об одном, какое бы изобрести средство и к спасению от голода, и к избежанию от рук египтян. Вем, говорит он, яка жена добролична еси. Смотри, какова была красота жены его; достигнув уже старости и прожив столько лет, она еще была цветущею, и сохранила красоту лица своего, несмотря на то, что перенесла столько трудов и страданий во время путешествий, переселяясь с места на место, переходя из Халдеи в Харран, оттуда в Ханаан, потом в Ханаане отсюда туда и оттуда сюда, а теперь вот еще и в Египет. Кого и из крепких мужей не изнурили бы столь частые переходы? Но эта чудная, и после стольких бедствий, еще блистает красотою лица, и этим внушает праведнику великое и сильное опасением. Потому и говорил он: вем аз, яко жена добролична еси. Будет убо, егда увидят тя Египтяне, рекут, яко жена его сия: и убиют мя, тебе же снабдят. Смотри, как он твердо полагался на нрав своей жены и не побоялся, что она обольстится похвалами, но дает еще вот какой совет: чтобы меня не убили, а тебя снабдили, рцы убо, яко сестра ему есмь, да добро мне будет, и будет жива душа моя тебе ради. Так как это требование его было не маловажное, то он захотел последующими словами привлечь ее (на свою сторону) так, чтобы и склонить ее к сожалению, и убедить к усердному содействию в его предприятии. Будет убо, говорит, егда увидят тя Египтяне, рекут, яко жена его сия: и убиют мя, тебе же снабдят. Не сказал: тебя обесчестят; он пока еще не хочет устрашить ее такими словами, а притом боится и за обетование Божие. Потому говорит: тебе же снабдят; рцы убо, яко сестра ему есмь. Подумай, в каком состоянии должна была находиться душа праведника, когда он советовал это жене своей? Вы знаете, конечно, что для мужей нет ничего тяжелее, если жена подвергнется даже только подозрению, а праведник старается между тем сделать все, чтобы любодеяние совершилось на самом деле. Вот возлюбленный, не осуди необдуманно праведника, а из этого‑то особенно познай и великое благоразумие и мужество его. Мужество в том, что он так доблестно укротил и преодолел волнение помыслов, что мог даже предложить такой совет жене своей. Нет ведь ничего тяжелее подобного состояния; об этом послушай что говорит Соломон: исполнена бо ревности ярость мужа ея: не пощадит в день суда, не изменит многими дарми вражды (Прит. VI, 34–35); и еще: жестока, яко ад, ревность (Песн. песн. VIII, 6).

Мы видим, как многие (в подобном положении) доходили до такого неистовства, что не только не щадили жен своих, но часто умерщвляли, вместе с обольстителем, и самих себя. Таково неистовство этой страсти, и так неукротима ревность, что доводит даже до небрежения о собственной жизни того, кто однажды увлекся этою страстию. Итак, из этого можно узнать мужество праведника; великое же благоразумие его видно в том, что, находясь в таком затруднительном положении и как бы опутан будучи сетями, он умел найти средство, по крайней мере, к тому, чтобы зло было меньше. В самом деле, если бы он сказал, что она была ему жена, если бы, вместо того, не назвал ее сестрою, то и ее отняли бы у праведника из‑за красоты, которая увлекла бы невоздержных египтян, и праведника убили бы, чтобы не было обличителя их беззакония. Итак, поелику надлежало ожидать, что эти два несчастия непременно случатся – по невоздержности египтян и жестокости их правителя, то, чтобы можно было им найти хотя малое облегчение в таком затруднительном положении, он говорит: рцы, яко сестра ему есмь: это, может быть, избавит меня от опасности. Что до тебя касается, то, назовешь ли себя сестрою или женою, нельзя сомневаться в том, что тебя тотчас отнимут у меня из‑за телесной красоты; а что до меня, то можно полагать, что я избегну опасности, если ты назовешь себя моею сестрою. Видишь благоразумие праведника, как он, застигнутый опасностию, успел найти средство, которым и решился победить коварство египтян? Опять, посуди здесь и о терпении праведника, и о благонравии жены его. О терпении праведника: он не возроптал и не сказал: зачем я вожу ее с собою, когда она причиняет мне столько беспокойства? Что за польза мне жить с нею, когда из‑за нее я должен подвергаться крайней опасности? Что за прибыль, когда она не только не доставляет мне никакого утешения, но причиняет даже смерть своею красотою? Ничего такого он и не сказал, и не подумал, но, отринув всякую подобную мысль и нимало не усомнившись в обетовании Божием, об одном только и заботился, как бы ему избегнуть угрожавшей опасности. Помысли здесь, возлюбленный, и о неизреченном долготерпении Божием, как Он доселе не приходит на помощь праведнику и не утешает его, но выжидает, пока бедствия увеличатся и умножатся до самой крайней степени, и тогда‑то Он явит Свое попечение (о праведнике). Рцы убо, говорит, яко сестра ему есмь, да добро мне будет тебе ради, и будет жива душа моя тебе ради. Это говорит праведник не потому, что будто бы душа его могла умереть (не убойтеся, сказано, от убивающих тело, души же не могущих убити (Мф. 10: 28); нет, он сказал это жене просто по обычаю. Да добро, говорит, мне будет тебе ради, и жива будет душа моя тебе ради, как бы так он говорил к ней: скажи, что я сестра ему, для того, чтобы мне, убежав от голода в Ханаане, не умереть от рук египтян. Будь же для меня виновницею спасения – да добро мне будет тебе ради. Жалостные слова! В великом был он страхе и от невоздержности египтян, и от того, что еще не было разрушено владычество смерти. Вот, почему праведник соглашается на прелюбодеяние жены и как бы содействует прелюбодею обесчестить, чтобы избежать смерти. Да, лице смерти было еще страшно: еще не были сокрушены медные врата, еще не было притуплено ея жало. Видишь союз любви между мужем и женою? Видишь, что осмелился муж предложить жене, и какой совет принимает жена? Она не противоречит, и не ропщет, но делает все по мысли мужа. Да слышат это мужья и жены, и да подражают единомыслию, крепкой любви и великому благочестию этих супругов. Да поревнуем целомудрию Сары, которая, и в старости цветя такою красотою, продолжала состязаться в добродетелях с праведником, за что и сподобилась такого попечения Божия и небесной награды. Итак, никто не обвиняй красоту лица и не говори этих неосновательных слов: такую‑то погубила красота, и для такой‑то красота была причиною гибели. Не красота виновна в этом, – нет, потому что и она дело Божие, – но развращенная воля: вот причина всех зол! Видишь, как эта чудная жена сияла и красотою души и красотою лица, и однако же шла по следам праведника. Ей‑то пусть подражают жены. Здесь вот и красота лица, и неплодство, и такие лета, и великое богатство, и столько переселений и путешествий, и частые и непрерывные искушения, – однако же ничто не поколебало ея сердца, она осталась неизменно твердою. Поэтому и получила достойную награду за свое терпение, и в глубокой старости родила (сына) из бесплодной, омертвевшей утробы. Да добро, говорит, мне, будет тебе ради, и жива будет душа моя тебе ради, то есть ничего другого не осталось мне для спасения, как то, чтобы ты согласилась сказать: яко сестра ему есмь. Может быть, я избегну ожидаемой опасности, и ради тебя останусь жив, тебе обязан буду сохранением моей жизни. Этих слов довольно было, чтобы привлечь и склонить жену к состраданию.

Вот истинное супружество, когда [муж и жена] разделяют друг с другом не только счастье, но и опасности; это знак искренней любви, это доказательство самой верной дружбы. Не так прославляет царя лежащая на главе его диадема, как эту блаженную [Сару] прославило и возвеличило то послушание, с каким приняла она совет мужа. Кто не изумится, размышляя о такой покорности ея? Кто в состоянии достойно восхвалить ее, когда она, будучи столь целомудренна и в таком уже возрасте, готова была с своей стороны допустить прелюбодеяние, претерпеть сожительство с варварами, чтобы спасти праведника? Но подожди немного, и увидишь премудрость Божия промысла. Он для того и терпел так долго, чтобы и праведника более прославить, и событиями, совершившимися в Египте, показать не только египтянам, но и жителям Палестины, каким благоволением пользуется патриарх у Господа всех. Бысть же, сказано, егда вниде Аврам во Египет, видевше Египтяне жену, яко добра бяше зело. И видеша ю князи Фараоны, и похвалиша пред Фараоном и введоша ю в дом Фараонов. И Авраму добре бяше ея ради: и быша ему и овцы, и тельцы, и ослы, и рабы, и рабыни, и мехи, и велблюды (ст. 14, 15,16). Смотри, как на самом деле сбылось то, чего прежде боялся праведник. Как только он взошел в Египет, видевше Египтяне жену, яко добра бяше зело, – не просто добра, но чрезвычайно привлекательна для всех, кто только видел ее, видевше ю князи Фараони, похвалиша ю пред Фараоном. Не пройди этих слов, возлюбленный, без внимания, но подивись тому, как это египтяне не напали на жену, как на странницу, пришедшую из чужой земли, не поступили оскорбительно и с мужем, но пошли к царю и объявили. Это было так для того, чтобы самое дело стало известнее и разгласилось повсюду, когда мщение [Божие] совершится не над простым лицом, но над самим царем. И введоша ю к Фараону. Тотчас разлучили праведника с женою, и она вводится к Фараону. Смотри, как долготерпелив Бог, – как Он не тотчас, не в самом начале являет свой промысл, но попускает совершиться всему, и жене впасть в самые почти челюсти зверя, а потом уже открывает всем и Свою силу. И введоша ю в дом Фараонов. В каком состоянии была в то время душа жены! Как возмущался ум ея! Какие поднимались волны! Как она не потерпела кораблекрушения, но пребыла неподвижна, как некая скала, полагаясь на помощь свыше! Но что я говорю о жене? Каково было на душе у праведника, когда жену его повели в дом Фараона! И Авраму добра бяше ради ея, то есть, как брату, и быша ему овцы, и тельцы, и ослы, и рабы, и рабыни, и велблюды, и мехи. Но эти самые вещи, которые даны были ему для удобной и приятной жизни, какой разжигали в нем пламень!

И мучи, сказано, Господь казньми великими лютыми Фараона, и дом его, Сары ради жены Аврамли (ст. 17). Что значит: мучи? Значит – наказал за дерзость и злое покушение» [18, т. 4, с. 343–348].

Св. Ириней Лионский

Против ересей (IV.7.1–2)

«И Авраам, чрез Слово зная Отца, сотворившего небо и землю, исповедал Его Богом, и наученный откровением, что Сын Божий будет человеком среди людей и чрез Его пришествие семя его будет как звезды небесные, возжелал видеть тот день, чтобы и самому обнять Христа; и, увидев его посредством Духа пророческого, он возрадовался. Посему и Симеон, один из его потомков, исполнил радостное чувство патриарха и сказал: “ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицом всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля” (Лк. 2: 29–33). И Ангелы также известили великую радость пастухам, стерегшим стадо ночью. И Мария сказала: “величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем” (Лк. 1: 46, 47). Ибо радость Авраама нисходит от него на его потомков, бодрствующих, видящих Христа и верующих Ему, и в свою очередь радость от его чад возвращается к Аврааму, желавшему также видеть день пришествия Христа. Итак хорошо Господь наш дал свидетельство ему, говоря: “Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой, и увидел и возрадовался” (Ин. 8: 56).

И это Он сказал не ради только Авраама, но и для того, чтобы показать, что все, от начала знавшие Бога и предсказывавшие пришествие Христа, получили откровение от Самого Сына, Который в последние времена сделался видимым и могущим страдать и говорил с человеческим родом, что Он может из камней воздвигнуть сынов Авраама и исполнить данное Ему Богом обещание и сделать семя его как звезды небесные, как говорит Иоанн Креститель: “Бог может из этих камней воздвигнуть чад Авраама” (Мф. 3: 9). Это и сделал Иисус, отвращая нас от почитания камней и отвлекая от грубых и бесплодных помышлений и утверждая в нас веру, подобную Авраамовой. Так и Павел свидетельствует, говоря, что мы дети Авраама по подобию веры и по обетованию наследия (Рим. 4: 12)» [34, с. 332].