Предание говорит, что Моисей, простирая жезл на море, изобразил им крест: «Крест начертав Моисей впрямо жезлом, Чермное море пресече Израилю пешеходящу, той же обратно фараоновым колесницам ударив совокупи, вопреки написав непобедимое оружие» [Воздвижение честнаго Креста, утра. Канон Креста, песнь 1, ирмос // Минея, 14 сентября].

Исход евреев из Египта – первый этап путешествия в землю обетованную. Эта земля не есть самоцель, и наследование ее не есть конечная цель ветхозаветной истории. Земля обетованная есть образ Царствия Небесного. Покой и благополучие, которые должны были получить израильтяне в этой земле, – образ покоя и блаженства, которые обретут люди, приобщившись этого Царства. Несомненно, что переход через Чермное море, как первый этап путешествия, есть образ крещения, которое после обретения веры необходимо для спасения.

Апостол Павел пишет в Послании к коринфянам: «Не хощу же вас не ведети, братие, яко отцы наши вси под облаком быша, и вси сквозе море проидоша: и вси в Моисея крестишася во облаце и в мори» (1 Кор. 10: 1–2). Святитель Феофан Затворник в толковании на Послание к коринфянам со ссылкой на толкование блаженного Феодорита говорит так: «“Бывшее с ними есть образ совершающегося у нас: ибо море уподоблялось купели, облако – благодати Духа, Моисей – иерею, жезл – кресту, прешедший море Израиль – крещаемым, а преследующие египтяне представляли собой образ демонов, сам же фараон служил изображением диавола” (блж. Феодорит). Как в Моисея крестились? Не собственно в Моисея, но в Того, Кого он прообразовал.<…>Креститься в кого‑то значит дать обязательство быть чьим‑то, принадлежать ему вседушно. Хотя об израильтянах сказано, что в переходе через Чермное море они поверили Моисею, рабу Божию (Исх. 14: 31), но основа уверенности не в нем, а в Боге, явившем через него такое заступление. Поэтому и крещение израильтян в облаке и в море было через него в Бога и в Господа» [77, c. 350–351].

Египетское рабство символизирует греховную, страстную жизнь. Аскетический аспект Исхода раскрывает святитель Григорий Нисский: «Здесь повествование учит, что перешедшие через воду не должны по выходе из нее брать с собою ничего из вражеского войска. Ведь если враг выберется оттуда вместе с израильтянином, то и после перехода через воду останется у него в рабстве, так как выпустил тирана живым и не потопил его в морской пучине. Если мы раскроем смысл этого образа, то поймем, что все, перешедшие таинственную воду крещения, должны утопить в ней злое воинство: жадность, невоздержание, похоть, помышление о грабеже, страсть тщеславия и высокомерия, яростные чувства, гнев, негодование и прочие подобные им, следующие обычно за нашей природой, – сами эти страсти, а также лукавые помышления и их последствия. То же самое мы видим и в таинстве Пасхи. Закон повелевает есть с пасхой пресный хлеб, – то есть такой, в котором не может примешаться старая закваска, и дает нам таким образом понять, что никакой остаток греха не должен примешиваться к новой жизни. Последующую жизнь нужно начать заново, обращаясь к добру, и отсекая тем самым привычку следовать порокам» [16, c. 56].

У нас нет возможности рассматривать все многообразие толкований на Исход. Отметим только, что это событие прообразовало и Рождество Христово. Для примера приведу Богородичен догматик 5–го гласа: «В Чермнем мори Неискусобрачныя Невесты образ написася иногда: тамо Моисей, разделитель воды: зде же Гавриил, служитель чудесе. Тогда глубину шествова немокренно Израиль: ныне же Христа роди безсеменно Дева. Море по прошествии Израилеве пребысть непроходно: Непорочная по Рождестве Эммануилеве пребысть Нетленна. Сый, и прежде Сый, явлейся яко Человек, Боже, помилуй нас».

5.7. Исход как усыновление Богу

«Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал сына Моего» (Ос. 11: 1). Почему Израиль назван здесь сыном?

Выведя из Египта народ Израильский, Бог спасает его от гибели. Выше мы выяснили, что это спасение было залогом и прообразом начала спасения человечества во Христе. Это спасение Бог совершает, усыновляя себе Израиль. «И говорил Я: как поставлю тебя в число детей и дам тебе вожделенную землю, прекраснейшее наследие множества народов? И сказал: ты будешь называть Меня отцом твоим и не отступишь от Меня» (Иер. 3: 19). В этой связи смерть первенцев египетских приобретает особый смысл. «И скажи фараону: так говорит Господь: Израиль [есть] сын Мой, первенец Мой; Я говорю тебе: отпусти сына Моего, чтобы он совершил Мне служение; а если не отпустишь его, то вот, Я убью сына твоего, первенца твоего» (Исх. 4: 22–23). Книга Премудрости Соломона комментирует это событие так: «И не верившие ничему ради чародейства, при погублении первенцев, признали, что этот народ есть сын Божий» (Прем. 18: 13).

Святой апостол Павел учит, что мы спасены Богом через усыновление во Иисусе Христе, Сыне Божием (Рим. 8: 15; Гал. 4: 5; Еф. 1: 5). При этом связь усыновления с Исходом как прообразом крещения совершенно очевидна, поскольку именно в крещении мы соединяемся со Христом (ср. 1 Кор. 10: 2).

5.8. Чудеса на пути до горы Синай

Воды Мерры. Путь по пустыне от Чермного моря до горы Синай сопровождался рядом чудесных событий. Через три дня пути по пустыне Сур израильтяне пришли в Мерру (Исх. 15: 23). Здесь был источник горькой воды, которую Моисей превращает в сладкую, бросив в нее древо, указанное Богом. Это древо прообразует Крест, которым горечь жизни, порабощенной греху, обращается в сладость радости Царства Небесного.

Двигаясь дальше, израильтяне пришли в Елим, где поставили стан при двенадцати источниках и семидесяти пальмах (Исх. 15: 27).

Перепела и манна. Во время странствия по пустыне Син начали оскудевать запасы пищи, народ возроптал, но был утешен тем, что налетело большое количество перепелов, опустившихся прямо в стане. Сразу после этого Господь дал в пищу израильтянам манну, выпавшую поутру как роса и которой они с тех пор питались до самого вступления в землю обетованную. «Манна» в переводе с еврейского «что это?». В самом названии нет никакого объяснения тому, что же это была за пища. В разных местах Священного Писания мы встречаем упоминание о манне. О ней говорится, что вкус ее был как у лепешек с медом (Исх. 16: 31) и как у лепешек с елеем (Чис. 11: 8). В другом месте читаем, что в устах каждого она давала тот вкус, которого ему в тот момент хотелось. В Псалтири о ней сказано, что «хлеб ангельский ел человек» (Пс. 77: 25). Святыми отцами это толкуется в двух смыслах. Во–первых, манна – хлеб ангельский, поскольку преподавался он посредством ангелов; во–вторых, поскольку, вкушая манну, израильтяне получали еще и некоторое духовное укрепление от ангелов. Манна также, несомненно, была прообразом таинства Евхаристии, о чем Сам Господь говорил иудеям, указывая на манну как на прообраз того истинного Хлеба Небесного, которым Он Сам является (Ин. 6: 31–51).

Найти исчерпывающее естественное объяснение этому чуду (если такое желание возникнет), по–видимому, не представляется возможным, потому что у манны было такое свойство, что если ее собиралось слишком мало, то всем хватало, если собирали много, то не было в ней избытка. При попытке сделать запасы она вскипела червями. Накануне же субботы собирали двойное количество, и не портилась, и в субботы не выпадала (Исх. 16: 18–27).