В жертву предназначалось только пять пород животных: тельцы, овцы, козы, голуби и горлицы, причем все эти животные должны были быть без телесных недостатков. Тот человек, который приносил жертву, если это была частная жертва, обычно сам должен был привести животное из тех, что он имел, причем оно должно было быть самым лучшим. Священник возлагал его руки на голову этой жертвы, и человек исповедовал свои грехи, после чего человек должен был сам закласть эту жертву – зарезать это животное, и уже после этого священник разделял ее должным образом и определял каждую часть на то, что полагалось. Кровь жертв, как правило, выливалась к подножию жертвенника.

Можете себе представить, что собою представляло ветхозаветное богослужение. Потоки крови, дым от сжигаемых частей туш. Конечно, для человека, живущего в то время, зарезать овцу проблемы не составляло, тем не менее привести самое лучшее, что он вырастил своими руками, и заклать это в жертву самостоятельно, все‑таки, я думаю, было связано с нравственными переживаниями. Прежде всего жертвоприношение показывает то, что плод греха есть смерть, и происходит некоторое самоотождествление грешника с той жертвой, смерть которой следует вслед за его грехом.

Жертвы являются откровением любви Божией к грешнику и ненависти ко греху. Грешник остается жив, а погибает жертва. И полное откровение этой любви есть жертва Христова, когда за грехи многих Сам Бог Себя по человечеству приносит в жертву.

При этом, по мнению преподобного Исидора Пелусиота, «закон или посредством жертв, или посредством милостынь, или посредством очищений давал отпущение грехов только мнимых, а не действительных. Ибо за грехи непростительные он наказывал смертью и впадающих в оные повелевал всячески истреблять» [35, ч. 2–3, с. 451].

Духовный и пророческий смысл ветхозаветных постановлений о жертвах подробным образом раскрыт в трудах таких толкователей, как святитель Кирилл Александрийский, преподобный Ефрем Сирин, блаженный Феодорит Кирский и др. Некоторые из их толкований приведены в Приложениях.

6.2. Постановления о священстве

Все израильские священники были из потомков Аарона (Исх. 28, 29). Первосвященником должен был быть старший, это служение передавалось по наследству, и первосвященники не должны были сменяться, хотя Писание приводит пример того, как царь смещает первосвященника (3 Цар. 2: 26). В эпоху же эллинского и римского владычества такая практика становится постоянной.

Главной функцией священников было совершение жертвоприношений, также священники должны были учить народ Закону, данному через Моисея (Лев. 10: 11). Вместе с судьями они принимали участие в судопроизводстве (Втор. 17: 9).

Для служения священники облачались в специальные одежды. Особым великолепием отличалось облачение первосвященника, хотя с точки зрения принесения жертв его служение отличалось только в День Очищения, когда он приносил жертву для очищения всего народа.

От священников требовалась особая чистота и святость жизни, и не только от них самих, но и от членов их семей. Например, к дочерям священников за блудные грехи применялась гораздо более строгая кара, чем к простым девушкам–израильтянкам (см. Лев. 21: 9). Закон запрещал священнику жениться на разведенной женщине (Лев. 21: 7). Священник не должен был приступать к служению в нетрезвом виде, чтобы он случайно не перепутал чистого и нечистого и не совершил чего‑нибудь не должным образом (Лев. 10: 9–10).

На содержание священников, как и всех левитов, определялась десятина со всех израильтян. Кроме того, им предназначалась часть приносимых людьми жертв по разным частным случаям.

Ветхозаветным священникам полагалось различать проказу и свидетельствовать о прохождении проказы (Лев. 13, 14), причем говорится о некой таинственной проказе на домах (Лев. 14: 33–53), которой никакого объяснения нет, кроме того, что, по–видимому, это было некое сверхъестественное знамение, которое являлось только на домах израильтян. Никакого естественного объяснения этому явлению, как оно описывается в Писании, пока что не найдено.

Ветхозаветные законы о проказе блаженный Феодорит объяснял так: «Телесными страданиями [Писание] указывает на болезни душевные и, говоря о болезнях непроизвольных, обвиняет за произвольные. Ибо если естественные болезни кажутся нечистыми, тем паче нечисты болезни нравственные. Говорит же и о различиях проказы, потому что есть разность и в грехах. Есть начало проказы, потому что есть и начало греха. Но как проказу различает иерей, так ему же надобно быть судьей и душевных грехов. Прокажением же называет пестроту цвета на коже; так порок, войдя в душу, делает ее прокаженною» [73, с. 125].

Особым делом священника было вопрошание воли Божией через урим и туммим, которые возлагались на наперсник судный (Исх. 28: 30). Так, об Иисусе Навине сказано, что он «будет обращаться к Елеазару священнику и спрашивать его о решении, посредством урима пред Господом; и по его слову должны выходить, и по его слову должны входить он и все сыны Израилевы» (Числ. 27: 21). Так поступали израильтяне во времена судей (Суд. 1: 1–2; 20: 27–28), Саул (1 Цар. 14: 36–37, 2 Цар. 5: 19), Давид (1 Цар. 23: 9–12). После времени Давида этот способ вопрошания Господа не упоминается. Что такое урим и туммим, нам неизвестно, как неизвестно и то, как именно отвечал Господь. Из Писания следует, что ответы давались не только как «да» и «нет», но и развернутыми предложениями. Иногда Господь не отвечал, из чего следует, что это не было аналогом распространенного у язычников гадания.