Мнение о клятве апостолов и отцов церкви

Слова Иисуса — не клянись вовсе — породили множество толкований в первые века христианства.

Апостол Иаков в соборном послании своем, говорит: Прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею, и никакою другою клятвою, но да будет у вас! «да, да» и «нет, нет», дабы вам не подпасть осуждению (Иак. 5, 12).

Апостол Павел сам прибегал к клятве, как это видно из посланий Его: а) в послании к Римлянам он писал: Свидетель мне Бог, Которому служу духом моим в благовествовании Сына Его, что непрестанно воспоминаю о вас (Рим. 1, 9); б) во втором послании к Коринфянам: Бога призываю во Свидетели на душу мою, что, щадя вас, я доселе не приходил в Коринф (2 Кор 1, 23); в) в послании к Филиппийцам: Бог — свидетель, что я люблю всех вас любовью Иисуса Христа (Флп. 1, 8).

Святой Иустин Философ в своей первой Апологии, излагая учение Иисуса Христа, говорит: «О том, чтобы совсем не клясться, а говорить истину, Он так заповедал: вовсе не клянитесь! Но да будет слово ваше: "да, да" и "нет, нет". А что сверх этого, то от лукавого».

Святой Ириней в четвертой книге своей против ересей (13), доказывая, что Иисус не отменил заповеди закона, говорит: «И что Господь заповеди закона, которыми человек оправдывается, не разрушил, но распространил и восполнил, это открывается из Его слов. Сказано древним, говорит Он: не прелюбодействуй; а Я говорю вам... И — сказано: не преступай клятвы; а Я говорю вам: не клянитесь вовсе, но да будет у вас слово: "да, да", "?нет, нет"».

Тертуллиан, по-видимому, не отвергал клятвы вообще, но не допускал возможности клясться демонами, как то делали язычники. Так, в Апологии своей (32) он говорит: «Что же касается до гениев или демонов, то мы и заклинаем, дабы изгнать их из тел человеческих. Мы не клянемся и не божимся ими, чтобы не воздать им чести, принадлежащей Единому Богу».

Святитель Василий Великий, уговаривая сборщиков податей не принуждать плательщиков к клятвам и повторяя то же в письме к правителю области (81, 85), выразился так: «Как скоро люди научаются нарушать клятву, то думают, что клятва изобретена для них в орудие обмана» (Творения. Т. 6). Он же, в правиле 29-м (Т. 7): «Кто связал себя клятвой на злое дело, тот пусть принесет покаяние за опрометчивость в клятве, но да не поддерживает своего лукавства под видом благоговения. Сохранение клятвы не принесло пользы Ироду, который, чтоб не нарушить клятвы, сделался убийцей Пророка. Клятва вообще запрещается, тем более достойна осуждения клятва, данная в злом деле» (Свт. Василий Великий. Творения. Т. 7).

Святитель Григорий Богослов в разговоре «На тех, которые часто клянутся» (Творения. Ч. 5) говорит: «Что хуже клятвы? Я рассуждаю, что ничего нет хуже... Если бы не было опасности от ложной клятвы, то клятва была бы делом благочестия... Ложная клятва, как давно уже доказано, есть отречение от Бога... Благонравным менее нужды в клятве; что говорю: менее? Им вовсе не нужна клятва. За них порукою добрые нравы...» Допуская затем клятву, когда представляется необходимость избавить других от опасности или себя от обвинений в гнусном преступлении, Григорий Богослов продолжает: «Я утверждаю, что должно избегать клятв наиболее ужасных, короче сказать, тех, в которых упоминается Божие Имя. Желал бы никакой клятвы не дозволять, а в противном случае пусть будет какая-нибудь другая клятва... Множество клятв есть уже признак, что нет к тебе доверия; поэтому или вовсе не клянись, или клянись как можно реже. Иной скажет, что множеству клятв лучше поверят; но разве из многого невероятного может составиться вероятное?.. Не находим ли, что и Бог иногда клянется? Так говорит Писание. Но что совершеннее Бога? Конечно, не найдешь ничего совершеннее. А если ничего нет совершеннее, то, значит, что Бог и клясться не может. Как же в Писании говорится, что Бог клянется Самим Собой? Как скоро Бог говорит что-нибудь, это уже есть клятва Божия, и Он перестал бы быть Богом, если бы сказал ложь... А что Ветхий Завет не запрещает клятвы, но требует только истинной, то тогда и убивать было законно, ныне же не позволено даже ударить; тогда подвергалось осуждению совершение худого поступка, ныне же осуждается самое первое движение ко греху. А потому целомудренный и не клянется».

Святитель Иоанн Златоуст