По объяснению Епископа Михаила, еврейские слова, которые переводятся в книге пророка Ионы словами кит великий, не означают непременно кита, а означают вообще большую рыбу какого-либо рода; можно думать, что это была акула, которая может свободно проглотить целиком человека (Толковое Евангелие. 1. С. 243).

Если это был кит, то, конечно, не гренландский, имеющий очень узкое горло, а скорее так называемый роркваль, особый вид китов, водящихся в Средиземном море [33]; роркваль имеет под нижней челюстью громадный мешок со складками, и в таком мешке свободно может поместиться человек, не подвергаясь, как в желудке, действию пищеварительных соков.

Иисус сравнил пребывание Ионы три дня и три ночи во чреве кита с предстоявшим пребыванием Своим три дня и три ночи во гробе (в сердце земли); между тем из Евангелия всех четырех Евангелистов известно, что Он умер в пятницу в три часа пополудни (по нашему счету) и воскрес до восхода солнца, когда было еще темно, в день, следовавший за субботой, то есть в воскресенье. Если делить сутки на день и ночь, то придется признать, что Христос воскрес ночью, до наступления дня; следовательно, Он пробыл во гробе только два дня и две ночи [34]. Как же согласовать с таким выводом предсказание Иисуса о том, что Он будет в сердце земли три дня и три ночи?

Доказательства пребывания Иисуса в гробу три дня и две ночи

Относительно согласования дней нет больших трудностей. Евреи начинали день (по-нашему, сутки) с захода солнца или шести часов вечера, причем, исчисляя продолжительность какого-либо события, часть дня всегда принимали за целый день. Таким образом и считается первым днем пребывания Иисуса во гробе конец пятницы, до захода солнца; от захода солнца в пятницу и до захода солнца в субботу прошел полный второй день, а от захода солнца в субботу начался третий день. С этим вполне согласуются все предсказания Господа о том, что Он воскреснет в третий день (ср. Ин. 2, 19—22; Мф. 16, 21 и др.), то есть не по прошествии трех суток, а в третий день, в начале третьего дня по еврейскому счету.

Относительно же трех ночей согласование предсказания с действительным пребыванием Иисуса во гробе представляет большие затруднения. По этому вопросу Преподобный Исидор Пелусиот дает такое объяснение: Христос был распят в пятницу, причем от шестого часа до девятого (или, по нашему счету, от полудня до трех часов дня) была тьма, которую следует считать за ночь; от девятого (третьего) часа опять было светло, а потом наступила ночь с пятницы на субботу; таким образом, ночь с субботы на воскресенье была третьей ночью после смерти Иисуса или, как говорится, третьей ночью пребывания Его в гробе. — Такое объяснение едва ли можно признать правильным. Время пребывания Иисуса в сердце земли надо считать не с момента смерти Его, а с момента погребения, каковое совершились по окончании тьмы, наступившей в двенадцать часов; следовательно, если бы даже и возможно было принять за ночь время необыкновенного солнечного затмения, то и в таком случае надо было бы признать, что эта ночь окончилась до положения Иисуса во гроб и потому в счет трех ночей идти не может.

Думаю, нет никакой надобности прибегать к каким-либо натяжкам или искусственным объяснениям, чтобы найти третью ночь, которой на самом деле не было. Иисус Христос много раз говорил о предстоящей Ему смерти и каждый раз объяснял, что в третий день воскреснет. Во всех таких предсказаниях Его для нас важны два несомненные обстоятельства: первое — что Он действительно воскреснет, и второе — что Он воскреснет в третий день после Своей смерти. И эти предсказания сбылись с точностью. Что же касается сравнения Иисусом продолжительности Своего пребывания во гробе с продолжительностью пребывания Ионы во чреве кита, то это сравнение или уподобление не может иметь силы, равной с предсказанием. Предсказание должно исполниться в точности во всех подробностях, уподобление же должно совпасть лишь в главнейших точках соприкосновения. Ведь мы не ищем в притчах Господних непременного соответствия с главной мыслью притчи всех ее мельчайших подробностей. Так и в данном случае, в притче об Ионе нет надобности домогаться согласования всех ее подробностей с действительным временем пребывания Иисуса во гробе. Сказана эта притча фарисеям и книжникам, требовавшим знамения, поэтому и рассматривать надо ее с этой точки зрения. Христос отказал им в знамении, и мысль, которой Он руководствовался при этом, можно выразить в следующих словах: «Вашим предкам было дано знамение в лице Ионы пророка; его выбросили в море и считали погибшим, умершим; однако через три дня и три ночи он был выброшен на берег живым; подобное же знамение будет дано и вам: вы распнете Меня и будете думать, что избавились от Меня навсегда; но вы ошибетесь: Я в третий день воскресну!» — Дальше такого уподобления Сам Иисус Христос не мог идти, так как случай с Ионой не тождествен с пребыванием Иисуса во гробе: Иона не умирал и не воскресал, а находился живым во чреве кита; Христос же действительно умер и в третий день воскрес. А если эти два примера не совпадают даже в самых существенных чертах, то, конечно, не могут вполне совпадать и в мелочах, и потому ссылка Господа на Иону есть только притча, некоторое уподобление, но никак не предсказание. А если это так, то нечего отыскивать во что бы то ни стало третью ночь, которой не было и о которой не было сказано в форме предсказания.

Указание на покаявшихся Ниневитян и на царицу Савскую

Ниневитяне поверили Ионе, не требуя от него никаких знамений (доказательств) справедливости его слов, а фарисеи и книжники, видев множество чудес, совершенных Иисусом, требуют от Него еще особенного знамения с неба. Ниневитяне были язычники, а евреи поклонялись истинному Богу. Ниневитяне ничего не знали об Ионе, а об Иисусе Христе евреям возвещали все пророки. Вот почему ниневитяне, когда восстанут на Страшный Суд, окажутся несравненно выше закоренелых в неверии евреев; пример их искреннего покаяния по призыву Ионы пристыдит горделивых книжников и фарисеев и осудит их.

В 3-й книге Царств сказано, что царица Савская, услышав о славе Соломона... пришла к нему, с дорогими подарками, испытать его загадками… и беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце (см. 3 Цар. 10, 1—13). Предполагают, что царство Савское находилось в южной Африке, на восточном берегу, в местности, изобиловавшей золотом, недалеко от Трансвааля.

Напоминая фарисеям и книжникам о путешествии царицы Савской, Иисус сказал им, что эта язычница издалека пришла послушать мудрости Соломоновой (Мф. 12, 42), а они, книжники и фарисеи, не принимают Того, Кто, будучи больше Соломона, Сам пришел к ним, чтобы спасти их от греха; вот почему на окончательном Суде рода человеческого царица Южная станет выше их; ее признание мудрости Соломона осудит их, не признавших божественности посланного к ним Мессии Христа.

Отказав лукавым фарисеям в особом знамении как подтверждении Своей божественной власти, Господь сослался на язычников Ниневии, на которых произвела сильное впечатление проповедь Ионы: они отозвались на призыв пророка к покаянию, всенародно каялись во грехах своих и, в знак искреннего покаяния, постились и молились об отвращении возвещенного Ионой бедствия. И такое впечатление на язычников произвел голос внезапно пришедшего к ним Пророка, которого они до тех пор и не знали. Фарисеи же знали, что Креститель Иоанн всенародно объявил Иисуса Сыном Божиим и, в подтверждение истинности своих слов, сказал, что слышал голос Самого Бога, удостоверивший, что Сей есть Сын Его возлюбленный. И фарисеи не поверили Иоанну. После того Иисус совершил множество таких чудес, какие может творить только Бог; и они все-таки не поверили. Воскресил Он двух мертвецов, а они и после того продолжали упорствовать в своем неверии. Какие же после этого знамения могут поколебать их упорство? Если, как мы знаем, даже Воскресение распятого и умершего Христа не могло воздействовать на их совесть, то какое значение могло бы иметь теперь особое знамение, которого так настойчиво домогались фарисеи? Оно могло бы только повредить им, а пользы не принесло бы. Оно временно могло бы произвести на них благоприятное впечатление, и они, пожалуй, перестали бы преследовать Иисуса, не проявляли бы ничем свою ненависть к Нему, свою злобу. Но надолго ли? Не произошло ли бы с ними то же, что и с людьми, обуреваемыми какой-либо страстью, от которой они временно освободились? Не возвратилась ли бы к фарисеям затаенная ими на время злоба, да еще с большей силой, как возвращаются иногда к человеку страсти, от которых он, казалось, совсем отстал?

Притча о злых страстях и пороках, возвращающихся к человеку, временно освободившемуся от них

Эту мысль Господь высказал фарисеям, но не прямо, а иносказательно, притчей, предоставляя им самим додуматься до объяснения смысла ее. Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом (Мф. 12, 43—45).