Interpretation of the Gospel

Тогда, взяв принесенные Ему пять хлебов и две рыбы, Иисус возвел очи Свои к небу, помолился, благословил хлебы, преломил их и дал ученикам Своим, чтобы они раздали народу; и две рыбы разделил на всех. Ученики понесли куски хлеба и рыб возлежавшему народу и увидели свершающееся в их руках величайшее чудо: по мере раздачи народу количество кусков хлеба и рыбы не уменьшалось, а увеличивалось: «ели все, сколько кто хотел, и насытились».

Все четыре Евангелиста утверждают, что ели все, то есть значительно более пяти тысяч человек, и что все евшие насытились (Мф. 14, 20; Мк. 6, 42; Лк. 9, 17; Ин. 6, 11-12); а Евангелист Иоанн добавляет, что ученики Иисуса раздавали возлежавшим столько хлеба и рыбы, сколько кто хотел. Когда, по повелению Иисуса, стали собирать остатки хлеба, то наполнили ими двенадцать коробов. Коробами назывались те корзины, которые евреи брали с собой в путешествие вместо походных сумок, для хранения пищи. Как бы малы ни были эти короба, во всяком случае, двенадцать коробов нельзя было наполнить пятью хлебами, разломанными на куски, если бы количество этих кусков не было чудесным образом умножено.

Желание народа провозгласить Иисуса царем

Чудо поразительное, совершенное на глазах многотысячной толпы! Чудо, которое эта толпа не только видела, но и чувствовала, и в наличности которого не имела ни малейшего повода сомневаться! Впечатление, произведенное им на окружавшую Иисуса толпу, было громадно, и под влиянием его все заговорили: это истинно Тот Пророк, Которому должно придти в мир (Ин. 6, 14), то есть Мессия, а если Он Мессия, то, значит, Царь, долженствующий покорить евреям весь мир и царствовать вечно; отчего же Он медлит объявить Себя Царем? Вот, приближается Пасха, и на этот праздник соберутся в Иерусалим евреи со всех концов мира; возьмем Его, поведем в Иерусалим на праздник, там объявим Его Царем и свергнем ненавистное иго римлян. — Так, вероятно, рассуждали в толпе, окружавшей Иисуса. Толпа была так восторженно настроена, что готова уже была приступить к выполнению своего плана, но была успокоена и с миром отпущена Иисусом. Как только началось это брожение в народе, Иисус тотчас понудил учеников Своих войти в лодку и отправиться вперед на другую сторону моря, а Сам пошел к толпе, успокоил и отпустил ее, и после уже взошел на гору помолиться наедине.

Из повествования Евангелиста Иоанна можно было бы заключить, что Иисус удалился на гору тотчас, как только узнал, что Его хотят объявить Царем: Иисус же, узнав, что хотят придти, нечаянно взять Его и сделать царем, опять удалился на гору один. Но такое заключение противоречило бы сказаниям других Евангелистов, передающих некоторые подробности отшествия Иисуса на гору; так, Евангелисты Матфей и Марк говорят, что Иисус, понуждая Апостолов войти в лодку и плыть на другую сторону моря, Сам остался на берегу, чтобы отпустить народ (Мф. 14, 22; Мк. 6, 45); и, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине, как говорит Евангелист Матфей; или: и, отпустив их, пошел на гору помолиться, как говорит Евангелист Марк (Мф. 14, 23; Мк. 6, 46). Кроме того, нельзя вообще допустить, чтобы Иисус Христос, пришедший спасти людей от греха и положить жизнь Свою за них, чтобы Он мог скрыться от восторженной толпы народа, способной в таком состоянии наделать много необдуманных поступков.

Так Он и поступил: сначала отпустил народ, а потом взошел на гору помолиться.

Поспешное отправление Иисусом апостолов на лодке обратно

Считая вообще необходимым лишь дополнять повествование первых трех Евангелистов, Евангелист Иоанн в своем Евангелии или совсем ничего не говорит о том, о чем подробно повествуют другие Евангелисты, или говорит кратко, с целью дополнить сказания какой-либо подробностью или установить связь с последующим событием, о котором первые Евангелисты ничего не сообщают.

Установив таким образом связь между чудом насыщения народа и беседой о хлебе жизни, да дополнив сказания других Евангелистов упоминанием о желании народа провозгласить Иисуса Царем, он уже не заботился о пересказе того, что сказано другими.

Итак, Иисуса хотели провозгласить Царем, то есть Мессией. Он — действительно Мессия, о Котором возвещали пророки.

Поэтому, при таких понятиях народа о Царстве Мессии, провозглашение Иисуса Царем было бы ни чем иным, как открытым возмущением народа против власти римского императора [36].

Возвращение Иисуса к народу

Апостолы не могли не сочувствовать толпе, желавшей объявить Иисуса Царем, тем более, что всякое возвеличение их Учителя радовало их; они могли увлечься народным волнением, примкнуть к толпе и действовать с нею заодно. Вот почему, желая спасти Своих Апостолов от увлечения несбыточной мечтой и от участия в заговоре, Иисус тотчас же приказал им сесть в лодку и плыть без Него к противоположному берегу, а Сам пошел к волновавшейся толпе.

Апостолы сели в лодку и отправились одни, без Иисуса, на другую сторону моря. Евангелист Иоанн говорит, что они отправились в Капернаум; Евангелист Марк говорит, что Иисус понудил Апостолов отправиться вперед на другую сторону, к Вифсаиде, а Евангелист Матфей упоминает только о другой стороне моря. Спрашивается: куда же отправились Апостолы, и где произошло насыщение народа? — Ученики Иоанна возвестили Иисусу о смерти их учителя в то время, когда Он был в Капернауме; тотчас же Иисус на лодке отправился с возвратившимися Апостолами в пустынное место близ города, называемого Вифсаидою (Лк. 9, 10); туда же за Ним пошли (побежали) толпы народа, а так как из этого пустынного места Апостолы возвращались на лодке по направлению к Капернауму или расположенной на том же берегу Вифсаиде, то следует признать, что Иисус, получив весть о смерти Своего Предтечи, удалился со Своими Апостолами в пустынное место близ города, называемого Вифсаидой-Юлиевой на северо-восток от Галилейского моря; возвращались же Апостолы одни к противоположному берегу, северо-западному, на котором были расположены недалеко один от другого два города — Вифсаида приморская и Капернаум; следовательно, чудо насыщения народа пятью хлебами и двумя рыбами совершено на пустынном северо-восточном берегу Галилейского моря, ближайшим городом к которому была Вифсаида-Юлия [37].