Услышав слова Иисуса о воскресении праведных, один из участников обеда, вероятно, тоже фарисей, сказал: блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием! (Лк. 14, 15) Говоря так, он, очевидно, под Царством Божиим подразумевал Царство Мессии и притом в том именно значении, какое придавали ему фарисеи, а так как фарисеи в царство мессии считали, что это Царство приготовлено именно для них, то и назвавший блаженным того, кто вкусит хлеба в этом Царстве, таковым блаженным считал несомненно себя и себе подобных. Но Христос, обращаясь к нему, притчею объяснил ему, что фарисеи-то и подобные им мнимые праведники не будут участниками Царства Мессии.

Один человек устроил большой званый ужин, но когда послал раба своего сказать званным, что все уже готово, то все они, как бы сговорившись, стали отказываться, придумывая разные отговорки. Один отговаривался покупкою земли, другой — покупкою волов, а третий — женитьбой. Тогда хозяин дома послал раба своего привести из того же города нищих, увечных, хромых и слепых, и, когда они возлегли и остались еще свободные места, послал раба за город звать всех, кого встретит, чтобы не было за ужином пустого места.

Смысл этой притчи таков: под видом большого ужина представлено Царство Мессии, как Царство Божие на земле и Царство Небесное в будущей вечной жизни. Устроитель этого ужина, Бог, приглашал, посредством ветхозаветного закона и пророков, весь народ еврейский вступить в уготованное для них Царство, а затем, когда Царство это приблизилось, вновь послал к приглашенным повторить приглашение и притом послал Самого Мессию. В притче Иисус назван рабом потому, что в некоторых пророчествах Мессия именовался рабом Господа, и еще потому, что он явился в образе человека, то есть раба Божия. Посланный Мессия объявил евреям: приблизилось Царство Небесное (Мф. 3, 2); идите, ибо уже все готово (Лк. 14, 17). Но те из евреев, к которым, главным образом, относился этот призыв, которые по развитию своему и знанию Писания могли скорее всего понять и принять это приглашение, то есть книжники, фарисеи и прочие руководители народа, как бы сговорившись, стали отказываться от приглашения и не пошли на званый ужин. Тогда Господь повелел Мессии звать мытарей и грешников того же города, то есть того же народа; и когда все еще осталось много свободных мест, послал за пределы города, то есть народа еврейского, звать всех язычников вступить в Царство Мессии. Оканчивая эту притчу, Господь сказал: никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много их было званых, все были званы, но мало оказалось избранных (Лк. 14, 24).

Обед окончился, и гости вышли из дома фарисея. Вероятно, под впечатлением только что слышанной притчи некто спросил Иисуса: неужели мало спасающихся?

(Когда именно, где и кем предложен этот вопрос, — Евангелист не поясняет, но нам кажется, что уместнее всего поместить беседу по поводу этого вопроса вслед за притчей о званных).

Неужели мало спасающихся, то есть вступающих или достойных вступить в Царство Мессии, Царство Божие и Небесное?

Не отвечая прямо на этот вопрос, Иисус сказал, что без усилия или особого старания, действительно, трудно войти в это Царство, врата которого тесны. О трудности войти узким путем в тесные врата вечной жизни Иисус говорил Апостолам в Нагорной проповеди (см. выше гл. 12, с. 373); давая и теперь наставления по тому же поводу, Он добавил, что войти в это Царство пожелают многие, и не возмогут (Лк. 13, 24), то есть пожелают тогда, когда будет уже поздно, когда двери Царства будут затворены. Тогда вы, думающие, что это Царство предназначено исключительно для вас, стоя вне его, станете стучать в двери, прося отворить их. Но Господь скажет вам: Не знаю вас, откуда вы (Лк. 13, 25). А вы ответите: «Как не знаешь, Господи? Ведь мы жили, управляемые Твоим законом и поучаемые Тобой через пророков». Но Он скажет вам: «Да, Я учил вас, но вы глухи были к Моему учению; вы не хотели знать Меня, и Я не знаю вас; отойдите же от Меня, делатели неправды! И увидите вы, как придут иные люди со всех стран света и возлягут в Царстве Небесном с Авраамом, Исааком и Иаковом и всеми пророками, а вы, потомки этих праведников, будете изгнаны вон; и вот, те, которых вы считаете последними, которых здесь презираете, будут там первыми, а сами вы, считающие себя первыми, станете последними».

Толкуя распространительно эту речь Иисуса, можно вывести из нее назидание для всех вообще людей: узкий путь к тесным вратам Царства Небесного надо пройти в этой жизни, надо здесь, на земле, добрыми делами в Бога богатеть и тем приготовить себе свободный вход в это Царство; после же смерти поздно будет: не заботившиеся об этом своевременно найдут двери Царства Небесного затворенными и услышат роковой приговор: «Отойдите от Меня, делатели неправды!»

Эту мысль Господь развил еще яснее, нагляднее, в следующей притче о богаче и нищем Лазаре.

Притча о богаче и нищем Лазаре

Один богач проводил жизнь в роскоши, одевался в порфиру и виссон [57] и ежедневно пиршествовал, не замечая, что у его ворот лежал нищий Лазарь, покрытый ранами и струпьями. Всегда голодный, страдалец Лазарь желал напитаться хотя бы теми остатками от стола богача, какие на его глазах бросали собакам, но, по-видимому, и это было недоступно ему; никто не сжалился и над его болезнью, никто не перевязал раны его, и собаки облизывали их, препятствуя тем их заживлению. Умер несчастный, умер и богач; после смерти положения их переменились, каждый получил воздаяние по заслугам своим: Лазарь перенесен был ангелами в рай, а богач низвергнут в ад. Богач, в страшных мучениях, стал вспоминать свою беспутно проведенную жизнь; и представился ему нищий Лазарь, страдавший у его ворот и тем постоянно напоминавший ему о своих страданиях, на которого, однако, он не обращал никакого внимания, ничем не помог ему. В раздумье о том, где теперь этот страдалец, что сталось с ним, богач вдруг увидел его стоящим вдали вместе с Авраамом и взмолился: «Отче Аврааме! Пошли ко мне Лазаря облегчить мои страдания!» — «Чадо! (отвечал Авраам). Вспомни свою жизнь! Все, что считал ты высшим благом, чего жаждал и к чему стремился, ты получил с избытком; как богач, ты в роскоши и в неге проводил все дни свои; ты думал только о себе и был глух к воплям страдальца, мимо которого проходил каждый день, и ни разу не бросил ему куска хлеба, а он с кротостью и смирением переносил все свои муки и не роптал, не жаловался, что незаслуженно страдает. Поэтому Лазарь, не получивший от жизни ничего и, вместе с тем, сохранивший чистое сердце и незапятнанную грехом душу, здесь утешается, а ты, взявший от жизни все для себя и не сделавший ничего доброго для других, страдаешь теперь, и страдаешь вполне заслуженно. К тому же никто из нас не может ни избавить тебя от мучений, ни даже облегчить их, так как между нами и вами пропасть великая и сообщения невозможны: хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят (Лк. 16, 24—26)».

Познав теперь все безумие прожитой жизни своей, богач просит Авраама послать к оставшимся в живых пяти братьям его Лазаря как свидетеля постигшей его горькой участи, чтобы он научил их, как жить и как избавиться от этого места мучений.

«У них есть Моисей и пророки, — отвечал Авраам, — пусть слушают их (Лк. 16, 29); они возвестили волю Божию, и кто исполнит ее, тот спасется». — «Нет, отче Аврааме (Лк. 16, 30). Глухи мои братья к голосу Моисея и пророков, не слушают их, как и я не слушал; но если бы предстало перед ними какое-либо особое знамение, если бы кто из умерших пришел к ним и рассказал, что делается здесь, в загробном мире, то наверное покаялись бы».

Если бы кто пришел с того света и тем доказал существование его, то мы поверили бы в бессмертие души и вечную жизнь за гробом! Так говорят и теперь неверующие во Христа и, следовательно, в истинность Его слов. Им, как фарисеям, нужно знамение с неба. Но знамение не дается им. Почему? Да потому, что если каждому неверующему, во все времена и везде, где только живут люди, давать подобные знамения, то знамения эти должны были бы быть непрерывными и повсеместными; к тому же, если бы такое знамение было дано какому-либо неверующему, если бы к нему явился его умерший друг или родственник, то несомненно, что он объяснил бы такое явление своим болезненно-настроенным воображением и все-таки не поверил бы.