Но очень скоро, будучи по должности включенными в число приближенных царя, эти пророки потеряли свою независимость. Если Нафан и Гад могли смело обличать царя Давида в его прегрешениях (см., например, 2 Цар 12.1–12, 24.13–14), то последующим придворным пророкам решиться на это было уже гораздо сложнее, а для многих и невозможно. Этому способствовало само их положение, которое довольно скоро привело к тому, что они превратились в человекоугодников, пророчествуя «на заказ», прекрасно понимая, что от них ждут.

Вот характерный эпизод, приводимый в Третьей книге Царств. К могучему израильскому царю Ахаву приходит молодой еще иудейский царь Иосафат для объединения сил в войне против Сирии. Но Иосафат, воспитанный в благочестивых традициях, сначала хочет узнать: есть ли на то воля Божия? «И сказан, Иосафат царю Израильскому: спроси сегодня, что скажет Господь. И собрал царь Израильский пророков, около четырехсот человек и сказал им: идти ли мне войною на Рамоф Ганаадский, или нет? Они сказан и: иди, Господь предаст его в руки царя» (3 Цар 22.5–6).

Поразительно огромное число пророков содержал при своем дворе царь Ахав. Однако это вовсе не связано с его верой в Господа и благочестием (именно его постоянно обличал в тяжелых различных грехах и преступлениях пророк Божий Илия), а являлось лишь демонстрацией его могущества.

Но для Иосафата такого единодушного хора придворных мало, он снова спрашивает: «нет ли, здесь еще пророка Господня, чтобы, нам вопросить чрез него Господа?» (ст.7), как бы подчеркивая свое недоверие к этим четырем сотням пророков.

С большой неохотой Ахав признается: «есть еще один человек, чрез которого можно вопросить Господа, но я не люблю его, ибо он не пророчествует о мне доброго, а только худое, — это Михей, сын, Иемвлая» (ст. 8). Это совершенно естественно: какой же царь станет держать при себе пророка, содержать его и платить еще за службу, если «он не пророчествует о мне доброго»?

Далее в рассказе упоминается Седекия, сын Хенааны, по- видимому, глава царских пророков, или просто старший из них, который «сделан, себе железные рога и, сказан: так говорит Господь: сими, избодаешь Сириян, до истребления их» (ст. 12). Это пророческое действие — очень яркое и эффектное по форме — должно было убедить царей в истинности пророчества царских пророков.

Приглашенный пророк Божий Михей предрекает совсем иное, чем придворные пророки царя: «И сказал, он: я вижу всех Израильтян, рассеянных по горам, как овец, у которых нет пастыря. И сказал. Господь: нет у них начальника, пусть возвращаются с миром каждый, в свой, дом» (ст. 17). Разумеется, прав оказался Михей, история заканчивается трагической гибелью царя Ахава.

Во всех книгах Писания практически нет ни одного эпизода, где придворные пророки показаны как истинные пророки. Более того, во многих пророческих книгах им посвящены самые сильные обличения, вплоть до смерти. Вот Иеремия обличает Ананию, вероятно, главу царских пороков в Иерусалиме: «И сказан, пророк Иеремия пророку Анании: послушай, Анания: Господь тебя не посылал, и, ты, обнадеживаешь народ сей, ложно. Посему так говорит Господь: вот, Я сброшу тебя с лица земли,; в этом же году ты, умрешь, потому что ты, говорил вопреки, Господу. И умер пророк А нания в том же году, в седьмом месяце» (Иер 28.15–17).

Обличение порока Софонии царских пороков еще более энергичное и художественно выразительное: «Горе городу нечистому и, оскверненному, притеснителю! Не слушает голоса, не принимает наставления, на Господа не уповает, к Богу своему не приближается. Князья его посреди него — рыкающие львы, судьи его — вечерние волки, не оставляющие до утра ни одной кости. Пророки его — люди легкомысленные, вероломные; священники его оскверняют святыню, попирают закон» (Соф 3.1–4).

Город нечистый — это, конечно, образное именование Иерусалима. Но назвать его прямо по имени невозможно, так как Иерусалим — город, благословенный Господом. Поэтому человек–пророк не может его проклясть: слова»горе тебе«являются формулой обвинения и проклятия.

Обвинение же его пророков в легкомыслии не означает, что они глупцы или у них есть какие‑то этические проблемы. Это значит, что они легкомысленно относятся к пророческому служению, повинуются людям (царям) и их интересам больше, чем Господу.

Итак, царские пророки — несомненно, настоящие пророки. Писание нигде не называет их лжепророками. Но они, попав на царскую службу, потеряли свою независимость сначала по принуждению, а затем по привычке, из соображений выгоды стали возвещать правителям лишь то, что от них ждали.

Подлинный пророк Божий не может терять свою свободу ни при каких обстоятельствах. У него может быть только один Царь и Господин — Сам Бог.