Напротив, для надменных блюстителей традиционных канонов религии, для книжников и фарисеев Он находит самые жесткие слова, когда–либо Им произнесенные. Он во всеуслышание обличает их властолюбие, тщеславие, ханжество, заскорузлую приверженность к обряду и букве, к «преданиям старцев». Хотя среди них и попадались люди, принявшие весть о Царстве, большинство уставщиков и книжников относилось к Назарянину с презрением и враждебностью. Кризис достиг кульминации в тот момент, когда толпа задумала против воли Иисуса провозгласить Его царем; Он же молча отверг это и втайне от народа скрылся за пределы страны.

И тогда руки у врагов оказались развязаны. Они собрали все силы, чтобы подорвать влияние Учителя, Который в их глазах был самозванцем, покушавшимся на авторитет и привилегии наставников. Когда, вернувшись, Иисус с учениками отправился на праздник в Иерусалим, Он уже знал, что там Его ждет.

Дальше события разворачиваются стремительно. Торжественная встреча, устроенная толпой галилеян своему Пророку. Изгнание торгующих из Храма. Споры с книжниками. Решение верховного совета, Синедриона, выдать Иисуса римским властям. Предательство Иуды, указавшего, где Учитель проводит ночь. Последняя трапеза, на которой был торжественно установлен Новый Завет между Богом и людьми. Ночная молитва в Гефсиманском саду. Взятие под стражу. Допрос и суд в Синедрионе. Приговор Понтия Пилата. И, наконец, смерть на позорном столбе, на кресте, орудии мучительной казни, которой римляне подвергали рабов и повстанцев.

Все это происходит в течение одной недели. В смертельном ужасе разбегаются и прячутся ученики. Их вера рухнула. Остался только страх. Евангельский благовест потонул среди криков черни и глумления палачей…

Однако вскоре все коренным образом меняется. Еще вчера малодушные и испуганные, ученики выходят на улицы Иерусалима и открыто объявляют: «Иисус воздвигнут из гроба; Он — Мессия, предреченный пророками; через Него миру даровано начало спасения». Все четыре евангелиста одинаково объясняют причину такой разительной перемены: Сам Иисус, восставший из мертвых, явился апостолам и послал их идти по всей земле, проповедуя народам Радостную Весть…

Таково общее содержание Евангелий.

У истоков Церкви

«Радостная Весть» обращена к воле, совести, сердцу отдельного человека, независимо от страны и эпохи. Однако она выходит за пределы только личного, индивидуального. Как и все библейские писатели, евангелисты мыслят духовную жизнь и возрастание в недрах определенной общины, Церкви. Само слово Церковь (по–гречески экклесия) означает собрание народа. Когда Христос говорит, что «создаст Церковь Свою», Он имеет в виду, что Его мессианская, новозаветная Община рождается как наследница и преемница другой древней Общины — Церкви Ветхого Завета. Ее судьбам и посвящена дохристианская часть Библии.

Согласно Книге Бытия, Творец в определенный момент истории призвал людей, которых предназначил быть носителями откровения. Из них должна была образоваться священная община, «Народ Божий». Во главе этих людей стоит сирийский шейх Авраам, выходец из Месопотамии. Он покинул родину около 1850 г. до н. э., повинуясь таинственному призыву. Апостол Павел впоследствии назовет его «отцом верующих». В сказаниях Бытия он изображен человеком миролюбивым, добрым, сострадательным, хотя и не лишенным слабостей. Но главное в нем — безоговорочное доверие к Богу, призвавшему его порвать с родичами–язычниками. Он бросает все и идет навстречу неведомому, всецело полагаясь на благость и волю Небес. Ничто, казалось бы, не сулит этому бездомному страннику великого будущего. Однако именно Аврааму предсказано, что через него, через его потомство «благословятся все племена и народы земли».

Авраам становится родоначальником ветхозаветной Церкви, которая, впрочем, не могла еще быть универсальной. В ту эпоху личная вера целиком определялась племенными, народными традициями. Они были до поры до времени единственным руслом, по которому протекала религиозная жизнь. Быть, например, египтянином означало исповедовать религию Египта. Поэтому ветхозаветная Церковь складывалась главным образом из потомков Авраамова рода, которые через несколько поколений образовали древнеизраильский этнос.

Вторая книга Ветхого Завета, Исход, описывает, как этот этнос обрел свое самосознание на пути из рабства к свободе. Потомки Авраама, поселившись в дни голода на восточной границе Египта, к XIII в. оказались под игом фараонов, которые превратили их в государственных рабов. Когда подневольный труд на стройках фараона поставил народ перед угрозой духовной и физической гибели, от отчаяния и спячки его пробудил пророк Моисей, воспитанный среди египтян. Это одна из самых могучих, титанических фигур Ветхого Завета, овеянная легендами, воплощенная позднее в многочисленных картинах и изваяниях[5]. Он призвал соплеменников покинуть «дом рабства», преодолел сопротивление фараона и увел израильтян на безжизненные просторы Синайской пустыни. Там, у подножия священной горы, он заключил Завет между Богом и народом. Этим актом он превратил пеструю толпу недавних рабов в религиозную общину. Хартией Моисеева Завета стал Декалог, или Десять заповедей, начертанных на двух каменных скрижалях. В них провозглашалось безусловное почитание единого Бога, Который настолько превосходит все тварное, что изображать Его в том или ином виде — кощунство. Вера в Него, любовь к Нему исключают культ других, языческих богов. Примечательно, что из десяти заповедей шесть касались этической сферы: они осуждали пренебрежение к родителям, убийство, прелюбодеяние, воровство, клевету и зависть. Эти азы нравственности, которые и сейчас, тридцать три века спустя, продолжают быть для человечества проблемой, стали фундаментом ветхозаветной Церкви. Но от фундамента до здания еще далеко. Моисей лишь начал трудное дело созидания Церкви. Толпа не раз восставала против пророка, требовала дать ей зримый образ Бога («золотой телец»), а порой была даже готова вернуться из пустыни в «дом рабства». Эта тяжкая борьба Моисея против косности народа составляет главный мотив остальных книг, носящих его имя (Левит, Числа, Второзаконие).

Еще при жизни Моисея израильтяне проникли — с боями, а порой мирно — в Ханаан, землю, расположенную на стыке трех материков, где некогда странствовал Авраам со своими стадами. Страна не имела политического единства, и ее городами владели различные племена и народы. Поселившись в соседстве с ними, пришельцы постепенно стали утрачивать духовный импульс, полученный ими в пустыне. В их среду стали упорно просачиваться элементы языческих верований. Объектом поклонения у язычников были секс, война, плодородие, олицетворенные пантеоном ханаанских божеств. Разумеется, этот культ имел немалую притягательность (ведь и сегодня нередко чтут тех же идолов, только под другими личинами).

И тогда на исторической сцене появились первые библейские пророки.

Это еще не те великие писатели, книги которых составляют одну из главных частей Ветхого Завета. Как правило, они не пишут, а только проповедуют и иногда слагают гимны, вроде Песни Деборы (ее называют библейским аналогом «Слова о полку Игореве»). Известный русский ученый академик Б. А. Тураев, отмечая сходство ранних пророков с восточными экстатическими прорицателями, подчеркивает, что «уже в Х в. из их среды выделились могучие личности, сделавшиеся духовными вождями народа и религиозными индивидуалистами, причем элемент экстаза отступает, а то и совсем незаметен». Они страстно боролись за чистоту веры против многобожия и в какой–то степени преуспели. Духовное обновление, вызванное их проповедью, привело к культурному возрождению. Около 1000 г. до н. э. молодой царь Давид, человек искренней веры, автор первых псалмов, сумел создать единое израильское государство со столицей Иерусалимом. Его сын соорудил там Храм, в котором, согласно завету Моисея, не было никакого изображения Божества.