Иногда будто созерцает он Рай, то есть радующие, несказанной красоты жилища, дома и места, и, пробудившись, в великом умилении много слез источает.

Также иногда видит разнообразные страшные зрелища, и места мучений, и муки и, пробудившись, сокрушенно печалясь, подолгу плачет.

В таковых сонных видениях иногда зрит он, как бы в откровении, будущие, уготованные грешным и праведным воздаяния, но, недоумевая, как оба тех изъяснить, говорит, что неисповедимо воздаяние грешным из-за страшного ужаса и нестерпимой мучительной лютости, а праведным - из-за пречудной славы, и неизреченной сладости, и радости.

Иногда же предузнавал он и некоторые перемены в жизни своей и других отцов, которые со временем и исполнялись.

29. Иногда от долгого сидения возболит у него сердце, и сам он весь изнеможет, и уже не надеется получить какого-либо действия, бывающего от молитвы, и даже не может более молитву продолжать, — и вот, вдруг сверх чаяния нападает действие молитвы с неизреченными утешениями, и тут же тотчас вся болезнь исчезает, и становится он здоров сердцем и крепок всем телом, и молитва чистейшая истекает с ясным произнесением молитвенных слов.

30. Иногда весьма жаждет и крайне усиливается он изобрести  какое-нибудь  такое  божественное  размышление, которым смог бы произвести в себе молитвенное действие, и потому с усиленным вниманием чистейше внемлет, умно простираясь к Богу, внутри сердца своего, но все таковые усилия свои видя тщетными, извещается, что бывающие с ним действия происходят не иначе, как по милости Божией.

31. Случилось однажды, что свет осенял над головою его и, распространяясь, простирался к небесам, и по свету тому  будто  цветы  являлись,   наподобие  прекраснейших полных маковых цветов - не знает он, чему точнее уподобить их; и не мог вовсе тогда он молитвы производить, но от чрезмерно углубленной сладости, как бы сильно бурлящей и кипящей в сердце и во всем теле, и от нестерпимости ее великие сжимания творил; и, не в силах будучи стерпеть той сладости множества, как бы в изумление пришел, ожидая, что после сего последует. И начало утихать и умаляться видение света. Опять, словно во время мороза, не в силах будучи стерпеть иной ниспадшей сладости на все тело и в сердце, так же крепкие сжимания производил, и это более и более начало услаждать его, умножаясь, и сердце как бы распространилось наподобие великого горна и наполнилось словно жара огненного, чему удивляясь, недоумевая,  что делать,  приложил он правой руки палец к сердцу, и тотчас палец приложенный опалился весьма болезненно; из-за того отдернув руку прочь, размышлял про себя, что будет далее,  и в то время как думал об этом, вдруг будто облако мрачное начало близ того жара находить, и при виде этого так помыслилось ему: «Видно, уже более мне от милости Божией ничего не дастся, и отнято все от меня грешного». И так стала более умножаться темность, и после этого все исчезло, и молитва со сладостью прекратилась, и долго сидел он, но не творилась молитва, и едва вновь пошла по обычаю; но и по восстании от молитвы несколько дней чувствовал он боль в пальце, наподобие как от опаления, бывающего от прикосновения к чему-нибудь раскаленному. Однако не только бывшей в этом действии сладости отменной ничему невозможно уподобить или как-то изъяснить и наименовать, но и в прочих действиях бывающие услаждения иначе изъяснить он не может, как только именует: «сладость».

32. Во время услаждающей молитвы чувствует он иногда словно некое благовоние: хотя и слабое (неощутительное) обоняние имеет от природы,  но во время молитвы ощущает обильное благоухание,  наподобие как от неких благовонных духов ароматных, и цветов, и ягод или благовонного ладана; и еще явственнее хотел бы изъяснить это ощущаемое благовоние, но не знает, чему приуподобить, ибо кажется оно ему душистее и приятнее многоценного мира; и это часто с ним бывает.

33. Настолько дано ему от Бога действие в сердце этой молитвы, что почти все время ночи и дня в ней он проводит, а потому и всякое рукоделие оставил или сократил.

34. Иногда ради потребности некоей встает он с седалища,  желая окончить стоя свое моление обычным малым чтением, и старается вниманием ум свой удержать в словах прочитываемого, но не может, ибо сама собою молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий...» внутри сердца явственно, чисто и со услаждением, незаметно, как бы невольно, отводя память от читаемого им, влечет внимание к себе.

35. Иногда, бывая празден, стоя, думает, какое бы дело делать, и тотчас чувствует действующую в сердце со услаждением молитву, и словно влекущую его, -- да единою тою занимается.

36. Случилось раз, что пожелал он от любви мучимым быть за Христа, и в то время, сидя на молитве, задремал, и видит,  что того довольно ему,  если будет плакать и скорбеть.

37. Иногда такой бывает во всем теле его, а особенно в сердце, трепет, от великого кипения в сердце и во всем теле как бы волнующейся сладости, что едва от сильного колебания может сидеть на своем седалище, и до того умучается из-за чрезмерного колебания, трепетания, действующего от несказанной той сладости, и радости, и утешения, происходящих от любви наичувствительнейшей ко Христу, и от иных недоуменных, новых, чудных, умом непостижимых и не вмещаемых услаждений, так что уже и головы своей не в силах держать на шее по-обычному, так же точно руки и ноги от слабости по прекращении трепета у него опущены, голова же, словно привязанная и лишенная собственной силы, совсем не может быть устойчивой в своем положении, но от слабости на все стороны опускается; но после утихновения вскоре как бы вдруг отходит слабость та от него и приходит он в обычное состояние своей силы и крепости.

38. Иногда, будучи одержим безмерною сладчайшею ко Христу любовью, ощущает он словно чувственно Самого Господа нашего Иисуса Христа в человеческом образе в своем распространенном сердце и будто Его лобзанием утешается и тем прохлаждает страждущее от необычной сладости сердце свое.