(Притчи Солом. 16 гл.) Религия без страха вовсе не является шагом вперед по сравнению с религией страха, она — шаг назад, или простая {76} остановка в развитии, — говорит один современный французский богослов. Действительно, сейчас есть понятие секуляризации, обмирщения церкви. И многие западные христиане, да и наши тоже приходят в церковь, по привычке что-то делают, а страха уже нет. Нет внутреннего трепета, который испытывает человек, переступая через то, что должно потрясти, к чему ангелы страшатся приблизиться. А мы, к сожалению, этого не имеем.

На более высоком уровне духовного сознания, страх Божий не упускается из виду, он остается полностью воспринятым душой, как бы контролирует человека. Как говорит отец Павел Флоренский: «Чтобы иметь познания, надо коснуться предмета познания. Признаком того, что прикосновение достигнуто, служит потрясение души, страх. Этот страх возникает от соприкосновения к чему-то новому, всецело новому, против нашей повседневной жизни. Впечатление такое, что в среду нашей обыденности включается нечто неотмирное, ни с чем несравнимое, ни на что не похожее, иное. И, вклинившись, оно разрывает ткань обычную, а тем, наше приросшее к обычному, сознание, проникает как меч обоюдоострый, и проникши в нас, ожигает нас огнем: из времени мы узрели вечность».

Заповеди Декалога — это великая мудрость, это дверь, ведущая ко спасению человека Ветхого и Нового Завета. На горе Синай сам Бог говорит пророку, заповеди написаны со слов Самого Бога (Исх 34:27–28). Даже в другом месте сказано

«перстом Божиим»

(Исх 31:18), т. е. Бог как бы водил руку Моисея, когда тот писал. Они содержат в себе все основные черты нравственности. Отцы и учители церкви совершенно справедливо отмечали то обстоятельство, что заповеди Декалога даны гораздо раньше, чем все остальные законы и предписания ветхозаветного культа. Так блаж. Иероним говорит, что Бог дал десятословие на скрижалях каменных, а уже впоследствии дал заповеди о жертвах.

Сила и действенность этих десяти заповедей охватывает весь период Ветхого Завета, но сохраняет свое значение и в новозаветный период, во все века до конца мира. «Не лежит ли в заповедях синайского закона основа всей европейской цивилизации и культуры», — говорит священник Глаголев, — и не ими ли держится все общественное устройство». А профессор Лопухин говорит, что «Синайский закон положил основу истинной нравственности и достоинства человека в мире. Простые и глубокие, полные величия слова десятисловия были произнесены на Синае с таким величием и такой простотою, что возвещенные истины должны быть усвоены всем и каждому, а усвоив эти заповеди, человек должен был их сделать достоянием всех окружающих, а через народ этот и всего мира».

Подчеркиваю, что откровение дано Израилю всенародно, в свободной пустыне, которая была ничьей собственностью. Ибо будь оно дано на земле Израиля, скажем, в Иерусалиме, то израильтяне могли бы сказать, что прочие народы к нему непричастны, что оно дано нам на нашей собственной земле. А от того, что оно дано в свободной пустыне, оно — достояние всего мира, и всякий волен его принять или отвергнуть. Итак, заповеди гласили: