— Иисус Христос… — прочитал он, и Саак с Вараввой изумились, что он разобрал тайные знаки и святое имя Господне.

— Кто это такой? — спросил он.

— Мой Бог, — отвечал Саак, и голос у него чуть дрогнул.

— Так. Кажется, я не слыхивал его имени. Но богов много, всех не упомнишь. Он бог твоего родного края?

— Нет, — ответил Саак. — Он Бог всех людей.

— Всех? Вот как? Недурно. А я, например, про него и не слыхивал. Он, можно сказать, ловко скрывает свою славу.

— Да, — сказал Саак.

— Бог всех людей. Значит, у него немалая сила. На чем же она у него зиждется?

— На любви.

— На любви?.. Гм, почему бы и нет. Ладно, я не вмешиваюсь, верь, как тебе угодно. Только ответь, почему ты носишь его имя на своей бирке?

— Потому что я ему принадлежу, — ответил Саак, и снова чуть дрогнул у него голос.

— Вот как? Ему? Каким же образом? Разве ты не принадлежишь государству, как означено этим тавром? Разве ты не государственный раб?

Саак ничего не ответил. Стоял и смотрел в пол.

Наконец римлянин сказал, впрочем, вовсе без злобы:

— Но ты должен ответить. Нам надобно выяснить, понимаешь ли. Итак, принадлежишь ли ты государству? Скажи.

— Я принадлежу Господу Богу моему, — ответил Саак, не поднимая глаз.

Прокуратор стоял и смотрел на него. Потом взял его за подбородок и заглянул в обожженное лицо, побывавшее у плавилен. Он ничего не сказал и, увидев то, что хотел, отпустил подбородок Саака.

Потом он подошел к Варавве и, поворачивая теперь уже его бирку, спросил:

— А ты? Тоже веришь в этого любящего Бога?

Варавва ничего не ответил.

— Ну? Веришь ты или нет?

Варавва покачал головой.

— Нет? Так зачем же тогда ты носишь на бирке его имя?

И опять промолчал Варавва.

— Твой он бог или нет? Не это ли означает надпись?

— У меня нет Бога, — наконец ответил Варавва так тихо, что его почти не было слышно. Но и римлянин, и Саак расслышали этот ответ.

И после этих немыслимых слов Саак взглянул на него с таким отчаянием, болью и недоумением, что взгляд этот в самое нутро впился Варавве, пронизал его насквозь, хоть сам Варавва и не смотрел тогда на Саака.

Удивился и римлянин.