Или не знаешь, что хотя бы ты принудил его удалиться в самую пустыню, у него есть столь благоискусный Владыка, что и там прославит его еще больше? Нет силы, могущей одолеть того, кто пользуется содействием свыше, как нет ничего бессильнее человека, лишенного вышней помощи.

2. Видишь, возлюбленный, нравственное непотребство и царя герарскаго и всех тамошних жителей? Посмотри и на великую кротость праведника, как он не возмечтал о себе много, и несмотря на то, что видел на самом деле великую милость Божию к себе, не восстал против царя в надежде на поборающую ему (вышнюю) силу, но как человек беззащитный, ниоткуда не получающий никакой помощи, с великою кротостью, не сопротивляясь царю даже на словах, исполнил его повеление, — тотчас вышел оттуда, и своим удалением утишил пламень страсти, показывая и чрезвычайную свою кротость, и вместе укрощая раздражение (царя). «И Исаак удалился оттуда, и расположился шатрами в долине Герарской, и поселился там» (ст. 17). И что Христос, пришедши (на землю), заповедал ученикам Своим словами: «Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой» (Мф. 10:23), — то самое Исаак уже исполнил на деле. И как Давид, укрощая сильную ненависть Саула, удалялся и отклонял себя от опасности, умеряя его сильное раздражение, таким же образом и тот праведник исполнил слово апостольское: «Дайте место гневу [Божию]» (Рим. 12:19). Оставив город, он отошел (и поселился) в дебри. Но посмотри, как и там он вел себя с великою кротостью, потому что тем не окончились его скорби, но когда он и здесь был, и хотел ископать колодези, жители против него стали восставать. «И вновь выкопал, — говорит (Писание), — Исаак колодези воды, которые выкопаны были во дни Авраама, отца его, и которые завалили Филистимляне по смерти Авраама; и назвал их теми же именами, которыми назвал их отец его. И копали рабы Исааковы в долине и нашли там колодезь воды живой, — то есть такой, которая снизу бьет вверх ключом. — И спорили пастухи Герарские с пастухами Исаака, говоря: наша вода» (ст. 18–20).

Но и здесь праведник не спорит, не противится, а уступает даже пастухам. Это–то и есть истинная кротость, когда кто не от сильнейших себя переносит благодушно обиды, а уступает в случае оскорблений от людей, считающихся низшими его. При этом только всецело открывается кротость обижаемого. А иначе может кто–нибудь сказать, что он обнаруживает кротость потому, что не в силах противиться силе обидящего. Чтобы ты знал, что и в отношении к царю, он оказывал кротость не по причине его могущества, а по своему характеру, смотри: он точно так же поступает и с пастухами. И как в то время, когда царь сказал ему: «Удались от нас», он тотчас удалился, приняв это, как повеление, так и теперь, когда пастухи начали оскорблять его и присвоили себе колодец, он уступает им. А чтобы и для потомства памятна была эта обида, он дает колодцу название от происшедшего здесь случая. Так как (пастухи) причинили ему явную обиду, то он, по свидетельству Писания, «И он нарек колодезю имя: Есек, потому что спорили с ним» (ст. 20). Таким образом, само название места, как бы (начертанное) на медном столбе, послужило для последующих времен памятником и кротости праведника, и несправедливости тех жителей. Всякий, узнавши из имени места причину такого его прозвания, видел добродетель одного, и крайнюю злобу других. И посмотри, как и он сам возвышает свою добродетель, во всем обнаруживая свою кротость, да и те, даже против воли своей, самою чрезмерностью своей злобы содействуют его прославлению. Не довольствуясь (одной обидой), они снова восстают на него, когда он ископал другой колодец. «Выкопали другой колодезь; спорили также и о нем; и он нарек ему имя: Ситна» (ст. 21). Заметь опять благоразумие праведника! Здесь они не совсем, кажется, отняли у него колодец, а только спорили и, уже ясно увидев свою несправедливость, отступили. Поэтому он и назвал то место враждою, так как оно сделалось причиной вражды. Но претерпевая такие оскорбления каждый, так сказать, день от окрестных жителей, не унывал, не показывал малодушия, не помыслил сам в себе или не сказал: вот у меня нет и настолько силы, чтобы пользоваться колодцами, — уж не оставила ли меня помощь свыше, не лишился ли я промышления Господня? Ничего такого он не думал и не помышлял, но все переносил с совершенною кротостью. Зато тем большую имел во всем помощь свыше. Такие случаи были, так сказать, некоторым упражнением для добродетели праведника. «И он двинулся отсюда и выкопал иной колодезь, о котором уже не спорили, и нарек ему имя: Реховоф, ибо, сказал он, теперь Господь дал нам пространное место, и мы размножимся на земле» (ст. 22).

3. Заметь благомыслие праведника. Когда хотели отнять у него первые колодцы, он не огорчался, не противился, а только названием колодцев оставил неизгладимую память о злобе жителей. А теперь, когда уже никто не препятствовал ему, и он с полною свободою наслаждался трудами своими, он все это приписывает Богу. «Нарек, — сказано, — ему имя: Реховоф (пространство)». Затем, объясняет это название: потому, говорит, называю я его пространством, что «Господь дал нам пространное место, и мы размножимся на земле». Видишь ли боголюбивую душу, как она, не вспоминая нисколько о прежних неприятностях, а памятуя только благо, приносит за это благодарение и говорит: «Господь дал нам пространное место, и мы размножимся на земле»? Ничто так не приятно Богу, как душа признательная и благодарная. Каждый день являя всем нам бесчисленные благодеяния, не взирая на то, желаем ли мы их или не желаем, знаем ли их или не знаем, (Бог) не требует от нас ничего другого, кроме признательности к Нему за все дарованное нам, дабы и за это самое снова дать нам еще большее воздаяние. Для удостоверения в этом, посмотри на того же праведника, как он за свою признательность снова удостаивается явления свыше. Так как он показал достаточный опыт своей добродетели пред жителями герарскими и перед царем, изгонявшим его, и перед пастухами, отнимавшими у него колодцы, то человеколюбивый Господь, желая как бы укрепить его благодушие и одобрить его великую кротость, — в то время, когда он «оттуда перешел он в Вирсавию. И в ту ночь явился ему Господь и сказал: Я Бог Авраама, отца твоего; не бойся, ибо Я с тобою; и благословлю тебя и умножу потомство твое, ради Авраама, раба Моего» (ст. 23, 24). «И в ту ночь явился, — сказано, — ему Господь». Заметь попечение о нем Божие! Чтобы укрепить его и ободрить, Бог является ему и говорит: «Я Бог Авраама, отца твоего», — Который прославил отца твоего, поставил его на такой степени величия, и его, странника, сделал славнее здешних жителей. Я тот, кто обетовал столь умножить его (потомствами), — во всем показывал особенное о нем промышление. «Я Бог…; не бойся». Что значит: «не бойся»? Не смущайся тем, что Авимелех изгнал тебя и пастухи обидели. Много такого потерпел и отец твой; но через то явился еще более славным. Итак, это да не устрашает тебя: «Я с тобою». Я попускаю этому быть, желая, чтобы и ты своею кротостью показал свою добродетель, чтобы и злое расположение тех сделалось всем известным, дабы и за это увенчать тебя. «Я с тобою», поэтому и будешь необорим, сильнее всех восстающих (на тебя) и оскорбляющих тебя. Промышление Мое о тебе сделает тебя даже предметом зависти. «Я с тобою; и благословлю тебя и умножу потомство твое, ради Авраама, раба Моего».

Примечай человеколюбие Божие! Сказав: «Я Бог Авраама, отца твоего», Бог тем показывал, как приблизил Он к себе патриарха, благоволив назвать Себя самого Богом Авраама, — т. е. Владыка и Творец вселенной называет Себя Богом одного человека, не в том смысле, как будто бы одним патриархом Он ограничивает владычество Свое, но с тою целью, чтобы показать Свое великое к нему благоволение. Я, говорит, так приблизил его к Себе, что предо Мною он является стоящим всех других людей. Потому «и умножу потомство твое, ради Авраама, раба Моего». Многие награды он должен получить от Меня за свое послушание Мне; итак, ради его умножу семя твое. Таким образом Бог и ободрил праведника, и напоминанием об отце возбудил в нем ревность к проявлению подобной ему добродетели. После же того, как Бог обещал ему столько благ, «он устроил, — сказано, — там жертвенник и призвал имя Господа. И раскинул там шатер свой» (ст. 25). Что значит: «Он устроил там жертвенник»? Значит: он принес там благодарственные жертвы Господу за оказанное столь великое о нем попечение. «Выкопали там рабы Исааковы колодезь». Теперь уже праведник в безопасности. Тот, кто сказал ему: «Я с тобою; и благословлю тебя и умножу потомство твое, ради Авраама, раба Моего», — вдруг и славу дал ему, и сделал его досточтимым для всех. Вот смотри, как тот самый Авимелех, который решился изгнать его, и говорил: «Удались от нас», сам теперь приходит к нему. «Пришел, — сказано, — к нему из Герара Авимелех и Ахузаф, друг его, и Фихол, военачальник его. Исаак сказал им: для чего вы пришли ко мне, когда вы возненавидели меня и выслали меня от себя?» (ст. 26–27). Посмотри, сколь велика кротость праведника! Видя, что те, которые гнали его и обнаруживали такую ненависть к нему, теперь являются к нему в виде просителей, он не возгордился перед ними, не превознесся мыслью, имея еще в свежей памяти сказанные ему от Бога слова, и уповая на силу Господа, он не восстал против царя, но опять показывая обычную кротость, говорит им с большою скромностью: «Для чего вы пришли ко мне, когда вы возненавидели меня и выслали меня от себя?». Зачем, говорит, вздумали вы придти ко мне, человеку изгнанному вами и возненавиденному? «Они сказали: мы ясно увидели, что Господь с тобою, и потому мы сказали: поставим между нами и тобою клятву и заключим с тобою союз, чтобы ты не делал нам зла, как и мы не коснулись до тебя, а делали тебе одно доброе и отпустили тебя с миром; теперь ты благословен Господом» (ст. 28–29).

4. Смотри, как велика сила кротости, и как велико могущество добродетели! Те, которые прежде изгнали его, теперь приходят к страннику, не имеющему отечества, к пришельцу, и не только извиняются в прежних своих поступках с ним, просят прощения в прегрешениях (своих против него), но и прославляют праведника, обнаруживают объявший их страх, сознаются в собственном бессилии, и признают великое могущество праведника. Да и что может быть сильнее того, кто имеет с собою Бога? «Мы ясно увидели, что Господь с тобою». А откуда вы это знаете? Так, говорят они, сами события послужили для нас уроком. Мы увидели, что ты, изгнанный, стал сильнее изгнавших, обиженный одержал верх над обидевшими, из самого хода событий уразумели, что ты пользуешься великою помощью свыше. Дело божественного промысла состояло в том, чтобы их ум проникся удивлением к праведнику, и чтобы внушено им было такое разумение. Мы познали, говорят они, яко «Господь с тобою …: поставим между нами и тобою клятву».

Смотри, как по побуждению собственной совести спешат они обличить себя самих, тогда как никто другой не принуждает их к тому и не объясняет того, что произошло. Если вы не обидели праведника, то для чего, говорит, просите вы у него союза? Но такова неправда: каждый день мучит совесть, и тогда как обиженный молчит, нанесшие обиду, думая, что им угрожает наказание, ежедневно беспокоятся, и как бы сами себе подписывают приговор за преступление. Так и (те жители Герар), зная это, говорят: «Поставим между нами и тобою клятву». Потом объясняют, какой они хотят клятвы. «И заключим с тобою союз, чтобы ты не делал нам зла, как и мы не коснулись до тебя». Посмотри, как от смущения и терзаний (совести) они сами себе противоречат, когда говорят: «Чтобы ты не делал нам зла». Почему вы так боитесь праведника, когда видите, что он и оскорбляющим его оказывает такую кротость? Но неподкупный судия — совесть пробудилась в них, и они сознали, какую несправедливость сделали праведнику; от страха и смущения они не замечают, как противоречат сами себе. «Чтобы ты не делал, — говорят они, — нам зла, как и мы не коснулись до тебя». Для чего же вы изгнали его? Впрочем, праведник не требует у них отчета и не изобличает их речей. «А делали, — говорит Писание, — тебе одно доброе и отпустили тебя с миром; теперь ты благословен Господом». Видишь, что они убоялись наказания свыше? Они видели, что, хотя праведник, по своей кротости, сам не мстит за сделанное ему, но Тот, кто являл такое промышление о нем, потребует у них отчета за поступки их с праведником. Поэтому они умилостивляют праведника и просят союза, вместе с тем извиняясь в прежних своих делах и ограждая свою безопасность на будущее время. «Он сделал им, — сказано, — пиршество, и они ели и пили. И встав рано утром, поклялись друг другу; и отпустил их Исаак, и они пошли от него с миром» (ст. 30, 31). Заметь дружелюбие праведника, как он без всякого злопамятства беседовал с ними и не только предал забвению поступки их с ним, но еще оказал им великое гостеприимство. «Сделал, — сказано, — им пиршество, и они ели и пили». Таким гостеприимством он хочет доказать им, что нисколько не помнит сделанных ему от них обид. «И отпустил их Исаак, и они пошли от него с миром». Божественное Писание этими словами дает разуметь, что они пришли к нему с великим страхом, ожидая беды себе, и словом сказать, опасаясь за все, поспешили принести извинение перед праведником. Видишь ли, что нет ничего сильнее и могущественнее добродетели, и нет безопаснее человека, который пользуется помощью свыше? Потом, сказано, — «в тот же день пришли рабы Исааковы, и известили его о колодезе, который копали они, и сказали ему: мы нашли воду. И он назвал его: Шива. Посему имя городу тому Беэршива до сего дня» (ст. 32–33). Вот и здесь он дает месту имя от события. Копавшие колодец ничего не нашли; но как это было в тот же день, в который они заключили между собою союз, то Исаак и назвал это место колодцем клятвенным, чтобы оставить память о случившемся. Видишь, как праведник, не имевший еще наставлений от закона, не видевший перед собою примера в ком–нибудь другом, а только следуя отцу, и руководимый учителем, находящимся в самой природе человека, т. е. в его совести, показывал столь великое любомудрие? Случившиеся с ним события открывали не только кротость праведника, но и то, что он уже самым делом исполнял заповеди Христовы. То, что Христос заповедал ученикам Своим, увещевая их не только любить любящих их, но оказывать любовь и ко врагам, то уже прежде исполнял Исаак, когда оказывал столь великое гостеприимство людям, столько ненавидевшим его, и изгонял из души своей грех злопамятства.

5. Какого же снисхождения достойны будем мы, если уже после явления благодати; после такого учения и заповедей Спасителя, не сможем дойти даже до степени этого праведника? И что я говорю: до той же степени? Мы не в состоянии и приблизиться к ней. До такой крайности возросла ныне людская злоба, что редко уже любят и любящих. Откуда же будет нам надежда спасения, если мы сделаемся хуже самих мытарей, как говорит Христос: «Если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари» (Мф. 5:46)? Христос желает, чтобы мы достигли самого верха добродетели, чтобы были выше мытарей; а мы стараемся быть и их ниже. И что говорю: мытарей? Мы становимся хуже и разбойников, и гробокопателей, и человекоубийц. И из них всякий любит того, кто с любовью относится к нему, а часто и подвергается опасности за любимого им. Что же может быть достойнее сожаления, когда мы, удостоенные столь великого человеколюбия Божия, оказываемся хуже людей, сделавших тысячи зол? Итак, умоляю вас: помышляя о великом наказании, о крайнем посрамлении, которые ожидают нас там, — познаем, хотя поздно, свое достоинство, покоримся учению Христову, и не только любящих нас будем любить искренно, изгнав из своего сердца всякую злобу и ненависть, но если бы кто–либо и враждебно расположен был к нам, будем стараться и тех любить. Нам невозможно иначе спастись, если не пойдем таким путем. Постараемся даже более, чем любящих нас, любить тех, как способствующих нам в достижении бесчисленных благ. Таким образом мы сможем и прощение грехов получить, и молитвы к Богу воссылать смиренным умом и сокрушенною душою. Когда душа свободна от всякой вражды и ум наслаждается спокойствием, тогда она с великою бодростью призывает Владыку и привлекает себе свыше великую помощь, которой да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 53

«Был Исав сорока лет, и взял себе в жены Иегудифу, дочь Беэра Хеттеянина, и Васемафу, дочь Елона Хеттеянина; и они были в тягость Исааку и Ревекке» (Быт. 26:34, 35).

Женитьба Исава на Хананеянках. — Сила добродетели и вышняя помощь в получении благословения отца Иаковом. — Благословение Исаву и сильный его гнев на Иакова.

1. Станем и сегодня, если угодно, продолжать по порядку, что следует после сказанного вчера, и сколько нам доступно, изъясним каждое из слов (Писания), чтобы с пользою возвратиться отсюда по домам. Итак, рассмотрим начало прочитанного места. «Был, — говорит Писание, — Исав сорока лет, и взял себе в жены Иегудифу, дочь Беэра Хеттеянина, и Васемафу, дочь Елона Хеттеянина; и они были в тягость Исааку и Ревекке». Смотри, как из этих немногих слов многому можно научиться. Для чего (Писание) означило нам число лет Исава? Не без цели, а для того, чтобы отсюда узнали мы старость Исаака. Видно, что он был уже в преклонных летах. Если припомним сказанное прежде, что когда он взял Ревекку, ему было сорок лет, а когда родились у него дети, шестьдесят, то узнаем, что теперь он был в глубочайшей старости, доживши уже до ста лет. Так как (бытописатель) имеет намерение после этого рассказать нам, как от старости у Исаака притупились глаза, то для этого и означил нам число лет Исава, чтобы отсюда мы могли видеть точное число лет жизни Исаака. Поэтому и сказал: «Был Исав сорока лет». Далее, чтобы мы знали безрассудство этого сына, который взял себе жен из племен, из которых не следовало брать, (Писание) показывает нам, что одна из жен его была от племени Хеттеев, а другая Евеев, хотя он не должен был этого делать, зная то, с какою заботливостью патриарх (Авраам) приказывал своему домочадцу привести жену для Исаака из родственного племени, и — то, что мать их Ревекка прибыла из Харрана. Но Исав, поспешив взять себе таких жен, с самого начала уже показал беспорядочность своих нравов. И чтобы показать дурной нрав самих жен его, Писание говорит: «Они были в тягость Исааку и Ревекке». Что может быть хуже такой порчи нравов, когда те, которые должны воздавать всякую честь (старшим в доме), не только этого не делают, но еще готовы к распрям? И все это в бытописании не без цели замечается нам, а для того, чтобы после этого видя Ревекку, оказывающую особенное расположение к Иакову, ты понял, что она делала это не несправедливо. Впрочем, чтобы не предупреждать порядка (событий), будем следовать словам Писания. «Когда Исаак состарился и притупилось зрение глаз его». — От старости, говорит, он уже не мог видеть; — «он призвал старшего сына своего Исава и сказал ему: сын мой! … вот, я состарился; не знаю дня смерти моей; возьми теперь орудия твои, колчан твой и лук твой, пойди в поле, и налови мне дичи, и приготовь мне кушанье, какое я люблю, и принеси мне есть, чтобы благословила тебя душа моя, прежде нежели я умру» (Быт. 27:1–4). Заметь здесь, возлюбленный, неизреченную премудрость Божию, и то, как отец дает такое повеление Исаву, проявляя естественную любовь; а премудрый и благоискусный Господь чрез Ревекку устрояет исполнение Своего предречения, научая нас, как велика сила добродетели и кротости нравов. Тот, и по первородству, и по расположению к нему отца, думавший иметь преимущество, вдруг лишился всего, потому что не хотел делать того, что следовало; а этот, поелику и сам по себе был добродетелен, и имел свыше споборавшую ему помощь, приобретает благословение отца против его воли. Нет сильнее того, кому помогает вышняя десница! Примечай же тщательно все, чтобы познать дивное устроение (Божие), — как одному при помощи свыше все благоприятствует, так что переходит к нему и благословение отца, а другой все теряет, сам себя погубив развращением своих нравов. «Ревекка, — сказано, — слышала, когда Исаак говорил сыну своему Исаву. И пошел Исав в поле достать и принести дичи; а Ревекка сказала сыну своему Иакову» (ст. 5, 6). Для чего здесь прибавлено: меньшему? Выше сказано, что «призвал старшего сына своего Исава»; поэтому, чтобы знали мы, кому теперь говорит Ревекка, и замечено: меньшему т. е. Иакову. «Вот, я слышала, как отец твой говорил брату твоему Исаву: принеси мне дичи и приготовь мне кушанье; я поем и благословлю тебя пред лицем Господним, пред смертью моею». Это, я слышала, говорил отец твой брату твоему Исаву. «Теперь, сын мой, послушайся слов моих в том, что я прикажу тебе: пойди в [стадо] и возьми мне оттуда два козленка хороших, и я приготовлю из них отцу твоему кушанье, какое он любит, а ты принесешь отцу твоему, и он поест, чтобы благословить тебя пред смертью своею» (ст. 6–10).

2. Заметь любовь матери, или — лучше — устроение Божие, потому что сам Бог подвигнул ее на такое намерение и все так устроил. Видишь ли прекрасное намерение матери? Посмотри же, как и Иаков осторожен и как он в ответе своем показывает кротость своего нрава. Рече же, говорит Писание, к «матери своей: Исав, брат мой, человек косматый, а я человек гладкий; может статься, ощупает меня отец мой, и я буду в глазах его обманщиком и наведу на себя проклятие, а не благословение» (ст. 11–12). Велико было в этом сыне и благородство духа и почтение к отцу! Боюсь, говорит он, чтобы мое старание не привело меня к противному, чтобы не показаться мне противником намерению отца и вместо благословения не навлечь на себя проклятие. Что же Ревекка, эта жена дивная, столько любившая своего сына? Поелику она так делала не по собственной только воле, но и служила орудием к исполнению вышнего предречения, то и употребляет все усилия к тому, чтобы уничтожить страх сына и внушить смелость, так чтобы он привел в исполнение этот совет. Она не обещает ему, что он, может обмануть отца и утаиться; но что? «На мне, — говорит, — пусть будет проклятие твое, сын мой, только послушайся слов моих и пойди, принеси мне» (ст. 13). Если бы, говорит, и случилось что–нибудь такое, ты сам не потерпишь никакого вреда. Поэтому не бойся, но смело «послушайся слов моих», и сделай то, что я тебе советую. Поистине, в том–то и состоит любовь матери, чтобы быть готовою все перенести за сына. Такими словами она смогла уничтожить страх в сыне. «Он пошел, и взял, и принес матери своей; и мать его сделала кушанье, какое любил отец его. И взяла Ревекка богатую одежду старшего сына своего Исава, бывшую у нее в доме, и одела [в нее] младшего сына своего Иакова; а руки его и гладкую шею его обложила кожею козлят; и дала кушанье и хлеб, которые она приготовила, в руки Иакову, сыну своему. Он вошел к отцу своему» (ст. 14–18). Заметь здесь, вместе с любовью, и великую мудрость Ревекки. Выше сказано было, что один (из сыновей ее) был космат, а другой гладкий; поэтому она и одела Иакова, как говорит Писание, в одежду Исава, обложила кожицами, со всех сторон придав ему такой вид, чтобы обман был успешен, дала ему в руки снеди и хлебы, и таким образом приготовила его идти к отцу. Но посмотри опять и здесь, как все это было делом вышней благодати. Когда мы делаем все, что зависит от нас, тогда в обилии получаем и Божию помощь. Для того именно, чтобы мы не ленились и не оставались в бездействии, (Бог) хочет, чтобы и мы привносили что–нибудь от себя, а затем и Он являет Свое содействие. Не все бывает от помощи свыше, а нужно привнести что–нибудь и нам; и не требует от нас всего (Бог), зная крайнюю немощь нашу, а следуя Своему человеколюбию, и желая иметь какой–либо повод к тому, чтобы показать Свою щедрость, Он ожидает посильных трудов и с нашей стороны. Так было и теперь. Как скоро Иаков и Ревекка сделали то, что нужно было с их стороны, Иаков послушал совета матери, а она исполнила все, что от нее зависело, тогда и благий Господь помог им легко совершить то, что было всего труднее, именно, чтобы дело обмана не открылось Исааку. Итак, когда Иаков принес отцу снеди, он спросил его: «Кто ты, сын мой? Иаков сказал отцу своему: я Исав, первенец твой; я сделал, как ты сказал мне; встань, сядь и поешь дичи моей, чтобы благословила меня душа твоя» (ст. 18, 19). Представь себе, с каким беспокойством произносил эти слова Иаков. Если с самого начала он говорил матери: боюсь, чтобы не навести на себя клятву вместо благословения, то в каком страхе он должен был находиться теперь, выполняя это дело? Но как Бог содействовал этому, то и совершилось все успешно. Что же, скажет кто–нибудь, неужели Бог содействовал и такой лжи? Не просто испытывай, возлюбленный, случившееся; а узнай цель, так как не ради житейской какой–либо выгоды делалось это, а старался (Иаков) получить отеческое благословение. А иначе, если, т. е., будешь просто судить о событиях и не станешь везде искать цели, то смотри, как бы и патриарха не назвать чадоубийцею, и Финееса — человекоубийцею. Но как тот не был чадоубийцею, напротив был более чадолюбив, чем кто–нибудь другой, так и этот не был человекоубийца, а только необычайный ревнитель. Каждый из них делал угодное Богу; а потому один удостаивается свыше великой награды за послушание, а другой прославляется за ревность. И «восстал Финеес, — сказано, — и произвел суд» (Пс. 105:30). Итак, если убийство и чадозаклание было одобрено в них, потому что совершалось по воле Божией, и мы обращаем внимание не на сами события, а на цель их, и на намерение тех, кто совершал такие дела, — то тем более здесь (в истории Иакова) надобно так рассуждать.