Не сказал: отпусти мне, или: прости мне, но: «исцели» просит, чтобы исцелены были прежние раны. Под «костями» здесь разумеет он всю силу; под «потрясением» — поражение, наказание, мучение. «Исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены; и душа моя сильно потрясена». В деле врачевания сходятся три, или — лучше —

Так точно бывает с нами и здесь, или — лучше — не так, но гораздо удивительнее. У врачей часто, не смотря на то, что больной действует согласно с болезнью, искусством и лекарствами, не бывает никакого успеха, потому что, когда ослабевает природа, тогда и искусство недействительно, и сила лекарств исчезает по какой–то причине. У Бога же не бывает так, но, если ты станешь действовать вместе с Врачом, то всякая рана непременно исцелится, потому что здесь не человеческое искусство, которое может оставаться недействительным, но божественная сила, которая побеждает и природу, и болезни, и пороки, и всякое зло. Поэтому и пророк, прибегая к Богу, как врачу, со слезами говорит: «исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены».

Это особенно бывает во время порочных пожеланий, гнева и несчастий. От всего этого и душа и кости приходят в смятение, и взор извращается, и глаза смотрят беспорядочно. Как кони, когда возница приходит в смущение, несутся в беспорядке, так и у нас, когда расстраивается ум, все приходит в беспорядок, все извращается и сбивается с своего пути. При этом нужно сказать и то, как происходит такое смятение. Оно происходит в душе не так, как в море — от напора ветров, от какого–нибудь неожиданного случая, — но от нашей беспечности. Подлинно, мы сами бываем причиною того, есть ли оно в нас или нет. Именно: когда возбуждается похоть, то печь не разгорится, если ты не подложишь огня, если не дашь ему пищи; а эта печь не разгорится, если ты не станешь засматриваться на благообразные лица, если не станешь гоняться за другими красотами, если не станешь ходить на зрелища нечестия. Если ты не будешь утучнять плоти пресыщением, если не будешь потоплять ума в вине, то не поднимется этот пламень, не разгорится эта печь, не рассвирепеет этот зверь, не погибнет от него, как от буйных ветров, чистота души. Итак, скажешь, этого достаточно для избежания пламени греха? Нет, одного этого недостаточно, а нужно присовокуплять и нечто другое: непрестанные молитвы, общение со святыми, сообразный пост, постоянное воздержание, надлежащие занятия, и прежде всего другого страх Божий, памятование о будущем суде, невыносимых наказаниях и обетованных благах. Соблюдая все это, ты можешь обуздать рассвирепевшую похоть и остановить волнующееся море. «Ты же, Господи, доколе? Обратись, Господи, избавь душу мою, спаси меня ради милости Твоей» (ст. 4, 5). Пророк непрестанно говорит: «Господи», приводя это слово, как некоторое право на снисхождение и милость. И действительно, величайшая наша надежда в неизреченном Его человеколюбии, в том, что Он так готов оказывать снисхождение. А слово: «доколе» есть выражение человека не оскорбленного или негодующего, но скорбящего, сетующего и изнемогающего под бременем искушений.

4. «Обратись, Господи, избавь душу мою». О двух предметах говорит здесь пророк: о том, чтобы Господь обратился, и чтобы избавил душу его. Праведники особенно заботились о том, чтобы Господь примирился с ними, был милостивым и благосклонным к ним и не отвращался от них. За этим следует и другое: чтобы избавлена была душа. Не так поступают многие из людей, особенно более грубых, — они ищут одного только, как бы устроить свое настоящее благополучие. А праведники напротив заботились о том, как бы получить спасение души, драгоценнее которой для них не было ничего. «Ибо в смерти нет памятования о Тебе: во гробе кто будет славить Тебя?» (ст. 6) Посмотри, сколько он приводит причин ко спасению. «Ибо я», говорит, «немощен; ибо кости мои потрясены» так как я прошу этого у Господа; «ибо в смерти нет памятования о Тебе», — выражая этими словами не то, будто наше бытие оканчивается с настоящей жизнью, — нет, он знал учение о воскресении, — а то, что после отшествия отсюда покаяние уже не может иметь места. Так и богач исповедовал грехи свои и раскаивался, но это не принесло ему никакой пользы по неблаговременности (Лк. 16). И девы желали получить елей, но никто не дал им (Мф. 25). Поэтому и пророк просит, чтобы здесь были омыты грехи его, дабы пред страшное судилище он мог предстать с дерзновением. Далее, желая научить, что при Божием человеколюбии должны быть и наши собственные усилия, — потому что, если бы мы указывали и на немощь свою, и на смятение свое, и на благость Божию, и на все то, что он сказал, но не приложили должного с нашей стороны, то не было бы нам никакой пользы, — посмотри, что присовокупляет он: «утомлен», говорит, «я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою» (ст. 7).

Пусть выслушают живущие в низком состоянии, какое покаяние приносил царь, облекавшийся в порфиру; выслушаем это и мы, и умилимся. Он не только трудился, но утруждался воздыханиями, не только плакал, но слезами омывал постель свою, и не один, два или три дня, но каждую ночь; и не о прошедшем только говорит, но и о будущем. Не думайте, что он, сделав так однажды, потом предался покою; нет, он всю жизнь, постоянно поступал таким образом, — не так, как мы, которые часто, сделав это какой–нибудь один день, или даже не сделав ни однажды, предаемся смеху, роскоши и удовольствиям. Не так он поступал, но проводил жизнь в постоянных слезах. Будем же и мы подражать его исповеданию. Если мы не захотим плакать здесь, то по необходимости должны будем воздыхать и плакать там; притом там без пользы, а здесь с пользою, там со стыдом, а здесь с великим благоприличием. А что это непременно будет, о том послушай, как говорит Христос: «там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 8:12). Не испытают этого плачущие здесь, но они получат великое утешение: «блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5:4); «горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение» (Лк. 6:24). Пусть выслушают имеющие золотые кровати, какая была кровать у царя, — не украшенная драгоценными камнями, не испещренная золотом, но омытая слезами. Для него ночи были ночами не отдохновения, а воздыханий и слез. Так как днем развлекало его множество забот, то время, которое все употребляют на отдых, он делал временем исповедания, проливая тогда самые горячие слезы. И всегда хорошо — плакать, но особенно во время ночи, когда никто не препятствует этому дивному удовольствию, когда желающий может предаваться ему с полной свободою. Испытавшие понимают, что я говорю, знают, какую радость доставляют эти источники слез. Эти слезы могут угасить неугасимый пламень, ту реку, которая течет пред судилищем. Вот почему и Павел три года плакал день и ночь, исправляя чужие недостатки (Деян. 20:31); а мы и о своих не плачем, но, предавшись смеху и сластолюбию, ночью погружаемся в глубокий сон. У нас, когда одни предаются сну, подобию смерти, другие бодрствуют бодрствованием, которое хуже смерти, размышляя в это время о барышах и доходах и устрояя козни другим. Не таковы истинно бодрствующие, но они возделывают души свои, окропляя их слезами, как дождем, и взращивая семена добродетели. Никакому пороку и разврату недоступно ложе, принимающее такие слезы. Проливающий эти слезы нисколько не думает о земном, избавляет душу свою от всякого беспокойства и делает ум свой светлее солнца. Не подумайте, что я говорю только монахам; это увещание относится и к мирянам, и к ним еще более, нежели к тем, потому что они особенно имеют нужду в врачевствах покаяния. Кто плачет таким образом, тот встанет с душою, превосходящею тихую пристань, отвергнув все страсти; исполнившись великого веселия. он пойдет в дом Божий с дерзновением; с ближним он будет беседовать с удовольствием, потому что в нем не гнездится гнев, не воспламеняется ни похоть, ни сребролюбие, ни зависть, и ничто подобное. Это ночное стенание и слезы прогоняют все это, как бы диких зверей, скрывающихся внутри. «Иссохло от печали око мое» (ст. 8). Видишь ли сокрушенную душу? Высказав покаяние, пророк опять говорит о страданиях, о смущении души, о страхе, происходящем от представления гнева Божия.

5. Под «оком» он разумеет здесь око духовное, ту распознавающую и разумную способность души, которая обыкновенно возмущается от представления своих грехов. Так как он постоянно имел пред глазами свои прегрешения и представлял гнев Божий, то проводил жизнь со страхом и не в беспечности, как живут многие, но в подвигах и сокрушении. Такое смятение есть источник спокойствия; такой страх есть залога безопасности; предающийся такому волнению предотвращает всякую бурю, а не имеющий такой души подвергнется страшному крушению. Как судно, ненагруженное и предоставленное течению буйных ветров, скоро потопляется, так и душа, живущая беспечно, подвергается бесчисленным страстям. Потому и блаженный Павел, выражая такое страдательное состояние души, сказал: «дойдя до бесчувствия, предались распутству так, что делают всякую нечистоту с ненасытимостью» (Еф. 4:19). И как кормчий, пока тревожится заботами о плывущих, всем доставляет спокойствие, а когда освободит себя от забот и заснет, то производит великое смятение, так точно и человек, предаваясь подвигам, страху и трепету, доставляет душе своей спокойствие, а предаваясь сну беспечности. потопляет ладью. «Обветшало от всех врагов моих». Что значит: «обветшало»? Я изнемог, говорит, от врагов моих. Подлинно, жизнь наша исполнена подвигов и окружена бесчисленными врагами, которые бывают еще сильнее, когда мы впадаем в прегрешения. Поэтому нужно делать все для того, чтобы избежать рук их и никогда не входить с ними в общение; это — залог величайшей безопасности для нас. Указывая на сонм этих врагов, Павел говорит: «брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:12). Если же таков сонм наших врагов, то нужно всегда и постоянно быть вооруженными и избегать поводов ко грехам. Ничто так не делает нас ветхими, как грех. Потому и Павел, заповедуя предохранять себя от происходящей отсюда ветхости, говорить: «и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего» (Рим. 12:2). Итак, если ты сделался ветхим от греха, обнови себя покаянием. «Удалитесь от меня все, делающие беззаконие, ибо услышал Господь голос плача моего, услышал Господь моление мое; Господь примет молитву мою» (ст. 9, 10). Не маловажен и этот путь к добродетели, чтобы избегать людей порочных. Этого требует от нас и Христос, и притом с такою силою, что повелевает отвергать даже друзей столь близких к нам, как необходимейшие члены, если они соблазняют нас и общение с ними приносит нам какой–нибудь вред. «Если же правый глаз твой соблазняет тебя», говорит Он, «вырви его и брось его; если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя» (Мф. 5:29, 30), — разумея здесь не члены телесные, — нет, — но близких друзей, которых дружбу должно отвергать, если она не приносит пользы ни им, ни нам, а причиняет вред. Таким образом, упражняясь в добродетели, и сам пророк не только не искал подобных обществ, но тщательно удалял их от себя. 6. Вот плод покаяния, вот польза от слез! Душа, сокрушенная таким образом, не предается уже никакой страсти. Так будем поступать и мы. Если человек, причиняющий нам вред, будет даже облечен в диадему, не станем дорожить и дружбою, потому что нет ничего хуже человека, преданного порокам, хотя бы он был царем; и напротив, нет ничего выше человека, стяжавшего добродетель, хотя бы он был узником. «Ибо услышал Господь голос плача моего». Не сказал просто: «ибо услышал Господь голос мой», но: «голос плача моего». Видишь ли, как обильно выражает он и свои действия, и глас, и плач, называя здесь голосом не звук вопля, но душевное расположение, и плачем — не только слезы глаз, но и слезы души? Кто предается покаянию и бывает услышан Богом, тот легко может достигнуть и этого блага — избегать общения с людьми порочными. «Да будут постыжены и жестоко поражены все враги мои; да возвратятся и постыдятся мгновенно» (ст. 11). Это желание заключает в себе великую пользу, т. е. чтобы они устыдились и возвратились назад, потому что если идущие худо устыдятся и возвратятся назад, то отстанут от пороков. Как мы, видя человека, стремящегося к пропасти, удерживаем его от дальнейшего стремления и говорим: «человек, куда ты стремишься? — пред тобою пропасть», так точно и пророк желает, чтобы злые возвратились назад. Так и взбесившаяся лошадь, если кто–нибудь скоро не удержит ее, скоро погибает. Так и врачи с великой поспешностью стараются остановить дальнейшее распространение яда какого–нибудь ядовитого животного, часто заражающего все тело, пресекая происходящий от него вред. Так точно будем поступать и мы, будем с великой поспешностью истреблять в себе порок, чтобы эта болезнь, развиваясь, не усилилась. Греховные раны, будучи оставляемы в пренебрежении, делаются больше, и не ранами только ограничиваются эти болезни и немощи, а рождают бессмертную смерть, тогда как, будучи исторгаемы вначале и когда еще малы, они не сделаются и великими. Смотри: кто старается не обижать, тот не будет ссориться; кто не знает ссор, тот будет сохранять дружбу; кто сохраняет дружбу, тот не будет иметь врагов; кто не имеет врагов и питает любовь, тот исполнит всякую добродетель. Не будем же пренебрегать началом зол, чтобы они не возросли больше. Иуда, если бы остановил свое сребролюбие, не дошел бы до святотатства; а если бы удержался от этого, то не достиг бы величайшего зла. Потому и Христос запрещает не только блуд или прелюбодеяние, но и нескромный взгляд, истребляя порок в самом корне, чтобы легче можно было преодолеть его (Мф. 5:28). Так Бог поступал и с иудеями; хотя более чувственно и прообразовательно, — потому что говорил к людям плотским, — однако поступал. Как в каким образом? Он не дозволял делать между рабочими животными какого–нибудь смешения различных родов (Втор. 22:10); не дозволял есть кровь бессловесных животных (Лев. 17:10); не дозволял удерживать залогов после вечера (Втор. 14:12), — предотвращая таким образом важные преступления, именно: первым — мужеложство, вторым — убийство, третьим — жестокость и бесчеловечие. А ныне все делается открыто и с великим бесстыдством; потому и извратилось все. Итак, когда в тебе зародится малая страсть, не смотри на то, что она мала, но представь, что она, будучи питаема, производит величайшие бедствия. В доме, когда мы видим загоревшимся малый клочок льна, то смущаемся и поднимаем шум, потому что смотрим не на начало, а от начала заключая к концу, беспокоимся и бегаем, чтобы погасить пожар. Но сильнее огня распространяется в душе порок; поэтому нужно предупреждать его. Если мы останемся беспечными, то труднее будет исправление. Тоже можно видеть и на корабле: плывущие не тогда начинают беспокоиться, когда море уже чрезмерно взволновалось, но когда видят, что оно готово взволноваться. Не будем же оставаться беспечными при малых грехах, но станам истреблять их с великой силою, чтобы избегнуть больших, и сподобиться будущих благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА НА ПСАЛОМ 7

Псалом Давида, который он воспел Господу, по поводу слов Хусия, сына Иемениина «Господи Боже мой! На Тебя я уповал, спаси меня от всех гонящих меня и избавь меня» (ст. 2).

1. Псалом давиду, егоже воспeт Господеви о словесeх хусиевых, сына иемениина, 1 Псалом Давида, который он воспел Господу, по поводу слов Хусия, сына Иемениина. 2. Господи Боже мой, на тя уповах, спаси мя от всех гонящих мя и избави мя: 2 Господи Боже мой! На Тебя я уповал, спаси меня от всех гонящих меня и избавь меня. 3 да не когда похитит яко лев душу мою, не сущу избавляющу, ниже спасающу. 3 Да не похитит (враг), как лев, душу мою, когда нет избавителя и спасителя. 4 Господи Боже мой, аще сотворих сие, аще есть неправда в руку моею, 4 Господи Боже мой! Если я сделал что, если есть неправда в руках моих, 5 аще воздах воздающым ми зла, да отпаду убо от враг моих тощ: 5 Если я отомстил воздающим мне зло, то да паду от врагов моих истощенный, 6 да поженет убо враг душу мою, и да постигнет, и поперет в землю живот мой, и славу мою в персть вселит. 6 Да преследует враг душу мою и да настигнет, и втопчет в землю жизнь мою, и славу мою в прах да вселит. 7 Воскресни, Господи, гневом твоим, вознесися в концах враг твоих, и востани, Господи Боже мой, повелeнием, имже заповедал еси, 7 Восстань, Господи, во гневе Твоем, возвысься на пределах врагов Твоих, и воздвигнись, Господи Боже мой, по повелению, заповеданному Тобою. 8 и сонм людий обыдет тя: и о том на высоту обратися. 8 И сонм народов окружит Тебя, и над ним поднимись на высоту. 9 Господь судит людем: суди ми, Господи, по правдe моей и по незлобe моей на мя. 9 Господь судит народы. Суди меня, Господи, по правде моей и по незлобию, какое у меня. 10 Да скончается злоба грешных, и исправиши праведнаго, испытаяй сердца и утробы, Боже, праведно. 10 Да прекратится злоба грешников и исправь праведного, Боже, испытующий сердца и утробы праведно. 11 Помощь моя от Бога, спасающаго правыя сердцем. 11 Помощь мне от Бога, спасающего правых сердцем. 12 Бог судитель праведн, и крeпок, и долготерпeлив, и не гнев наводяй на всяк день. 12 Бог — судья праведный и крепкий, и долготерпеливый, и не наводящий гнев ежедневно. 13 Аще не обратитеся, оружие свое очистит, лук свой напряже, и уготова и, 13 Если не обратитесь, то Он оружие Свое изощрит, лук Свой Он натянул и приготовил его, 14 и в нем уготова сосуды смертныя, стрелы своя сгараемым содела. 14 И в нем приготовил орудия смерти, стрелы Свои сделал для сожигаемых. 15 Се, боле неправдою, зачат болезнь и роди беззаконие: 15 Вот он заболел неправдою, зачал злобу и родил беззаконие. 16 ров изры и ископа и, и падет в яму, юже содела. 16 Он вырыл ров и углубил его, но упадет в яму, которую сделал: 17 Обратится болезнь его на главу его, и на верх его неправда его снидет. 17 Обратится злоба его на голову его и на темя его неправда его сойдет. 18 Исповeмся Господеви по правдe его и пою имени Господа вышняго. 18 Исповедаюсь Господу по правде Его и пою имени Господа Вышнего.

Объяснение надписания псалма при пособии других, кроме греческого 70–ти, переводов. — Кто был упоминаемый здесь Хусий? — Подаваемый им поучительный пример упования на Бога и верности людям добродетельным, не взирая на бедствия последних. — Совет Хусия Архитянина Авессалому и благотворность его для преследуемого Давида, который и выразил в этом псалме благодарность Богу. — Незлобивая молитва Давида о спасении от видимых и невидимых врагов. — Как нужно молиться, чтобы быть услышанным от Бога? — Исповедание Давидом своей неповинности и незлобия, превосходящего требования ветхозаветного закона. — Увещание — не только не иметь вражды к врагам, но и истреблять ее корень — сребролюбие и тщеславие. — Буквальное объяснение ст. 7–10: воскресни Господи гневом Твоим… да скончается злоба грешных. Говоря: суди меня Господи по правде моей не разногласит ли Псалмопевец о сказанным им: не вниди в суд с рабом Твоим? — Кого любит Бог. — Страдание многих праведников в этом мире предуказано Господом и установлено неисследимою божественною премудростью для блага человека. — Плача достойны грешники, не получающее здесь наказания. — Почему мы не каждодневно наказываемся за свои грехи? — Благотворность наказания грешников для праведников. — Объяснение слов: испытали сердца и утробы…; праведна помощь… Бог судитель праведен… Какие есть у нас грехи общие, каждодневные, и чем угрожает Псалмопевец нерадивым о своем исправлении? — Приписывая Богу лук, меч и стрелы, Псалмопевец употребляет человекообразные выражения для того, чтобы тронуть и грубых людей и возбудить страх наказания. — Проявление божественного человеколюбия в самих угрозах наказания. — Копающий яму ближнему сам впадет в нее. — Преспеянию в добродетели особенно способствует частое собеседование с Богом в молитве. — Увещание любить Бога не за блага Его, а ради Его Самого.

1. Следовало бы так хорошо знать Писания и исторические события, чтобы нам не нуждаться в пространном их изложении; но так как одни, занимаясь делами житейскими, другие, предаваясь беспечности, не слыхали об них, то необходимо изложить пространно предмет этого псалма. Слушайте же внимательно. Какой предмет этого псалма? Псалом Давиду, его же воспет Господеви. Другой переводчик (Акила) говорит: псалом о неведении Давиду (ψαλμός ύπερ άγνοίας τω). Третий (Симах): неведение Давиду (άγνόημ τω Δαυίδ), и вместо Хусия читает: Ефиоплянина (Акила). Но сказанное и теперь еще неясно, потому что вы не знаете истории. А так как мы должны не обличать только, но и учить, то необходимо рассказать самое событие. Итак, нужно, прежде всего, сказать, кто был этот Хусий, сын Иемениин, и какие были слова его, за которые Давид воспел Богу этот псалом?

У Давида быль сын, Авессалом, юноша непокорный и развратный. Он восстал некогда против отца и, изгнав его из царства, из дома и отечества, сам вместо него овладел всем; не постыдился ни природы, ни воспитания, ни возраста, на предшествовавших событий, но был так жесток и непокорен, уподобляясь более зверю, нежели человеку, что, расторгнув все эти препятствия, попрал сами законы природы в наполнил все смятением и ужасом. Да, тогда все было нарушено: законы природы, стыд пред людьми, благоговение пред Богом, человеколюбие, милосердие, благодарность за воспитание, уважение к старости. Если он не хотел уважать Давида, как отца, то должен был бы уважить его, как старца; если не уважал седины, то должен был бы постыдиться его, как благодетеля; если и не за это, то должен был бы постыдиться его, как не сделавшего ему никакой обиды; но страсть властолюбия изгнала из него всякий стыд и из человека сделала зверем. И, тогда как блаженный Давид, родивший и воспитавший его, скитался в пустыне, по чужой земле, как изгнанник, беглец и переселенец, испытывая все происходящие отсюда бедствия, он наслаждался благами отца.

Он был друг не обстоятельств и власти, а друг добродетели; потому и при перемене власти он не изменил дружбе. Давид, видя такое участие его, сказал ему: правда, все это показывает в тебе друга, искренно расположенного к нам, но это нисколько не поможете нам, а нужно посоветоваться и рассудить, как бы окончить постигшие нас бедствия и найти какой–нибудь способ — избавиться из несчастных обстоятельств. Сказав это, он дает Хусию такой, совет: поди к моему сыну, прими на себя вид его друга и сообщи мне его намерения, а совет Ахитофела сделай тщетным. Этот Ахитофел тогда управлял тираном, был сведущ в воинском деле и искусен на войне и в сражениях, — почему Давид и боялся его больше, нежели самого тирана: так он был искусен! Выслушав это, Хусий повиновался; он не подумал ничего малодушного, или недостойного мужа, и не сказал: что, если я буду схвачен? Что, если будет открыто мое притворство? Что, если будет обличено мое лицемерие? Ахитофел искусен; может быть, он откроет и это, изобличит меня, и я погибну тщетно и напрасно. Ничего такого он не подумал и отправился в лагерь тирана, возложив во всем надежду на Бога и подвергнув себя опасностям. Все это сказано мною не для того только, чтобы восхвалить Давида, но чтобы показать и бедствия, которые потерпел он, и другое полезное, что можно извлечь из этой истории. Так, многие часто спрашивают: почему праведные бедствуют, а порочные наслаждаются спокойствием? Здесь можно найти ответ. Праведник был в несчастном положении, а злодей, отцегонитель, враг и противник самой природы — в счастье и царских чертогах. Но ни этот отсюда не получил никакой пользы, ни тот — святой не потерпел вреда; напротив, этот подвергся большим скорбям, а тот просиял еще светлее, сделавшись от скорби более чистым, как золото в горниле.

2. Отсюда научись, во–первых, не смущаться при подобных бедствиях, если ты видишь, что они случаются и с праведниками; во вторых, не изменяться, смотря по обстоятельствам, но помнить законы дружбы; в третьих, решаться и на опасности для добродетели; в четвертых, и среди несчастий сохранять надежду, ожидая помощи от Бога. Так и Хусий тогда не смотрел ни на войско, ни на страх пред тираном, ни на множество коней, ни на ряды воинов, ни на покорение городов, ни на пустыню, одиночество и слабость Давида; но видел только одно — неодолимую помощь Божию и Его благоволение, и, сообразно с этим рассуждая о той и другой стороне, нашел одну слабою, а другую сильною. Один поступал несправедливо, а другой сохранял справедливость; поэтому он, став не туда, где много людей, но где помощь добродетели, таким образом, удостоился благоволения Божия. Говорю это для того, чтобы и мы с праведными, хотя бы они были слабы, имели общение, а неправедных, хотя бы они были сильны, удалялись, — потому что порок, хотя бы он имел на своей стороне всю вселенную, слабее всего, а добродетель, хотя бы она оставалась одинокою, сильнее всего, — имея на своей стороне Бога. В самом деле, кто может спасти того, против кого действует Бог? Кто может погубить того, кому помогает Бог? Все это понимая, и не теряя надежды, Хусий пошел туда, куда был послан, и, пришедши и увидев приближающегося тирана, подошел к нему. Этот, внезапно увидев его и, будучи ослеплен властолюбием, не стал тщательно испытывать его, но, насмехаясь и укоряя, сказал: «отчего ты не пошел с другом твоим?» (2 Цар. 16:17), не назвав даже имени последнего по ненависти и великой вражде. Хусий, нисколько не смутившись и не испугавшись, отвечал: когда Бог был с ним, тогда я был на его стороне, а так как теперь Он с тобою, то следует служить тебе. Это возбудило гордость тирана, и в надменности, не исследовав ничего тщательно, — потому что человек легкомысленный верит всякому слову, как и случилось с ним, — и, предавшись врагам, он немедленно ставит его между своими приближенными, причисляет к первым своим друзьям. Все это устроил Бог, присутствуя и управляя событиями. Потом, когда было совещание касательно войны и когда другие предлагали различные мнения о том, следует ли тотчас же напасть, или немного помедлив, Ахитофел, искусный в советах, приступив и изложив свое мнение, предложил такой совет: теперь же нападем на отца твоего, утружденного и смущенного; если мы не дадим ему нисколько отдохнуть, то возьмем его; если теперь нападем на него, неприготовленного, то это не составит для нас никакого труда (2 Цар. 17:2). Выслушав это, тиран приглашает Хусия, лицемерно перешедшего на его сторону, и делает его участником в совещании, — хотя, по здравому смыслу человеческому, не следовало человеку лишь только явившемуся оказывать такую честь и удостаивать его такого доверия, чтобы советоваться с ним в столь важных делах, но, как я сказал прежде, когда Бог устрояет, тогда и трудное становится легким, — призывает Хусия, предоставляет ему право голоса и предлагает сказать свое мнение о предмете совещания. Что же Хусий? Никогда, говорит он, не ошибался Ахитофел. Видишь ли мудрость этого мужа? Он не вдруг отвергает мнение Ахитофела, но после похвалы ему. Выразив сначала удивление ему, как подававшему в прежние времена благоразумные советы, потом уже и осуждает настоящий его совет.