О реке Иордане

ПОЧЕМУ, помимо всех земных рек, Христос совершает таинство крещения в реке Иордане? Необходимо рассказать о природе реки, чтобы отсюда узнать соответствие с установленным таинством. Исключительно в Иордане есть два коренных источника; не из одного источника течет Иордан, Один источник его в Панеаде, другой близ Панеады; один источник называется Иор, другой Дан; несколько протекая в раздельности друг от друга, эти источники в известном месте взаимно сливаются и образуют одну реку. Древние дали ему имя по коренным источникам, сначала разделяющимся и в конце соединяющимся; Иордан — река, рожденная Иором и Даном. Не в пример опять всем рекам, эта не течет в живое море; его принимает не живая вода моря, но принимает его Мертвое море. Он только, не как все реки, соединяется с мертвыми и бесплодными водами. Иордан есть образ нашего смертного рода, и слушай, как. Сначала наш род имел два корня: Адама, образованного из земли, (и) Еву, происшедшую от ребра; не одно место, и не один способ устройства. Он образован был из земли, имел источником землю; она была от ребра, имела корнем ребро; одно начало того, и другое этой. Пока они были в отдельности друг от друга, по способу образования; но сошлись (потом) в брачный союз, сделалось из обоих одно тело, и рождавшиеся рождались уже более не от ребра или из земли, но от сожительства (их): «будут два одною плотью» (будут два в плоть едину) (Мф. 19:5). Этот наш образ, протекши последовательность природы, закончился смертью. Начался наш образ из земли и прекратился смертью; его приняло мертвое море, глубокое, преисподнее, мертвая бездна. Что Мертвое море для живых вод, то ад для умирающих. Потому Павел говорит: «Не говори в сердце твоем: … кто сойдет в бездну? То есть Христа из мертвых возвести» (да не речеши в сердцы твоем: кто снидет в бездну? Сиречь Христа от мертвых возвести) (Рим. 10:6, 7). Итак, относительно этого Иордана, истекающего из живых источников и разрешающегося в мертвое море, все чудодеяние Божие совершалось (для того), чтобы живая вода не текла более к смерти. Трижды его разделил Бог, чтобы в нем не было более течения к мертвому морю, но чтобы он востекал к древним живым корням. Он был рассечен при Иисусе Навине; рассечен был и при Илии, когда милотью он рассек его; рассечен был Елисеем, когда, возвращаясь, он рассек его. Первый Иисус Навин рассек Иордан, и слушай, как. Не остановил струи источников, но обратил воду назад, как свидетельствует псаломопевец словами: «Что с тобою, море, что ты побежало, и [с тобою], Иордан, что ты обратился назад?» (что ти есть море, яко побегло еси, и тебе Иордане, яко возвратился еси вспять) (Пс. 13:5). То, что позади, сделалось источниками. Спаситель, освобождая наш род от течения к смерти, делает, что он более не течет к смерти, но возвращается к древним живым корням, не разрешается в Мертвое море. Итак, восстановляется смертная природа в древний вид. Ни один рассекатель Иордана не является без некоторого символа. Иисус Навин рассек с кивотом, Илия с милотью, Елисей рассек опять с милотью учителя. Так как смертная природа не достаточна была сама по себе остановить течение, то входит Иисус (Навин) первый, с именем Владыки, неся с собой кивот, символ Владычного тела. И оказывается, Иордан ни Иисуса не почтил, (как) только человека, разумею Навина, ни Иудеев не устыдился, ни перед священниками не поворотился. И чтобы показать, что не народу он уступает, но кивот уважает, Иисус говорит: «Вот, ковчег завета Господа всей земли пойдет пред вами чрез Иордан… и как только стопы ног священников, несущих ковчег Господа, Владыки всей земли, ступят в воду Иордана, вода Иорданская иссякнет» (се кивот Господа всея земли преходит Иордан. И будет егда почиют ноги жерцев воздвизающих кивот, Иордан оскудеет) (Иис. Нав. 3:11, 13); не священников уважает, но кивот. И слушай, почему так. Спрашивает его Давид словами: «Что с тобою, море, что ты побежало, и [с тобою], Иордан, что ты обратился назад?» (что ти есть море, яко побегло еси, и тебе Иордане, яко возвратился еси вспять?) На это создание отвечает словами: «Пред лицем Господа трепещи, земля» (от лица Господня подвижеся земля) (Пс. 13:7). Лицом Господа был вид ковчега. Чем был кивот для закона, скрижалей, стамны и жезла, тем была плоть Владычная для необъятного божества, как в кивот носившая божество. Об этом святом кивоте говорил блаженный Давид: «Стань, Господи, на [место] покоя Твоего, — Ты и ковчег могущества Твоего» (воскресни Господи в покой твой, ты и кивот святыни твоея) (Пс. 131:8). И смотри, что он делает: Иордан высох, не потеряв своих струй, но отступив к древним корням. Взял Иисус от Иордана двенадцать каменей великих, и поставил их по ту сторону реки; положил же вместо них «другие двенадцать камней… среди Иордана» (другия дванадесять каменей в реке) (Иис. Нав. 4:8, 9). Чего он желает тем, что кряду взял двенадцать камней, и вместо них положил другие двенадцать? Как я раньше сказал, он освобождает смертную природу; или лучше — желает показать, что вытаскивает человечество из глубины и возводит на небо. Он извлек на свет камни, никогда не созерцавшие солнечных лучей, не принимавшие света; они были вытащены из глубины на землю. Почему он взял оттуда двенадцать камней? Потому что двенадцатью апостолами (Господь) намерен был освободить человечество от смертной природы. И вот: он взял снизу камни, чтобы обнаружить их перед солнцем и светом, и для ясного созерцания будущим людям, как они перешли Иордан; эту именно причину он обозначил: «когда спросят вас в последующее время сыны ваши и скажут: "к чему у вас эти камни?"» (егда вопросит тебе сын твой, глаголя: что суть камение сии?) — скажи ему, что по суше мы перешли Иордан, когда Бог удержал воду перед лицом нашим (Иис. Нав. 4:6, 7). И вот: вынесенные камни были положены, чтобы были явны для будущих (поколений); (но) почему вместо них были положены (другие)? Он взял из глубины погруженные в глубину, и опять дал глубине залог спасения. Положенные камни — залог, взятые — постоянство. Важно исследовать это: почему положены камни, и почему взяты камни? Христос и берет и дает. Он пришел в мир: принял наше тело, дал нам Свою силу. Через апостолов Он обратно полагает в реке двенадцать камней, залог спасения и задаток будущего. Дающий кому–нибудь нечто на дело дает ему залог на будущее. Так как это имя (Иисус) имело в будущем сохраниться за Ним, когда Он намерен был креститься от Иоанна, то, наперед взяв, Он положил залог пришествия, и поставил (также) камни, которые взял оттуда, (т. е.) патриархов, которых воскресил тогда; (камни же) которые положил вместо них — (это) апостолы, которых дал за них: «Вместо отцов Твоих будут сыновья Твои» (вместо отец твоих быша сынове твои) (Пс. 44:17). Так он (И. Навин) перешел Иордан, и делается Иордан для Иисуса Навина началом обладания землей. Пока он не перешел Иордан, не получал в наследство обетованной земли; пока Христос не вступил в Иордан, не начинал проповеди о царстве. Иордан — начало обладания землей; Иордан — начало обладания царством небесным. Поэтому пророк (Пс. 41:7) говорит: «буду помнить о Тебе, Господи, от земли Иорданской», (это) память непрерывная. Так перешедший Иисус рассек Иордан, показав перед ним ковчег. Илия рассек милотью, мертвой кожей, и живые воды послушались мертвенной милоти; рассек Иордан Илия милотью, и с тем перешел, чтобы взойти на небо. Возвратился блаженный Елисей с милотью учителя, после просьбы к нему: «дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне» (дух иже в тебе да будет сугуб во мне); говорит ему: «трудного ты просишь. Если увидишь, как я буду взят от тебя, то будет тебе так» (ожесточил еси просити; аще узриши мя вземлема от тебе, будет ти) (4 Цар. 2:9, 10), т. е., «ты удостоишься двойного действия Святого Духа». Потом он был взят; была поднята на воздух милоть, и упала к ученику; он взял залог и поспешил к реке, попытался рассечь Иордан, но не послушалась вода; в затруднении Елисей говорит: «где Господь, Бог Илии, — Он Самый?» (где Бог Илиин апфо) (ст. 14), и после этих слов ударил по воде вторично, и разделился Иордан. Почему вода не послушалась его первый раз? Чтобы он не думал, что она послушалась за его прежнее достоинство, которое было у него; и потому он призвал Бога и говорил: «где Господь, Бог Илии, — Он Самый?» (где Бог Илиин апфо)? Почему он сказал: где Бог? Не знал разве пророк, что Бог на небе, и на земле, и всюду? Но так как ему сказал Илья: «Если увидишь, как я буду взят от тебя, то будет тебе так» (аще узриши мя вземлема, будешь ти тако…) (здесь совсем прерывается).

О фарисее и о блуднице

(произнесено во святой и великий четверг).

КТО желает, всякое время удобно для покаяния. Каждому возможно, по желанию, и весной произрасти хорошую жизнь, и летом собрать снопы спасения, и осенью заметить вред и порчу души, и зимой избегнуть зимы беззаконий; при всякой перемене (возможно) измениться на лучшую перемену: и ночью уклониться от ночи греха, и днем убежать к свету чистой совести и прибегнуть к создателю; настоящее время, огражденное воздержанием и постом, более удобно для покаяния, но не всем. Какой–то голос почти что говорит: «Если кто приходит ко мне, я, взяв его, возведу к общему создателю». Окрылим же самих себя верой и покаянием и взлетим к нашему творцу: и мы, как первородные сыны церкви, и вы, как бы зародыши, лежащие в недрах церкви и желающие с любовью принять блаженные и немучительные роды и сделаться детьми поборника за нас (а благодать веры необходима и вам, имеющим насладиться тех же благ); мы — чтобы омыть слезами царскую одежду, которую ношением загрязнили, а вы — чтобы иметь возможность одеться ею, и сохранить чистой от всякой грязи. Без чистой веры никому не возможно удостоиться человеколюбия Божия. Мое слово подтверждает, кроме иных бесчисленных (примеров), та блудница, которая владела верой и покаянием, как бы двумя светильниками, прибегла к небесному жениху и сделалась невестой Христовой в один день. Но так как я вспомнил о блаженной блуднице — называю пока нарицательное ее имя (чтобы нам знать, кто она прежде и что после) — то желаю ввести ее во святую церковь, чтобы и нам поучиться от нее, как должно нам подойти ко Христу, и получить избавление от грехов. Сделанное ею — ясное свидетельство, что должно делать нам; и разговор Спасителя с ней будет утешением для грешников. Кто слышит, что жена, покрытая бесчисленными нечистотами, получила награду девства, так как прибегла только к Нему и облила Его ноги теплыми каплями слез, тот пусть покажет в себе такой же образ, чтобы пожать такой же плод. Кто, обсуждая ее перемену и отплату (ей), не выработает того же самого намерения, чтобы приобрести одинаковое воздаяние? Что есть блудница, как не погибель, не открытое поношение природы, не публичное торжество над женским полом, оскорбление души и тела, усладительная язва, убеленный гроб, необузданные и ненавистные уста ада, украшенное преддверие смерти, усладительный яд, дерзкое бесстыдство, побор бесстыдный, красивая гибель, приманка распутства, петля юношей, торгаш собственными членами, глубина погибели, любимое кораблекрушение, общее несчастье всякого греха, дерзкий притон, учитель всякого беззакония, устроитель вражды к Богу, материал для вечного геенского огня? Однако служительница стольких и таких зол вписана в евангельских книгах, так как, вопреки (своему) обычаю, возлюбила целомудрие. Раскрыв их (книги), воспользуемся ее историей, как она получила пользу от Христа. «Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он, войдя в дом фарисея, возлег» (Моляше некий от Фарисей Иисуса, дабы ял с ним: и вшед в дом Фарисеов, возлеже) (Лк. 7:36). Кто видел, что царь приглашается воином? Кто видел, что владыка кормится рабом? Кто видел, что такая высота сходит до такого смирения? О, чрезмерная изумительность! О, божественное снисхождение! Он не сказал позвавшему фарисею: «Ты зовешь на обед Меня, Кто зовет всех людей на обед небесный; ты зовешь на обед Меня, Кто насытил целый народ пятью хлебами; ты зовешь на обед Меня, Кто дает пищу всякой плоти!» Ничего такого не сказал Спаситель, но, молча, возлег в доме фарисея. Он наперед знал, какой обед Он намерен был приготовить; уже знал, что имеет подойти к Нему блудница и спастись, и всюду к окружающим обращал взор, смотря на дверь, и только что не восклицал возлежащим: «Я буду есть пищу, которую вы немного спустя увидите; Я буду есть пищу — спасение имеющей подойди ко Мне жены; Мое питание — обращение людей; Мое питание — жизнь Моих рабов; Мой пир — раскаяние грешников; Моя услада — разрешение осужденных; Мое угощение — освобождение пленных». Когда Спаситель говорил это на ложе взором и видом, «вот, женщина того города, которая была грешница» (се жена во граде, яже бе грешница). Под прицел небесного Царя прибежала добыча; ловец уже возлежал готовым, и ловитва поспешила к ловцу: «И вот, женщина того города, которая была грешница». (Это) два тяжких знака нечестия. Скажи мне, евангелист, название ее, напиши имя жены; узнаем, как она называлась. Она имела названием грех и именем дурное поведение. Увидев, что Иисус возлежал в доме фарисея, она сказала сама себе: «Внутри Христос, изливающий человеколюбие и источающий милосердие; внутри Христос, дающий и словом исцеления и звуком врачевания; внутри Христос, прославляемый ангелами и живущий между людьми, как один из них; внутри Христос, сопрестольный Отцу и под одной кровлей с фарисеем; внутри Христос, питающий всех божеством и питаемый человечеством; внутри Христос — и терпит фарисейскую трапезу исполняющий всяким благом всякую трапезу; и Он вполне удостоил войти в дом фарисея, безгрешный, вполне попустил угощение Себя грешником. У меня есть хорошие надежды относительно моего нечестия: таким явившийся относительно фарисея, и относительно меня во всем будет добр и человеколюбив. Я нашла, как желала, общее умилостивление; нашла находящего ищущих Его, нашла отыскивающего желающих Его, нашла прибегающего к бегущим и предваряющего приходящих к Нему, нашла удобные для меня время и место. Подойду к чистому источнику, огрязненная сладострастием; не останусь оскверненной, когда явился такой источник; омою самое себя задаром, — так желает источник. Подойду к вечному свету — он полезен и днем, как ночью; увижу небесный свет в свете; подойду к солнцу правды, навлекающая на себя мрак неправды. Кто, обращаясь со светом, не получает части света? Подойду к Царю небес, пришедшему для меня ко мне, занявшему этот дом и давно, кажется, ожидающему моего прихода; подойду к небесному врачу, отверженная всеми; подойду к небесному врачу, болеющая при здоровье; так, увидев меня, Он может положить на мои страсти лекарство, которое может усыпить всю боль. Покажу знающему свои раны, и возьму лекарство. Подойду к единой жизни, отделившая самое себя от жизни самой дурной жизнью; подойду к человеколюбивому судье, осужденная. До воскресения мертвых разрешу свой долг, до страшного суда избегну суда, перед ужасным седалищем незаметно похищу свое наказание; прежде, чем увидеть, что Христос является судьей, увижу, что Он человеколюбиво беседует; прежде, чем устрашиться наказывающего, приласкаюсь к присутствующему. Я не первая осмеливаюсь на беседу с Ним; уже и другая, как слышала я, жена самарянка, при законе беззаконная, встретилась с источником при источнике, и отошла, почерпнув богопознание. И опять иная какая–то жена хананейского рода, свободная отрасль проклятого и рабского семени, подошла с просьбой против демона, насильно властвовавшего над ее единородной; она возвратилась, получив власть против демона: мать стала врачом для дочери, а этот жестокий и грубый демон, устрашенный повелением голоса Христова, не осмелился более приблизиться к девице.

Склонится к этому милосердый; помилует припадающую, которую не наказал согрешающую; помилует коленопреклоненную, которой беспорядочно пляшущей постоянно благодетельствовал; помилует делающую спасения, которую кротко поднимал, найдя погибающей. Он не переносит искренних слез, не может и для меня не явиться тем, что Он есть по природе, милосердым; много может перед Ним стон, поднимающийся из глубины души; большое дерзновение имеет у Него покаяние; скажет всячески и мне нечто кроткое, тихое и приличное Его божеству». Так размышляла мудрая, так делала верная. И нарядившись в женское покрывало, по–девически, а не по–блудничному, и скрыв так весь свой лик, до тех пор для всех открытый, как в театре, и тщательно осмотревшись отовсюду, чтобы никакой блудничный вид не вошел с ней к Господу, с обличением ее, она вбежала в дом фарисеев и, став подле ног Владыки, исполнила задуманное желание: «принесла алавастровый сосуд с миром и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром» (принесши алавастр мира, и ставши при ногу его созади плачущися, начат умывати нозе его слезами, и власы главы своея отираше, облобызаше нозе его, и мазаше миром) (Лк. 7:37, 38).

Но у меня нет дерзновения; всякий грешник без дерзновения; нет никаких оправдательных слов; безответен всякий грешник и беззаконник; нет голоса: без голоса всякий осужденный; порочная совесть заграждает мои уста, которые развратила моя распутная жизнь; обвинитель — богатство давит мой язык всегдашним внутри меня восклицанием: затвори уста; уста грешников не дерзновенны для ходатайства, язык осужденный не удобен для моления и обманчивое слово не пристойно для просьбы. Молча, я учу Тебя, знающего все обо мне; взглядом говорю, образом восклицаю, глазами проповедую о беззакониях, слезами объявляю погрешности, стоном возвещаю, что только от Тебя не в силах укрыться. Как пленница, со всем своим оружием падаю под Твои ноги, Царя небесного; и все свое тело, которым воевала против Тебя, или лучше, против себя, приношу к Тебе, человеколюбец! Помилуй эту голову, «ибо беззакония мои превысили голову мою» (яко беззакония моя превзыдоша главу мою) (Пс. 37:5)

Чего Ты желаешь — совершается, и слово Твое — дело. Я получу свободу от пречистых Твоих ног, как похитила врачевание от края Твоей одежды кровоточивая, когда Ты пожелал этого хищения; и я буду повествованием для последующих за мной о Твоем человеколюбии. Отпусти меня, и что обо мне — (это будет) для последующих родов прекрасным воспоминанием о Твоем милосердии; пусть говорят все, что некогда беззаконная и осужденная блудница, подойдя к Иисусу, была оправдана Им; и, увидев, все пусть подойдут со мной, и восхитят Твои дары. Праведный и человеколюбивый судья, обращающийся с осужденными по многому человеколюбию! Сюда к Тебе, как судье, я пришла — здесь объяви мне отпущение; не торжествуй над моими грехами перед всяким созданием; не объявляй всем на будущем суде мои беззакония; не посылай меня в адский огонь, имеющий своим веществом жизнь нерадивых. Иисус Христос, Сын Девы Марии и Создатель Девы! Через Деву и Матерь Твою и опять Деву, восстанови через нее святую меня преступную, и сделай невинной. Будучи также рожден женой, Ты знаешь, как Ты только знаешь, немощь людей».

Когда так говорила сама себе верная и умоляющая жена, Спаситель, будучи вблизи, дал желающей (возможность) воспользоваться желанием, и обнять Свои ноги для ненасытного наслаждения; будучи на ложе, Он и плачем ее пользуется, и пирует слезами покаяния, и жаждет, жаждая милости. Фарисеи тихо перешептывались друг с другом, говоря: «Что это за странное и неожиданное зрелище? Кто научил эту блудницу целомудрию? Кто подвигнул предавшуюся постыдным удовольствиям на такие мысли? Не она ли заведомый срам нашего города? Не она ли жена постоянных желаний? Не она ли обвинительница греха для каждого? Не она ли враг целомудрия и разрушительница законных браков? Не она ли лестью похищала людей? Как из такой и вдруг этакая? Как любящая смех и наслаждение явилась любящей слезы и печаль? Как неразумная и неуместная, обручающая всех смерти и образом, и взглядом, и видом, и суетной походкой и всем телом — изменилась в этот разумный вид? О, неожиданное изменение! О, странная перемена! Они так рассуждали, а позвавший Иисуса фарисей, порождая хульные помыслы в своей душе, говорил: «Если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница (сей аще бы был пророк, видел бы, кто и какова жена, которая прикасается ему: яко грешница есть) (ст. 39). Простой случай, что называется Он пророком; и я обманулся с остальными, введя Его в свой дом, как испытателя (всего) неизвестного. Если бы Он был пророком, знал бы ясно и будущее. Он не знает явной и очевидной для всех (грешницы), — как же может знать тайное для всех? Как Он терпит блудничные руки? Как не прогоняет прочь не имеющую ничего невинного в своем теле? Как не гнушается гнусной и исполненной всякого постыдства?» Фарисей охуждает великое человеколюбие, как незнание, и снисхождение называет незнанием, сам болея незнанием происходящего. «Обратившись к нему, Иисус сказал: Симон! Я имею нечто сказать тебе. (И отвещав Иисус рече к нему; имам ти нечто рещи) (ст. 40). Я знаю, что говоришь, ничего не говоря; знаю, о чем кричишь молчаливо; знаю, о чем восклицаешь молчаливо; знаю, с чем и эта обращается ко Мне в мыслях; знаю Я, какие строишь в душе против Меня помыслы. Я расскажу речи твоих мыслей, объявлю твое богохульство, обнародую высокомерие твоих помышлений, так как я пребываю в помыслах твоей души. Ты говоришь так: «Если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница». Это слова твоей мысли. Как бы Я узнал в глубине твоей мысли волнение поднятых помыслов, если бы не был Богом, устроителем всего? Как подозреваешь уже сам из ответа, познай, Кто Я, отвечающий тебе, когда ты ничего не говоришь; Я открываю речи твоей душе. Если бы Я был пророком, знал бы, кто и откуда жена? А где необходимое пророку освещение для знания видимого? Я не знаю стоящей на площади? Не знаю всем очевидной? Не знаю вот этой, для которой пришел к тебе? Я знаю, кто и откуда эта жена; ничто не сокрыто от божественных очей — ни корыстолюбец, ни дурное поведение; знаю, кто и откуда эта жена, и что она грешница; и рад, что удерживаюсь ею, так как ее, робко держащуюся за Меня, спасу, как прилично Богу. Не оскверняюсь ее руками, но делаю ее чистой. Нечистота не омрачает солнца, жемчуга не изменяет грязь, безгрешному не приражается грех. Не коснулся ли Я недавно прокаженного, и страдание исчезло? Ведь прокаженным не сделался, приблизившись к прокаженному? Так и теперь обычное совершаю чудо: изменяю ее в святость, а сам не изменяюсь в ее качество, терпя прикосновение (ее) руки. Я врач, но врач не ран, гнили и гнойной крови, а совершаю спасение болеющих душой; Я творец, и щажу Свое творение; Я Владыка, и не терплю наказания рабы, любящей Владыку; Я пастырь, и радуюсь, найдя Свою блуждающую овцу; Я пристань, и всех устремляющихся (ко Мне) принимаю. «Симон! Я имею нечто сказать тебе: …у одного заимодавца было два должника (Симоне, имам ти нечто рещи. Два должника беста заимодавцу некоему) (ст. 40, 41). Пока ты стоишь с ней в одном ряду; почему восстаешь против нее, как один только взошедший в крепость добродетелей? Пока ты стоишь ответчиком предо Мной; за что судишь ее, как единственно неответственный? Два должника — ты и она, а заимодавец Я; Я дал в долг тебе и жене настоящую жизнь. Один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят (Един бе должен динариев пятиюсот, другий же пятиюдесят) (ст. 41). Она должна пятьсот динариев, так как во многом погрешила; ты должен пятьдесят, так как немного ошибался; однако ты подлежишь отчету в жизни. Но как они не имели чем заплатить, он простил обоим (Не имущема же има воздати, обема отда) (ст. 42). Я простил тебе твои вины, прощаю и ей ее погрешности; ты первый вкусил Моего пришествия, пусть вкусит и она Моего непамятозлобия. Ты желал, чтобы Я явился человеколюбивым к тебе и бесчеловечным к ней? Но Я не допускаю взять тебя в управители Моей благости. Если бы ты занимал ее место, она твое, желал ли бы ты, чтобы она о тебе то говорила, что ты против нее думаешь? Ты не слышал, что чего не желаешь себе, не делай другим; это общий закон природы. Итак, скажи мне: который из них более возлюбит его?» (кто паче возлюбит его) (ст. 42).

В ответ Симон сказал: «думаю, тот, которому более простил» (мню, яко ему же вящше отда). И ему Спаситель: «Правильно ты рассудил (право судил еси) (ст. 43). Итак, оставайся при том, что ты Сам первый решил». «И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? (И обращся к жене, Симонови говорит: видиши ли сию жену) (ст. 44). Я не называю уже блудницей бросившую вместе с делом и имя свое. Видишь эту жену, самозванно вошедшую к нам, показывающую собой похвальное бесстыдство, делающую бесстыдство вожделенным, предводительницу по пути, который ведет ко Мне, начальницу благочестия, учительницу покаяния, научившую делом делу, непрестанно плачущую, дерзновение грешников, проповедницу Моего милосердия, сделавшую твой дом церковью, только ее одну молящуюся Единому, смотрящую на Меня, как на человека, и умоляющую, как Бога, преклоняющую колени предо Мной, как перед судьей, хотя без телохранителей и судейского седалища, поклоняющуюся (Мне) возлежащему? Видишь эту жену, неутомимую, совершительницу благого, ткущую себе одежду бессмертия своими волосами и слезами, ходатайствующую за себя всем своим телом, ненасытную в том, чего не нужно было видеть, и более ненасытную в том, неумеренность чего ублажается? Рассмотри сделанное тобой, и посмотри на сделанное ею, — и ты увенчаешь со Мной увенчавшую самое себя. Если ты не изумишься благочестию и делам ее, порицай Мое сострадание. Пришел в дом твой (Внидох в дом твой) Я, Христос, вверху и внизу и всюду и здесь такой же, каким видишь; пришествием Своим почтил тебя и дом твой; и ты воды Мне на ноги не дал (воды на нозе мои не дал еси); ты не возлил на мои ноги удобного, легкого и доступного, а она слезами облила Мне ноги (сия же, поносимая тобой, слезами облия ми нозе), которых не омочают воды и волны целого моря. Ты видишь (жену) возливающую странное орошение на Мои ноги; видишь неожиданный дождь, не из облаков несущийся, но из женских глаз рождающийся. Какой источник изливает столько потоков, сколько она слез? Какой родник не оскудевает, источая столько капель? Она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла; странный лентий она приготовила из своих волос, и неожиданное полотенце сделала для Моих ног из своих кос. Ты целования Мне не дал; ты не удостоил приложить свои губы к Моим губам; а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги (сия же, отнелиже внидох, не преста облобызающи ми нозе). О, приятное усердие! О, божественные поцелуи! О, духовные поцелуи, возместившие за прежние объятия! Ты головы Мне маслом не помазал (Маслом главы моея не помазал еси); более ценную часть тела ты не увлажнил простым елеем, а она миром помазала Мне ноги (сия же миром помаза ми нозе). Итак, что тебе кажется? Отвергну приносящую Мне такие угощения? Сброшу с Себя любезные Мне дары? Не обращусь к такому расположению? Не обращусь к вере высшей неба? Презрю столь прекрасное? Презрю жалостные стоны? Но Я не таков по природе. Презрю источники слез? Но Я не могу. Презрю заплаканный образ? По человеколюбию только Я принял образ раба. Откажусь от самого Себя для тебя? Возненавижу так искренно Меня любящую? Отгоню так обнимающую Мои ноги? Прогоню просительницу, не надеющуюся на это? Исполню волю диавола? Подарю Свою добычу неприятелю? Опять пошлю Свою голубицу к ястребу? Не сжалюсь над не говорящей ничего другого, как только — «помилуй меня»? Не помилую убежавшую так от диавола и прибежавшую ко Мне? Зачем же Я сошел с небес? Зачем облекся видимым телом? Зачем Я внутри твоего дома? Если бы Я намерен был прогнать ту, которая является и желает быть пойманной, то зачем Я занял место ловли? Но Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние) (Мф. 9:13); почему говорю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит» (отпущаются ее греси мнози, яко возлюби много. Кто же мало любит, мало возлюбится) (Лк. 7:47). Сказав это фарисею, Христос удостоил (жену) прильнувшую к Нему кроткого и ласкового взгляда и речи и, немного нагнувшись к закрывшейся и молящей, удостоил ее желаемого отпущения грехов: «Прощаются тебе грехи (отпущаются тебе греси) (ст. 48). Прими наконец, жена, просьбу, скрепленную слезами, прими воздаяние веры, прими награду послушания, прими дары благочестия, прими венец покаяния, прими сладчайший плод горьких стонов, прими сладчайшую жатву печального сеяния. Ты посеяла со слезами, с весельем пожни: прощаются тебе грехи. Разорваны верви худой жизни, расторгнуты оковы порочности; ты освобождена от вины и отчетов, избегла негасимого огня, немногими слезами погасила столь великое пламя, раздавила главу лукавого врага, славно победила противника. Дерзай, дочь: если Бог оправдывает, то кто осудит? Я, судья, становлюсь вручителем отпущения: кто другой разрушит Мой приговор? Я, судья, разрешаю: кто иной осудит? Дерзай, дочь; подумай, как внезапно ты возвышена, как ты пришла точно осужденная — и удостоилась освободиться от осуждения и сделаться дочерью Моего небесного царства. Ты пришла, как раненая, получить лекарство, и понесла, как царица, царский венец. Ты возрождена помимо утробы, воссоздана помимо грязи, выплавлена помимо огня, крещена помимо купели. Ты сама для себя сделала купель из слез; речь Моя стала твоим крещением, слово Мое просвещением твоего лица. Дерзай, дочь: вера твоя спасла тебя. Как поверила — почерпнула; как пожелала — получила; как захотела — стала царицей. Согнулась телом, и исполнилась вся светом. Вера твоя спасла тебя. Вера — начало спасения, вера — введение к бессмертию, вера — чистое око богопознания, вера усматривает незримое. Вера твоя спасла тебя. О, если бы и иудеи подражали твоей вере! О, если бы и эллины поревновали о твоем решении! О, если бы все люди научились веровать, как ты! Иди с миром (Иди в мире). Так как ты пожелала, будешь всегда иметь Меня с тобой и в тебе; если останешься такою невинной, Я никогда не отлучусь от твоей мысли; если соблюдешь эту чистоту не загрязненной, Я всегда с тобой пребуду; если останешься девственной невестой, Я буду для тебя девственным женихом, женихом —

Иди с миром. Помни настоящий день, в который ты насладилась свободой; помни эти прекрасные слезы, которыми ты достигла такой светлости; помни это покаяние, которым ты обрела достоинство дочери. Иди с миром. Я примирился с тобой, печалясь много времени до этого о тебе через тебя. Не разрывай прекрасного мира низкими делами; не поднимай опять войны против Меня своим телом; не сплетай опять по–

Иди с миром. Возвещай встречным, как благ Я и человеколюбив; указывай не знающим смывшего твою нечистоту; будь впредь сетью жизни. До настоящего дня ты охотилась за юношами для погибели (их); с настоящего дня уловляй всех людей для спасения; восклицай вместо Павла, будто раньше Павла уловленная: «Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первая» (верно слово и всякаго приятия достойно, яко Христос Иисус прииде в мир грешники спасти, от нихже первая есмь аз) (1 Тим. 1:15)».

Поревнуем и мы все покаянию ее, чтобы приобрести равное дерзновение; разрешим неправды, как она волосы; прольем такие же слезы, чтобы получить такие же лекарства; будем так любить Владыку, чтобы Он так любил нас; будем держаться и мы руками веры за Того, Кто охотно предается, и никогда не покинем Его, пока Он не скажет самим делом и нам: «Отпускаются ваши грехи: дерзайте, дети; вера ваша спасла вас!» И веру ее напишем в наших мыслях, воссылая славу Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.