(Ст. 25). Теперь же отправляюсь я в Иерусалим ради служения святым, находящимся в Иерусалиме.

(Ст. 26). Ибо жителям Македонии и Ахаии благоугодно было сделать некоторые подаяния для сообщения на бедных из святых, находящихся в Иерусалиме.

(Ст. 27). Ведь это они долги свои платят тем, что дают им относить; ибо если в духовных их (благах) сделались причастниками, разумей — в самом Евангелии, — то должны и в плотских (благах) щедростью подаяний сделаться их данниками.

(Ст. 28). Когда же совершу это, приду к вам и чрез вас (ваши места) отправлюсь в Испанию.

(Ст. 29). И я знаю, что идя (намереваясь идти) к вам, по повелению Господа для благовестия приду.

(Ст. 30–32). Умоляю вас, братия, помогать [греч.: «сподвизаться со мной»] мне в молитвах к Богу, чтобы избавиться мне от мятежников, которые находятся в Иудее, дабы приношение служения нашего, которое несем в Иерусалим, приятно было пред Господом, и (да) приду к вам в радости по воле Божией.

Глава 16

(Ст. 17–18). Умоляю же вас, братия, остерегаться тех, кои производят разделения и причиняют соблазны, ибо таковые Иисусу Христу Господу нашему не служат, но своему чреву, — и приятными словами и красноречием своим обманывают, обольщают и пленяют сердца простодушных.

(Ст. 19). Дабы ваше послушание достигло всех стран, или доброе поведение ваше доходило до всякого человека, или Евангелие, которое вы приняли, проповедовалось пред всеми людьми.

(Ст. 20). Бог же мира да сокрушит сатану, который утрудил вас всем этим, и положит его под ногами вашими за то, что он хотел отклонить проповедь уст ваших.

Первое послание к Коринфянам

Когда Евангелие чрез Павла достигло Коринфян, и они получили Духа, ими овладело надменное тщеславие из-за благодатных даров Духа. И каждый из них начал стараться о том, чтобы привлечь к себе ближнего своего. Как только учитель приобретал какого-либо ученика, он тотчас же спешил крестить его, дабы кто другой не предупредил крещением его и не назвал его своим именем. Хотя и новое учение проповедовали эти люди, но предпочитали прежний образ поведения. Правда, секты различались по обетам, так что школы Платона и Аристотеля не имели таких обетов, однако же и у тех, и у других остался тот же нрав разномыслия. Так, между начальниками их и учителями был один еврей, и он, величаясь над товарищами своими, предавался гордости; другой отличался мудростью; иной был богат и раздавал щедрые милостыни. Один был одарен пророчеством, другой родом языков, третий толкованием языков, а иной превосходил другого тем, что терпел за Евангелие преследование и мучение. И тогда как каждый из этих учителей высокомерно величался тем, что имел, ученики их еще более, чем они, превозносились той похвальбой своих учителей.