Вы соглядатаи. С воспоминанием предыдущих снов связуется здесь обвинение совсем постороннее. Связь сия не в том состоит, будто Иосиф, воспоминая, как некогда братья поругались снам его, желает, по их событии, взаимно поругаться завистникам, но в том, что, признав теперь свои прежние искушения благодеянием Промысла, он получил в то же время тайное внушение поставить в кратковременное искушение своих братьев для их исправления.

Вы пришли смотреть наготу земли сей. То есть места, не укрепленные ни природою, ни искусством и открытые для нападения неприятельского. Подозрение благовидное, ибо самая опасная граница Египта была со стороны Палестины; и необходимое в Иосифе для Египтян, ибо внезапное благоволение к неизвестным пришельца, его самого могло бы привести в подозрение у Египтян.

Мы без хитрости. То есть мы люди, не имеющие никаких скрытых видов и враждебных намерений.

Нас, рабов твоих, двенадцать братьев и проч. То есть «мы не посланники какого‑либо царства или народа; мы принадлежим к одному малочисленному племени. Как же можем мы быть опасны для Египта?»

А одного не стало. Выражение обоюдное, происшедшее, как кажется, от смущенной совести. Сыны Иакова не хотят признаться, что брат пострадал от них, и не смеют солгать, что он умер.

Точно так, как я сказал вам и проч. То есть «я сказал вам, что имею на вас подозрение; теперь это ясно откроется».

Клянусь здравием Фараона. В клятве именем Фараона некоторые находят род идолопоклонства. Но и евреи, даже лучшие из евреев, не чуждались употребления в клятвах имен человеческих (1 Цар. XVII. 55. XX. 3. XXV. 26. 4 Цар. II. 2. 4. 6). Разум клятвы Исифовой таков: «как верно то, что Фараон здрав, или, что я желаю, да здравствует Фараон, так же верно и то, что вы не выйдете отсюда, разве когда меньший брат ваш придет сюда» [46].

И отдал их под стражу на три дня. Для того, может быть, чтобы дать время избрать одного, который бы возвратился к отцу и привел бы последнего брата; ибо вначале никто не вызвался на сие горестное поручение.

Я боюсь Бога. Сими словами Иосиф довершает торжество истины над совестью своих братьев, которое вскоре и делается видимым (21). Видя иноплеменного властителя, из страха Божия удерживающегося от жестокости против пришельцев неизвестных и почитаемых соглядатаями, с какими угрызениями долженствовали они вспомнить: боялись ли Бога тогда, когда ожесточились против своего брата, почитая его соглядатаем своих поступков!

Один брат из вас да содержится в доме заключения вашего. Дав почувствовать братьям силу строгого суда, для достижения своего намерения Иосиф смягчает свое определение, вероятно, для того, чтобы не причинить тяжкой печали отцу своему.

За то постигла нас скорбь сия. Братья Иосифа счастливы тем, что и в греховном состоянии сохранили уверение о премудром и праведном Провидении. Сие уверение становится теперь источником их покаяния, очищения и спасения. Счастлив, кто умеет по их примеру изъяснять свои несчастия.

Ибо между ними был переводчик. Хотя еврейский и египетский языки суть отрасли одного корня, однако неудивительно, что египтяне имели нужду в переводчике для евреев, подобно как во времена царей простой народ Иудейский не мог разуметь Халдеев (4 Цар. XVIII. 26).

Из настоящего случая некоторые выводят, что в доме Иакова употреблялся язык ханаанский, а не еврейский; ибо говорят: откуда еврейский переводчик в Египте? Но удивительно ли сие, тогда как еврейским языком недалеко от Египта говорили уже многие и многолюдные племена, кроме Иаковлева, как то: племена Измаила, Хеттуры, Исава? Если же и подлинно на ханаанском говорили сыны Иакова в Египте, можно ли заключить из сего, что в их доме не было собственного, еврейского языка?

И взял из них Симеона, и связал его пред глазами их. Иосиф не касается Рувима, как менее виновного; на Симеона же слагает всю тяжесть бедствия, конечно, как на виновного более прочих. Будучи старшим после первенца, Симеон мог бы, соединясь с сим, удержать и прочих от преступления; он сего не сделал. Судя по его свойствам, какие открываются из его поступка с Сихемлянами и из решительного отзыва самого Иакова (XLIX. 5 — 7), можно догадываться, не он ли был первою причиною несчастия Иосифова.