А Вениамину дал часть впятеро больше частей всех их. Отличая Вениамина, Иосиф и удовлетворяет своей к нему любви, и отдает справедливость его непорочности, и в то же время испытывает, не возбудит ли сие зависти в братьях.

И пили у него довольно. Не пьянство сим описывается, но довольное употребление вина по обряду пиршества. Пьянство нетерпимо было в древнем Египте.

Он, конечно, догадается об ней. Семьдесят толковников перевели: он же и волхвованием волхвует над нею. В изъяснение сего полагали, что Иосиф говорит здесь о себе по понятию народа, чтобы тем более закрыть до времени лице свое от своих братьев; или что он действительно употреблял чашу при жертвоприношениях и возлияниях, когда приступал к толкованию снов. Но по примеру употребления слова \УШ (3 Цар. XX. 33) должно исправить перевод сего места так: он, конечно, догадается об ней. То есть по привычке употреблять сию чашу вспомнит о ней, узнает, что ее нет, и, по своему проницанию, верно угадает, где она должна быть. Сие изъяснение наилучшим образом согласуется с последующими словами Иосифа к братьям: неужели вы не знали, что такой человек, как я, конечно, угадает? Волхвует ли он, они знать не могли, но его проницательность имели случай приметить.

Что скажем мы и проч. Могли бы они отвечать, что мешки не ими наполнены и не ими завязаны. Но как улика была очень ясна, поведение Иосифа грозно, защита от притязаний невозможна, то Иуда, чтобы более не раздражить владыку Египта своим оправданием и жалобою на коварство, обращается к его милосердию.

Бог нашел неправду рабов твоих. Найти неправду значит обнаружить, осудить и наказать ее (Ос. XII. 8). Разум признания Иудина таков: «Положение наше столь затруднительно, что мы не находим достаточного средства отвратить от себя подозрение; итак, умалчивая о справедливости или несправедливости настоящего обвинения нас в татьбе, признаем, что, конечно, Бог судил наказать нас за некий тайный грех, и потому готовы предаться своей судьбе». Нельзя не приметить, что Иуда в сие время думал о известной неправде братьев против Иосифа; но, боясь подать своему судии новый случай к строгости, он закрывает от него свое признание обоюдными словами (см. 20. 28).

Ибо ты то же, что Фараон. То есть ты властен и произнести решительный непререкаемый приговор суда, и оказать царскую милость.

Жена моя. Иаков по преимуществу означает сим именем Рахиль, единственную его супругу, по его намерению.

Я заключил, что, верно, он растерзан. Иуда признается, что Иаков лишился сына необыкновенною кончиною, но смягчает его слова и закрывает его подозрение (XLII. 36). И здесь искренность борется с опасением новых бед.

С душою которого связана душа его. Сим описывается самая сильная любовь (1 Цар. XVIII. 1).

Удалите от меня всех. Иосиф уединяется с своими братьями не только по обыкновенному правилу благопристойности, дабы, дав свободу своим сердечным чувствованиям, не представить из себя позорища для иноплеменников и подчиненных, но и для того, чтобы не унизить в глазах Египтян своих братьев открытием их преступления.

Были в смятении от присутствия его. Радость, страх, удивление, раскаяние долженствовали составить сие смешанное чувствование.

Приблизьтесь ко мне. Или смущение не позволило братьям при первых словах приблизиться к Иосифу и, может быть, повергло их пред ним на землю; или он не хотел вслух произнести прискорбную тайну их преступления.

Я Иосиф, брат ваш. Повторяет, поспешая прекратить изумление: прилагает имя брата, предваряя отчаяние.

Но уже не печальтесь и проч. Теперь суд над братьями Иосифа оканчивается, и покаянию подается утешение. Дабы облегчить скорбь раскаяния и единожды навсегда прекратить взаимные обвинения и жалобы братьев, Иосиф старается обратить их внимание от их злого дела к благим последствиям, которые извлек из него Промысл.