Итак, Иисус Христос еще до Своего рождения был совершенным человеком по слову Пророка Иеремии: жена окружит мужа.

Но по телу Своему Он действительно был младенцем и походил на других младенцев; в чём и видна Его дивная любовь к нам. В са­мом деле, представьте себе, как вечное Слово, сильное сотворить из ничтожнства тысячи ми­ров, соединённое с сею великою душою, которая одна имела более разума и силы, нежели все Ан­гелы и человеки, соединяется ещё с сим малым телом, которому Воплотившийся мог бы в одно мгновение ока дать все совершенства, раскрыв­шиеся в Нём с годами, и которое, однако ж, Он принял во всей его слабости, потому что Сло­во, со делавшись плотью, дабы принять на Себя все немощи нашего естества, благоволило ожи­дать медленного и неприметного возрастания, свойственного нашей природе. Сын Божий пре­доставил телу Своему расти нечувствительно, не придавая ни членам Своим более сил, чтобы мог­ли они скорее вполне возрасти, ни языку Своему более подвижности, для скорейшего глаголания, ни ногам Своим более твердости для хождения, ни рукам более крепости для действования ими; Он был как простой младенец, подобный всем другим. О Боже, как глубоко это смирение Тво­ей бесконечной мудрости, что Ты благоволил подчинить Себя слабостям и недостаткам мла­денчества! О Божественное Слово, до какой сте­пени Ты снизошло из любви к нам!

Но надлежало ли, чтобы Всемогущий Бог, дающий всякому живому существу пищу, Сам должен был питаться млеком Своей Матери? Нужно ли было, чтобы сия Преблагословенная Матерь приготовляла Ему детскую пищу и за­ставляла употреблять её, чтобы Она утешала Его разными ласками, и, наконец, принимала о Нём все прочие попечения, в которых нужда­ются вообще все дети, не имеющие ещё разу­ма? Бесконечная премудрость имела ли в этом нужду? Или лучше, как могла она принять сии детские утешения, лишние для человека в более зрелых летах?

Какое восхитительное зрелище! Бог Младе­нец, Бог отлагающий на время всемогущество Своего Божества и всё величие души, чтобы оставить естество телесное в том же состоянии, в каком находятся все дети; Бог, подчиняю­щийся всем нуждам этого столь нежного возрас­та. О Пречистая Мария! Какая слава для Тебя!

Ах! Без сомнения Пресвятая Дева, знавшая до­стоинство сего Божественного Младенца, ис­полняла все обязанности в отношении к Нему, как самая лучшая мать. Как постыждает Она Своим примером тех забывающих побуждения природы, или безрассудных матерей, которые, часто без всякой благовидной причины, торо­пятся сложить с себя на других заботу кормить грудью и воспитывать их детей. Святый Иосиф удостоился славы быть споспешником Марии в том высоком служении, чтобы питать и хра­нить истинного Сына Божия: в поте лица своего, трудами рук своих он содействовал к этой цели несколько лет. О великий Святый! Какое было для души твоей наслаждение давать хлеб Тому, Кто Своим промыслом питает и хранит всю сию великую вселенную.

Счастливы мы, Христиане, могущие в раз­ных видах исполнять в отношении к Боже­ственному Младенцу Иисусу обязанности, подобные тем трогательным обязанностям, которые исполнять призваны были Иосиф и Мария. Постараемся посредством пламен- ноусердного приобщения Святых Тайн удо­стоиться того, чтобы Иисус более и более жил и действовал в наших сердцах; постараемся добрым примером своей жизни содействовать и к тому, чтобы Он обитал в сердцах наших братьев; будем поддерживать, руководство­вать, утешать страждущих, заблуждающихся и погибших членов Его благочестивыми мило­стынями, мудрыми советами и словами мира: так, поистине, можно достигнуть той славы, чтобы, подобно Иосифу и Марии, наречься ма­терью и хранителем Спасителя.

Бегство в Египет

(Ев. от Матфея И. 13-15)

По отшествии волхвов, се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: возьми Младенца И Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе; ибо Ирод станет ис­кать Младенца, чтобы погубить Его»

«Иосиф встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и отправился в Египет. И был там до смерти Ирода; да сбудется речённое от Госпо­да, чрез Пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего».

НАЗИДАТЕЛЬНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Упомянем теперь о суетном, неоснователь­ном упрёке, который Цельс, а впоследствии, и другие распространители нечестия, делали Господу Иисусу касательно Его бегства в Еги­пет: «Какая была нужда Тебе переселяться в младенчестве? Боязнь ли умереть? Но страх смерти должен ли проникать в душу Бога? Вот сшедший с неба Ангел велит бежать Тебе и Тво­им ближним, спасаться от общей опасности; но разве Бог не мог избавить Тебя от неё, когда по любви к Тебе Он посылал уже неоднократно своих Ангелов?» Цельс говорит, как человек, не признающий решительно ничего божествен­ного в теле и душе Иисуса. Но мы веруем, что в Нём было и Божество и человечество: Он был Бог, Который, как Он Сам говорит, есть путь, истина и жизнь (Иоанн. XIV, 6); Он был и Че­ловек, как Сам Он свидетельствует другими словами: вы ищите убить Меня, человека сказавшаго вам истину, которую слышал от Бога (Иоанн. VIII, 40). Когда Сын Божий облекся человеческой плотью, то странно ли, что Он поступает как человек, то есть убегает от опас­ности? - Он мог избрать другие средства. Кто спорит против этого? Но надлежало ли рас­точать чудеса, когда достаточно было способов простых и естественных? Средства необыкно­венные и разительные не всегда согласовались с Его намерением явить миру, что сей, види­мый людьми, человек, есть Слово Божие, Бо­жия Сила и Премудрость, Христос, Сын Бо­жий. (Ор. прот. Цельса кн.1)

«Удивляются, — говорит Иоанн Златоуст (Бес. 8. на Ев. от Матфея), - что Бог не спас сего Младенца от ярости Ирода иным способом, как только повелел Ему бежать с Матерью в Египет. Но сим-то кажущимся бессилием Сын Божий начинает действовать сообразно с божествен­ным устроением тайны Его воплощения. Ибо, если бы Он всегда действовал как Бог, во всем величии Своего могущества, то осмелившиеся представить Его воплощение басней ещё с го­раздо большей дерзостью стали бы отрицать то, что Он некогда восприял плоть нашу. Итак, Он убегает не по действию страха человече­ского, но по Божественной Премудрости; не по необходимости, но по произволению. И при­чиной бегства в Египет было то же самое мило­сердие, которое позднее побудило Его приять крест и принесть Себя на нём в очистительную жертву для нашего спасения».