«Вмале не скончаша мене на земли, аз же не оставих заповедей Твоих».

«Едва, толкует святой Афанасий, не лишился я жизни от гонений». «Уж они, прибавляет Зигабен, свалили меня наземь; еще немного, то и жизни бы лишили; но я и в такой крайности не оставил заповедей Твоих; в них поучаюсь и их храню». Сначала подходили враги со льстивою речью, желая склонить меня на свою сторону; но так как я не поддался им, то они взялись за другое и сравняли меня с землею, лишив всего и доведши до того, что хоть умереть. Но я перетерпел и эти смертельные страдания, а все–таки не отступил от заповедей Твоих. Точь–в–точь исполнялось это на святых мучениках.

В этом пятая причина, почему справедливо подание помощи и избавление от угнетений. Вот доведен я до последней крайности, а все стою. Если Ты испытываешь меня, Господи, то, кажется, испытание уже состоялось полное и пора положить ему предел; а так как, несмотря на крайность смертельную, Ты хранишь еще жизнь мою, то из этого я заключаю, что Ты, наконец, готов ущедрить меня покоем, потому и молюсь: избавь.

В нравственном отношении здесь можно видеть указание на самые сильные возбуждения греховности и устояние против них. Тут последний предел, до которого простирается и дело произволения человеческого в борьбе со страстьми, — не соглашаться на худое. Согласие и несогласие — всегда дело свободы; его никто насиловать не может, ни Сам Бог всемогущий. Но дальше этого успех уже нейдет, поколику он зависит от произволения. Укротить страсти, отсечь их от естества нашего, сделать их нечувственными, или, что то же, возвесть в чистоту, есть дело благодати Божией. Пророк и говорит в лице боримого: о, как сильны были возбуждения! Как бурный ветер наклоняет слабое растение до самой земли, так было и со мною; но я не поддался. Теперь я все сделал, что от меня зависело, доверши же, Господи, дело Своею благодатию и укроти борющие меня страсти. А пожалуй, выражает и опасение: устоять–то я устоял, но кто знает, устою ли после? Лучше возьми от меня, Господи, эти страсти!

Святой Амвросий выражает последнюю мысль: «Не напрасно прибег он к Божественной помощи, зная, что брань у него идет с сильными врагами и много предлежит ему схваток с ними: то нападают нечистые духи, то плоть восстает с своими приманками. Хоть и противостоишь им, а все боишься, как бы не пасть. Научимся же из сего опасаться более всего своего домашнего врага, которого всегда носим с собою. Не столько силен он, сколько льстив и разнообразен в приражениях. Он воспламеняется вином, горит похотию, возжигается от взора на мимоидущую случайно женщину, питается надеждою, но и от безнадежности не слабеет, возбуждается приманками, но не кончается и удовлетворением. А вот и поразители его: его надламывает страх, измождает труд, а страдания сокрушают его голову».

Стих восемьдесят восьмой

«По милости Твоей живи мя, и сохраню свидения уст Твоих».

Цель жизни настоящей есть исполнение заповедей Божиих. Кто этого держится, тот носит в самом себе основу того, на чем, по промышлению Божию, может держаться жизнь его. «Но, замечает блаженный Феодорит, пророк слово свое украсил смиренномудрием, потому что просил жизни не как воздаяния за правду, но как дара милости, обещаясь хранить за то свидения Божий».

Как в предыдущем восьмистишии, молил–молил и наконец сказал: пусть будет так, как Твоей воле угодно, только да будет сердце мое непорочно, — так и здесь: просил–просил и в заключение говорит: ну, пусть торжествуют враги; только жизнь мне сохрани, чтобы мне больше преуспеть в хранении свидений Твоих, — заключает то есть преданностию в волю Божию, которая составляет существо молитвы.

В нравственном отношении эта молитва должна быть молитвою о благодатном оживлении. Святой Амвросий толкует этот стих так: «Страсти восстают и мешают мне верно исполнять заповеди Твои, — пошли же благодать, или усугубь благодать, оживляющую дух мой. Тогда святые духовные движения будут заглушать движения обессиленного греха, и я беспрепятственно буду хранить свидения Твои. Я воздерживаюсь от дел греховных; но отсеки самые страсти, чтобы мне, воззревая, например, на жену, не похотствовать на нее даже в сердце моем».

Или можно и так: «живи мя», соблюди меня для вечного живота. Пусть эта жизнь идет уж тесно, но не лиши меня вечного блаженства; а я обещаюсь хранить свидения Твои, верность которым есть неотложное условие к получению блаженства в вечности. «Словами: «живи мя», говорит святой Амвросий, пророк просил, конечно, не того, что имел, то есть жизни, ибо жил, но того, чего желал, то есть, чтобы жить в вечности, разумея блаженную жизнь. Зная, однако ж, что в этом многоволнующемся теле трудно сохранить неизменным доброе настроение души, он просит милости, чтобы непрестанно быть оживляему Духом и чрез то всегда жить для Бога и быть мертвым греху. Ибо когда мертв будет грех в нас — будет жива жизнь для Бога, и хранение заповедей продолжится непрерывно и постоянно, и проложит путь к вечной жизни в Боге».

Стихи 89 — 96

Двенадцатое восьмистишие следует под буквою или словом «ламед» — «учить».

Учить означает и то, чтобы других учить, и то, чтобы самому учиться, заучивать. К настоящему восьмистишию приложимо только последнее значение. В нем говорится о поучении в законе Божием, чтобы то есть уразумевать волю Божию и действовать сообразно с нею. Предмет этот многообъятен, и пророк неоднократно уже обращал на него внимание. В настоящем случае он показывает, к какому убеждению привело его поучение в законе Божием и какие блага оно доставило ему. Изучив закон, убедился я, говорит он, что если кто хочет истинно жить, то ему нельзя иначе сего достигнуть, как сообразуясь с законом Божиим, выражающим волю Божию о нас. Посмотри: на небе невидимом и на небе видимом, и на земле, и во всех явлениях ее, — все покорствует воле Божией. Если хочешь жить среди тварей, так устроенных, то направляй себя и ты по воле Божией; иначе будешь затерт таким общим движением, если пойдешь наперекор ей (стихи 89 — 91). Я так положил себе действовать, и вот что получил: при всех смирительных обстоятельствах, не погиб (стих 92); действуя по оправданиям Божиим, я ожил (стих 93); взыскав их, присвоился Богу и чувствую себя спасенным (стих 94); враги расставляли мне сети, но погибели моей не устроили, потому что уразумение свидений Божиих научило меня разгадывать их козни и миновать их (стих 95); наконец, вступив на путь воли Божией, я чувствую, что вышел на простор и свободу, вступил в область, которой нет предела (стих 96). Приступая к объяснению сего восьмистишия, святой Амвросий молится так: «Прииди, Господи Иисусе, отверзи нам дверь сего пророческого учения, так как она для многих затворена, хотя с первого раза и представляется отверстою».