То же может исповедать и всякий подвижник, когда минует его буря страстей и сильные смущения от бесов. Блюдет его от падений страх Божий и непоколебимая верность закону Божию. Потому–то по миновании искушения и они всегда от сердца говорят словами святого Афанасия Великого: «От приражения лукавых помыслов и нападения сопротивных сил погиб бы я, если бы закон Твой не стал для меня опорою».

Стих девяносто третий

«Во век не забуду оправданий Твоих, яко в них оживил мя еси».

Прежде пророк сказал о том, что спасительного испытал он от поучения в законе Божием и от верности ему; теперь говорит о своей решимости вследствие того: так как Ты соблюл живот мой, «оживил мя ecи», оставил в живых за то, что я поучался в законе Твоем и следовал ему во всем, то и вперед я никогда не забуду оправданий Твоих, следуя коим, человек является правым пред Тобою. «Дознав опытом, поясняет блаженный Феодорит, что оправдания Твои дают жизнь, я сохраню неизгладимое памятование о них». «Не забуду», не памятию только и помышлением, а делом и жизнию, — не забуду то есть ходить в них, исполнять их. Опыты благих последствий от исполнения заповедей и оправданий Божиих воодушевляют решимостию навсегда оставаться верными им. С этим сладостным оживлением, которое дает жизнь по воле Божией, ничто не может сравниться. Желая оставаться навсегда в таком оживлении, я уж не хочу ничего знать, кроме оправданий Твоих. «Как оздоровевший, говорит Дидим у Зигабена, от какой–либо тяжкой болезни при пособии известных лекарств не забывает никогда про них, так и пророк, будучи оживлен Богом в оправданиях, какие имел от Него, говорит, что вовек не забудет их, выставляя побуждением к тому оживление свое в них».

Слово пророка указывает не на одно сохранение жизни телесной, ради верности оправданиям Божиим, но более того — на оживление души, которое всегда бывает в силе, хотя бы и не последовало сохранения жизни. Потому–то и говорит он: «яко в них оживил мя ecи». Это то же, что сказать: я чувствую в себе жизнь, которая качествует во мне чрез посредство оправданий Твоих. И действительно, где нет обличений совести, где нет предпочтения себеугодия богоугождению, несмотря на сопровождающие такой образ жизни произвольные и непроизвольные лишения, там только и есть настоящая жизнь; и, как настоящая, она не может не намащать души елеем радования, проникая все составы ее и всюду оставляя следы довольства и умиротворения. Посему святой Афанасий и пишет касательно этого места: «Буду взирать на Твои законы, потому что в них обретаю жизнь, как и сказал Ты мне, что «сотворивши та человек жив будет в них» (Лев.18,5). Следовательно, жив один праведник, хотя, по–видимому, и умирает; а неправедные — мертвы, хотя и кажутся живыми, потому что первые в себе самих имеют основу жизни — правду, а последние, не имея этой основы, подобны неодушевленным вещам, которые не сами собою, а отвне приводятся в движение».

Таким образом, можно сказать, что если иные бывают неверны заповедям Божиим, то потому, что не успели испытать, сколь животворно действует на душу исполнение их. Испытать же не допускает их неверие: не верят, что так есть, и не делают опытов самоотверженного исполнения заповедей; тогда как противоположная тому жизнь представляется им предлагающею испытанные удовольствия, хоть удовольствия эти всегда отзываются горечью. Надобно поверить и вступить на путь заповедей. Сладость жизни по заповедям не тотчас дается вкусить для того собственно, чтобы посредством сего испытать веру и дать ей окрепнуть. Но она есть и ожидается теми, кои вступили на этот путь. Когда испытание пройдет, тогда дается ощутить и сладость жизни такой, как свидетельство того, что началось оживление души под благотворным действием верности заповедям, и чем дальше, тем ощутительнее это оживление. Наконец, вселяется в сердце и полнота жизни. Это уж тогда, когда приходит Господь со Отцем и Святым Духом и творит себе обитель в душе, ради долгой, постоянной и терпеливой ее верности заповедям.

Стих девяносто четвертый

«Твой есмъ аз, спаси мя, яко оправданий Твоих взысках».

Сам Бог присвояет Себе верно исполняющих волю Его, называя их Своими рабами, Своими верными слугами, друзьями, сынами и дщерями; и вступающие на путь заповедей чувствуют, что вступают как бы в некое свойство с Богом, становятся Своими Ему. Так бывает и между людьми: когда кто верно служит кому, то не считает себя чуждым ему и верует, что и тот, кому он служит, не считает его чужим себе.

Так и в деле Божием. Это взаимоприсвоение составляет духовный союз Бога с верными душами и душ верных с Богом. Вот это–то родство с Богом и исповедует здесь святой пророк: я Твой, говорит он, потому что «оправданий Твоих взысках»; взыскал я оправданий Твоих, и стал Твой. Верую, что и Ты имеешь теперь меня Своим; спаси же меня, как Своего. «Твой аз, спаси мя!» «Твой я раб, говорит святой Афанасий Великий, Твой я по благодати сын, Твой я служитель». «Не все, прибавляет блаженный Феодорит, могут говорить так: кто раб греху, тот лжет, именуя себя рабом Божиим: «имже кто побежден бывает, сему и роботен есть» (2Пет.2,19). Посему, если мы, освободившись от греха, положим намерение следовать Божиим законам, то и мы можем говорить о себе словами пророка».

О, какого великого дара, какого неизреченного преимущества лишает нас грех!.. «Божий» — такое звание дается исполнителям заповедей Божиих, и не звание только, но самое существенное свойство и родство с Богом! Кто посвящает себя на служение Богу, взыскав оправданий Его, того Бог, благодатию Святого Духа, претворяет в нового человека, и бывает он Божий, как рожденный от Бога. Что значат пред этим все титла и все преимущества земные!.. А между тем мало кто помышляет об этом, беззаботно предаваясь греху в самоугодии плоти, тогда как грех не только ничего не дает, но расточает даже и то, что человек имеет от щедродателя — Бога. От того–то мы и не имеем права говорить: «Твой есмъ аз». Какие же мы, в самом деле, «Его», когда совесть громко говорит нам, что мы только и делаем, что творим плотоугодие в похоти?

Увлекаясь преимуществом такого титла, иной, пожалуй, и рванулся бы сказать: «Твой я, Господи», — но восстают ближайшие его господа, которым он работает, и зажимают ему уста. «Приходит похоть, разъясняет эту мысль святой Амвросий, и говорит: мой ты, потому что плотоугодничаешь, ты продал себя мне за любовь к такой–то; я заплатила за тебя твоим падением с такой–то блудницею. Приходит любостяжание и говорит; мой ты; серебро и золото, которое ты имеешь, цена рабства твоего; то, чем ты владеешь, есть уплата за твое самовластие (с моей) и продажа свободы (с твоей стороны). Приходит роскошество и говорит: мой ты; однодневное пирование есть цена за всю жизнь твою; эти роскошные яства есть уплата за твою голову; я купило тебя за чаши вина, стяжало за дорогие блюда. Приходит честолюбие и говорит: мой ты; разве не знаешь, что за то я доставило тебе власть над другими, чтобы ты мне покорствовал? Ты раб мой за то, что я подчинило тебе других. Приходят и все другие пороки и страсти, и каждая из них говорит: мой ты, — и тот, кому говорят они это в правду, не смеет и языка поворотить против них. Как же такому осмелиться сказать Христу Господу: «Твой я»? — Нет, ответит Он тебе: «не всяк глаголяй ми, Господи, Господи, внидет в царствие небесное» (Мф.7,21). Не всякий, говорящий Мне: «Твой я», есть Мой. Ты Мой, если только совесть твоя не обличает тебя в лживости слова твоего, если речи твоей не противоречат дела и помышления сердца твоего. Не отрицаю, что тот Мой, кто сам не отвергает сего или, лучше, кто отвергается сам себя. Не хочу иметь рабом того, кто рабствует многим господам; ибо как будет Моим тот, кто языком говорит: «Твой есмъ аз», а делами опровергает это и жизнию своею показывает, что предан диаволу? Не Мой тот, кого разжигает похоть, ибо у Меня чистота; не Мой тот, кого возмущает скородвижный гнев, потому что Я — кротость; не Мой тот, кто услаждается пиршествами, потому что у Меня строгая во всем воздержность. У Меня мир, и вздорливости Я не ведаю. Что Мне до того, о ком диавол может сказать: «Он мой; он передо мною преклонил выю свою, и я нахожу в нем много своего? Имя–то он носит Твое, а служит мне». Святой пророк Давид праведно сказал: «Твой есмь аз», потому что всегда предан был Господу, «яко оправданий Твоих взысках», то есть я ничего не искал чуждого Тебе, но всегда желал одного того, что Твое есть: «оправданий Твоих взысках». Они — единственное достояние мое; а чрез них и Сам Ты — часть моя еси, Господи».

Стих девяносто пятый

«Мене ждаша грешницы погубити мя, свидения Твоя разумех».