Стих сто тридцать второй

«Призри на мя и помилуй мя, по суду любящих имя Твое».

Уже возлюбил заповеди, вступил на путь их, сознал безопасную верность этого пути, привлек и Духа благодати, — чего же он еще желает? — Непрерывности Божия покрова и Божия благоволения. В жизни духовной ни на минуту нельзя предаваться беспечности: всюду препоны, отвсю–ду враги, и не увидишь, как подкрадутся и сокрушат. Только око Божие все зрит; только покров Божий от всего обезопасит. Отсюда и вопль: «призри на мя и помилуй мя. Помилуй», яви то есть милость и благоволение, «по суду», или по чину «любящих имя Твое». «Пророк, говорит блаженный Феодорит, умоляет о том, чтобы сподобиться ему Божия благоволения, но не просто, а как обычно Тебе — Богу, оказывать милость Свою любящим Тебя. Умоляю дать и о мне то же определение, что и о них». «Как, изъясняет святой Афанасий, определил Ты призирать любящих имя Твое и сподоблять их великого Твоего посещения, так сподоби и меня той же милости!» Так сознает себя постоянно держимым на руках Божиих усердно угождающий Ему исполнением заповедей; а все–таки, видя бездну под собою, молится, чтобы не отнимал от него Господь десницы Своей. Истинная жизнь в духе держится непрестанным, так сказать, взаимодвижением Бога к духу и духа к Богу. Когда есть живое устремление духа нашего к Богу и действенное привтечение Духа Божия к нашему духу, тогда жизнь духовная в движении. В этом и состоит то духовное дыхание, которым поддерживается жизнь духовная, точно так, как дыханием телесным поддерживается жизнь телесная. Нет жизни в телесном организме без дыхания; нет жизни в духе без сказанного Богообщения. И в этом ничего нет невероятного. Бог везде и все исполняет. Когда сердце отверзается верою, исканием, богопреданностию, Бог входит и исполняет его. Вот и жизнь духа! Дивиться надо только тому, что не все мы живем этою жизнию. Многие даже не знают, что это за жизнь, ибо она невидима и как бы неосязаема, хотя и вседейственна. Другие разумеют под нею совсем не то, что она есть такое. А это еще более жалко: сами себя обманывают, полагая, что имеют, тогда как вовсе у них ничего нет. В том–то и премудрость, чтобы попасть на истинную тропу. Но кого влечет Отец Небесный, тот всегда находит ее.

Слова: «по суду любящих» — указывают и на Божию любовь. Так обетовал Сам Бог: «Аз любящие Мя люблю» (Притч.8,17). Любовь Божию приемлет сердце любимого и ощущает теплоту ее. И своя любовь к Богу есть теплое чувство. Теплота с теплотою, сливаясь, возгнетают горение духа внутри человека, горение не потребляющее, а животворящее. Так бывает у всех тех, которые идут настоящим путем. Так как Бог есть свет, то любимые Богом бывают осенены облаком света, который делает их видимыми для всех любящих Бога и Богом любимых и сокрывает от врагов и богоборцев, ослепляя их. Любовь Божия есть естественный покров любимых Им и любящих Его. Таков чин любящих имя Божие. Об этом–то и молится пророк: «помилуй мя, по суду любящих имя Твое». Покровом света, источаемого любовию Твоею, да будет всегда одеваема душа моя, чтобы, согреваясь теплотою ее, жить ей радостно в себе и, озаряясь светом ее, отражать врагов, пребывая как бы в некоей несокрушимой крепости.

Стих сто тридцать третий

«Стопы моя направи по словеси Твоему, и да не обладает мною всякое беззаконие».

Пророк продолжает выражать, что нужно ему после того, как он обрел, возлюбил и положил творить заповеди, изреченные устами Бога живого, зримого и любимого им: «стопы моя направи по словеси Твоему». Уж он идет, а все боится, как бы не сделать неверного шага, ибо много есть такого, что кажется достодолжным, не будучи таковым. На этом строится самая опасная сеть врага, которою уловляет он ревнующих, но еще не искусившихся. Подставляет он им для делания добро, которое или не к месту, или не ко времени, не к лицу действующего или к лицам соприкасающимся. Неопытный делает; а так как такого рода дела сопровождаются смятением мыслей и чувств, то, вследствие того, он и подвергается сильнейшему нападению врага, который великий мастер ловить в этом смятении, мутящем светлость сознания. Приражаются затем внушения уже недобрые, но только такие, нечистота которых за смятением не так ясна. Сделай шаг по ним — уж и полупадение, а там недалеко и до падения. Вот почему у всех богобоязненных людей всегда теплится самая искренняя молитва: «стопы моя направи по словеси Твоему». «Сам Бог, говорит святой Афанасий Великий, направляет шествие тех, кои, оставя порок и неведение, вступили на путь добродетели и ведения». «И только те, прибавляет блаженный Феодорит, кои сподобляются такого руководства и предаются ему, идут безопасно и верно. Предавший себя Богу не бывает оставляем Богом, а когда мы привносим еще усердие к тому, Бог подает помощь и направляет наше шествие». Как святые апостолы говорили о себе, что они и подумать ничего целесообразного не могут сами собою в делах своего апостольского служения, так исповедует это и всякий ревнитель о деле спасения своего, которое, вместе с тем, есть и дело Божие, первое и желательнейшее Ему. Как подается указание, как приемлется, сознается и одобряется, этого никто не может знать и изъяснить, кроме того, кто сподобится сего. Но и тут все совершается так, как это бывает в обычных делах, то есть после некоторого расследования, и затем — решения; иначе не избежать подсад. Бывает, что и чувство прямо определяет, но ему прямо последуют только стяжавшие уже обученные чувства в рассуждении добра и зла.

«И да не обладает мною всякое беззаконие». Это еще откуда молитвенный вопль, при такой ревности, при такой близости к Богу, при таком дивном водительстве? С какой стати может тут иметь место обладание беззаконием? — Точно, оно не имеет места, но может возыметь. Опасаясь этого, пророк молится, чтобы не подпасть такому насилию. Грех не отстает от вступившего на Божий путь добродетели, и грешное, как стая комаров, вьется вокруг головы шествующего так, жужжа и покушаясь уязвить его. Это — помыслы, соблазны, влечения. Кто от них свободен? Но у верного своему решению они как приходят, так и отходят — ни с чем; манят, но не увлекают, ибо гуляют лишь вокруг, вьются над головою. Но есть и такие, которые и внутрь проходят, и из этих иные — старые друзья; они могут так охватить и с такою силою влечь, что испытывающий это ведется, как на поводу, не к доброму. Не приди помощь свыше — долго ли до падения? Потому–то пророк и молится: не допусти, Господи, чтобы грешные возбуждения, противные Тебе, когда–либо возобладали мною, одолели меня и увлекли к недоброму, в оскорбление Тебе.

Стих сто тридцать четвертый

«Избави мя от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя».

Святой пророк поминал пред сим о внутренних искушениях,, влекущих ко греху, и молился, да не возобладают они над ним; теперь молится об избавлении от искушений совне, выставляя самое чувствительное из них — клевету: «избави мя от клеветы». И видимая напасть и напраслина горька, но горше невидимая, когда, не нападая видимо, причиняют зло скрытно, распространяя клевету. Клевета, дошедши до слуха оклеветаемого, прежде чем причинит какое–либо видимое зло, уже сжимает сердце, ослабляет энергию к доброделанию и охлаждает к нему. Шествующий известным путем, получив нечаянно удар в грудь, хоть и не падает, но останавливается в недоумении. Так поражает шествующего путем добродетели и клевета. Конечно, свидетельство совести есть сильный отпор клевете, но и оно несколько колеблется и на время уступает пред злым воздействием клеветы. Сочувствие окружающих, хотя не есть производительная сила добродетели и не должно быть таковою, но оно есть очень благоприятная атмосфера для ее расцветания и плодоношения. Отсутствие же его и тем паче присутствие противоположного кривого истолкования дел действует на произведение их, как мороз на растения в пору весеннюю. Понятно после сего, почему с избавлением от клеветы соединяется у пророка обет: «и сохраню заповеди Твоя», то есть как бы так: и буду беспрепятственно хранить заповеди, или: и мне легче и удобнее будет тогда хранить заповеди Твои.

В отвращение такого злого влияния клеветы на делателей добродетели и Христос Господь, воодушевляя ревнителей ее, в конце прибавил: «блажени есте, егда поносят вам… и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзада ваша многа на небесех (Мф.5,11–12). Клевета обособляет от других и убивает чувством одиночества среди многих. Это испытал и пророк, выразившись в другом месте так: озираюсь кругом, и никого не вижу знакомого, словно все чужие мне. И что же? Ноги, говорит, подломились: «погибе бегство от мене». Куда обратиться человеку, всеми оставленному? — Некуда, кроме неба. «Воззвах к Тебе, Господи, рех: Ты ecu упование мое (Пс.141,5–6»). Оставя мир и все, что в нем, надо переселиться такому человеку надеждами своими горе, и там успокоиться, веруя, что неложно слово Господне: «блажени есте, егда поносят вам».

Соображая текст этот с предыдущим, где пророк молится, чтоб не возобладали над ним внутренние искушения ко греху, можно думать, что и здесь, молясь об избавлении от клеветы, он молится об избавлении от пагубного действия ее на душу, то есть чтобы клевета не возобладала над ним, не сжала сердца, не поразила и не охладила его к добру. Бог силен заградить уста клевете, но не всегда делает это. Вместо этого, оставляя клевету жить и ходить, Он ниспосылает утешение в сердце оклеветаемого и тем избавляет от опасности, какой подвергается душа, поддавшаяся скорбным от того чувствам.

Стих сто тридцать пятый